А зима лютая была, от мороза деревья лопались... Сидел Буонапарт в на стылых каменных ступенях, сидел и думал по-французски: "ну на хуя не летом, не летом-то нахуя?!.. Зимой лучше дома сидеть, зачем сюда-то полез спрашивается?...". Подлетел расторопный гвардеец : "Щас костёрчик запалим, лошадятинки поджарим", тоже кстати по-французски сказал. Передёрнуло императора при мысли о лошадятинке, пхнул он гвардейца ногой (хоть и ни в его это было правилах) и сказал: " пшёл на хер", между прочим по-русски (на удивление быстро научился матюкаться). Императору было холодно, не мог он никак согреться хоть и пылал вокруг пожар и от жара его таял иней на мостовой. Пусто было вокруг, лишь вороны кружили в небе, и казалось корсиканцу, что сидит он посреди безжизненной ледяной пустыни, а не в самом сердце великой страны. Но, что там за фигура бредёт по другой стороне площади? Буонапарт махнул ручкой, тотчас два рослых кирасира подхватились на-конь, настигли фигуру и подволокли к ступеням.

-Кто таков ? - спросил император через переводчика.
-Пошёл на хер. - ответил Иван ( а кто же ещё), поставив котомку с позвякивающим содержимым рядом с собою.
-На хер ?! - повторил по-русски император (хотел ещё брови изумлённо вскинуть, да не вышло-к треуголке примёрзли).
-На хер, на хер, отморозок.
-Что есть отморозок?
-Да вот как ты и есть. Сидишь, зубами клацаешь, а как согреться не разумеешь.
-А ты, стало быть, разумеешь?
-А как же, только разумение это денег стоит.
-Получишь ливрами или вашими рублями сколько хочешь, если не обманешь.
- Ну, ливер твой пущай волки в тамбовской губернии грызут, а рубли давай вперёд.
Наполеон запустил руку в объёмистый сундук, стоявший тут же и выдал обещанное. Иван же в свою очередь, потянул из котомки объёмистую бутыль, на две трети наполненную мутной жидкостью. Глаза Ивана блестели...

После первой императору стало дурно, после второй хорошо, после третьей стало немного теплей, после четвёртой жареная конина показалась необыкновенно вкусной, после шестой поджарили ещё конины и понеслась. Ополовинив вторую бутыль император сыграл на губах отбой и разогнал всех спать, оставшись пить наедине с Иваном. Подобные действия он мотивировал тем, что Иван один настоящий человек, а все остальные пидары (ещё одно слово заученное императором). Среди ночи весь лагерь просыпался от громкого пения. Сначала Буонапарт пел песню про пастушку, Иван подпевал ( по причине не знания языка, он просто мелодично покрикивал: "нету, нет на вас креста, басурмане херовы"), потом пел Иван (император сидел уставясь в одну точку и что то бормотал себе под нос). Песня Ивана билась над спящим лагерем и так дика и раздольна была она, что многие из солдат плакали от тоски и страха в ту ночь. Ближе к утру Наполеон плача крикнул Ивану на чистом русском: " скажи-ка дядя, ведь не даром?!", после чего упал и заснул.

Наутро, решительно отказавшись от великодушного предложения поправиться хлебным вином, Наполеон в скором порядке отбыл со всем войском домой за красненьким. У императора немилосердно болела голова и пути домой он совершенно не запомнил, мало того в каких то лесах потерялась немалая часть казны, только вот в каких он опять же не запомнил. Иван же напротив, поправил здоровье, на вырученные деньги поставил в родном селе мельницу, сколотил капиталец и часто поминал императора добрым словом (хороший барин, только на выпивку хлипковат, да и буян изрядный). Единственное, что обижало Ивана, так это то что ему никто не верил, даже прозвище дали - пиздун. Отсюда и пошли на Руси Пиздуновы. Так то вот, а вы говорите волею провидения.

Купец первой гильдии Аникей Пиздунов с усмешкой оглядел притихших гостей, выпил водки и немедленно закусил.