- Надо бы усугубить, сказал он.

- Я же не пью, вяло заметил я.

- Ты не пьешь, я не пью, сказал он, эй девушка. Да-да, вы, с кудлатой грудью. Вы пьете? Да при чем здесь нахуй? Вы пьете? Нет?

- Видишь, сказал он, никто не пьет. Поэтому надо усугубить.

Легкий шелест накрахмаленного фартучка. Перед нашим столиком возникла юная официантка. Хороша собой, румянощека.

- Нам два по триста и в одну тару, скомандовал он, К полумерам не привыкли.

- Закусывать будете?

- Грустно девица. Мы что похожи на алкоголиков? На йобаных, блять, алкоголиков?

И он дважды опустил пепельницу на скатерть. Вышло довольно громко. Быдло с окрестных столиков заинтересованно втыкнуло в назревающий конфликт.

- Тишь-тишь, одернул я

- Да, ты прав, остудился он, конечно, мы будем закусывать. Неси-ка нам, прелестница, вот эти чудесные фисташки.

- А теперь к делу, сказал он и наклонился ко мне.

Я воздымился сигареткой. Окружающие, не отыскав известковую соль скандала, потеряли всякий интерес к нам.

Что замечаю в людях – совершенно неравнодушны они к этюдам ссор да драк. Вышагивают в костюмах белых лебедей, а сами ищут негативное повсеместно.

- Ты, кажется, хотел мне что-то сообщить.

- Да, говорю, на выходных лечу на Кубу. Буду совмещать приятное с полезным.

- Здесь – стоп, сказал он, как твой персональный доктор я советую тебе, взять лекарства от сопутствующих болезней. В качестве антидота прекрасно подойдут две солонки кокаина, упаковка трамадола, россыпь Белой Вдовы, тщательно укомплектованная в вакуумную тару, экстракт гавайской розы. И бутылка туйона в виде чешского Абсента. В качестве антисептика.

- Уймись, говорю, ты не мой доктор.

- Блять, выходные испорчены, говорит он.

- Почему?

- Придется лететь с тобой. Иначе тебя съедят местные креолки.

- И еще, добавил, есть у меня одна вещь… Но об этом не здесь…

Немного погодя емкость пошло обнажила дно. Добавили. Фисташки еще оставались.

Затем добавили еще и окончили пивом. Фисташки остались в блюдечке.

Ближе к ночи мы сорвались в путь. Друг внезапно возжелал баб и разбавить алкоголь эфедрином.

- Залипаю, говорит, а впереди ебля и серьезный разговор.

Цены на ножки в красных чулочках оказались не приемлемы. Впрочем, это было предсказуемо.

Друг отчаянно обшарпал подгулявшие зады охайниц и мы ретировались ибо из темноты подворотен показалась недовольная физия сутенера.

- А теперь слухай сюды, сказал он, тщательно зачехлив дверные замки и цепочки, нет, сперва накатим.

Достал прохладную, заиндевелую бутылку. Так же на столе появилось дивное блюдо. Запах манил и я, не удержавшись, стал черпать студенистую слякоть с тонкими прожилками.

- Досталась мне одна книга… говорит он,  откуда? Кто дал мне ее, спросишь ты? Не суть. Этот человек пошел в пищу. То, что ты сейчас ешь – его мозг в сукровичной жидкости.

Я поперхнулся и отложил ложку.

- Понимаешь, говорит, мозг его был приготовлен в строгом соответствии с рекомендациями этой книги… Это Поваренная книга. Но обо всем по порядку.

Он достал стопку желтоватого пергамента и развернул на кухонном столике. Брезгливо смазал перст.

- Приступим. Здесь выдержки из рассказа старого морского волка. У которого он эту Книгу экспроприировал.



«Что?! Вы спрашиваете у меня рецепт? Я вас всех ненавижу. Черт... Вы жалкие чревоугодники. Брюхоработники. Романтики язвы двенадцатиперстной кишки.

Вам и не снился истинный вкус наинежнейшего яства. Принеси-ка, мне мою трость, малец. Мне нужно сходить в сортир. В сортир, блядь, а не в яму, которую вырыли в конце огорода. Кто ее вырыл? Вы? Зачем? Вы там меня хотите похоронить?

Ненавижу. Вы все лжете. Я выведу вас на чистую воду. А потом утоплю.

Что?! Вы спрашиваете у меня рецепт? Ну, хорошо, я расскажу вам рецепт. Бездельники. Вы знаете, что такое воронья окрошка? Не знаете. А что такое карпачо из крабьих глазниц? Тоже не знаете. А савиче из крысиных хвостов и бакланьего клюва? Не знаете.

Вы ничего не знаете. Бигфутовы дети. Что? Бигмак, бигфут, какая к дьяволу разница? Ты видишь эту мою левую ногу? Не видишь. Потому что ее нет. Кто тебе сказал, что ее сожрала акула? Отрежь ему кисть и надавай пощечин. А да. Это я рассказывал? А у меня и кисти-то нет. Хехе.

Ладно, я расскажу вам, мои маленькие упыри, как все это было на самом деле. Дайте вот только расположусь поудобней. Вот так. Подомни мне подушку. Да не тыкай ты в меня шваброй, подонок. Подушку подомни, говорю. Надеюсь, вы меня не на смертном одре расположили? Знаю я вас, мошенники.

Было это во времена красных кхмеров. Я был молод, отважен и силен настолько, что мог буксировать шхуну собственными руками. Иногда, забавы ради, я ходил на коралловую акулу с перочинным ножиком. Что? Подойди-ка, поближе. Еще ближе. Я дам тебе оплеуху. Не перебивай меня более глупыми смешками. Сухопутный сурок. Не свисти.

Наш корабль зафрахтовали люди Дикембе. Слышал про Дикембе? Нет. Это был ушлый нигроу с сумасшедшим взглядом и золотыми мостами во рту. Его передние резцы были сделаны из стали. Потому что он был кровожаден и питался ливером поверженных врагов.

Как-то, будучи у него на фазенде, я отведал этого ливера. Сплошная фуагра. Его враги перед смертью жутко пили. Очевидно, они хотели заглушить свой страх. Глупцы.

На второе были поджилки. Несмотря на всю искусность поваров Дикембе, поджилки были жесткие. Понимаешь почему? Не понимаешь. Выйди вон. Остальные слушают.

На этом званном обеде Дикембе подарил мне свою поваренную книгу. О! Что это был за шедевр! Это не ваши дешевые книжонки, которыми даже жопу не подтереть. А? Что? Да, наждачка, десятка. Я презираю вас розовожопые неженки.

О чем я говорил? О книге. О чудесной поваренной книге. Сделана она была из пергамента. Материалом служила человеческая кожа. Переплет был из сухожилий. А написана, черт подери, кровью. Кровью!

Дикембе сказал тогда мне:

- Йоу, браза, я знаю ты такой же отчаянный, как и я. Возьми эту книгу и храни ее до тех пор, пока не окажешься в самом безвыходном положении. Тогда открой ее. Она спасет тебе жизнь.

Вот так вот. И я взял эту книгу. Пожал ему руку и сказал:

- Оллрайт, Дикембе. Только бог нам судья.

Что?! Молчать! Тогда еще я был о двух кистях, на двух ногах. Вы молодые слишком спешите жить. Не торопи меня и узнаешь, куда она делась.

Груз, который мне нужно было перевезти из Судана в Таиланд, на первый взгляд мог показаться банальной рутиной: кокс, гашиш и десять ящиков АК. Все банально.

Если бы не одна изюминка. Одна черная, грудастая изюминка с большими губами. Бог мой, какие у нее были губы. Да-да, вместе с контрафактным товаром, я должен был перевести в Таиланд юную негритянку, наследницу клана Дикембе. Вот так-то.

Весь сброд, который я наскреб с портовых гадюшников, исходил слюной и толкался у ее каюты. Когда мы вышли в открытые воды, я взял одного из засранцев за бороду, потащил по трапу, отрезал уши и бросил в воду. В назидание остальным. Почему уши? Да потому что там у него были жабры. Вот такие попадались мне матросы.

Все было бы оллрайт, если бы нас не настиг шторм. Эти куриные потрошки забились в трюме и визжали, как свиньи от страха. Я же сражался как лев. Но стихия оказалась сильнее. Помню, как вытирал чье-то говно, налипшее на глаза, а затем на меня что-то упало, сдавило горло, я стал задыхаться и потерял сознание.

Черт, от воспоминаний пересохло. Дайте мне смочить глотку. Что ты даешь? Сам пей эту гадость. Рому мне!

Очнулся я от того что баклан изымал мои очи. Я отчетливо увидел его мерзкий клюв. Своим оставшимся глазом. Второй глаз жевала эта мерзкая тварь. Я схватил его за горло и стал душить. Чертова птица отчаянно хлестала меня крыльями. Но я был сильнее. Когда я встал, то почувствовал, что груз, который навалился на меня во время шторма, продолжает давить на меня. И все так же спирает дыхание в зобу.

Я потянулся к горлу и с удивлением нащупал что-то мягкое, как воздушный пузырь барракуды. Это была черная женская рука с полуметровыми ногтями. Черт! Это была она, изюминка! Она была все это время со мной. Я расстелил ее на песке и сделал ей искусственное дыхание. Не то что бы совсем искусственное, но его хватило, чтобы она пришла в себя и дала мне пощечину. Страстная черная женщина!

Она не прыгнула мне на шею, когда узнала что мы единственные выжившие. Фыркнула, гордо подняла голову и ушла в джунгли. Ну и хрен бы с ней, но как оказалось, позже, остров был безлюден. Более того, он был практически необитаем животной тварью. И мы скооперировались. В течение недели мы съели всех жуков, горластых птиц и гремучих гадов.

Я бы мог сделать гарпун и бить акул, но череда скал образующая буруны, не давала мне выйти в море.

Вместе с желудочным соком к горлу подкатывало отчаяние. Негритянка глодала свои ногти, спасаясь от голода. Я доел свой ремень и не знал, что делать дальше.

И тогда я вспомнил! Поваренная книга Дикембе. Время пришло. Я достал ее и с благоговением начал листать. Чем дальше листал, тем больше подкатывало отчаяние и бурлил желудочный сок. Черт, какие там были рецепты! Почки князя враждебного племени в банановой кожуре; друг по несчастью в собственном соку; сердце предателя в грибном соусе.

Мой желудок желал, но где было мне взять князя или предателя?! Я совсем было отчаялся, когда набрел в середине книги на чудесный рецепт. «Подчеревок из девственницы» Как сейчас помню:

Изловить девственницу. В первую фазу полной луны, во время календарного цикла девы, изъять подчеревок остро заточенным ножом из акульих клыков (см. стр 112 « Изготовление ножа из зубов акулы»). На рассвете приготовить рассол из морской воды ( солена по природе), добавить неизвестных трав по виду напоминающих лук репчатый и перец. Довести рассол до кипения и кинуть подчеревок на 20 мин. После этого завернуть в банановую кожуру и бросить на раскаленные угли. Приблизительно на час.

Что? Ты спрашиваешь, был ли вкусным подчеревок? А я скажу тебе. Ты разогревай рассол пока. Будешь готовить по ходу. Всему свое время. Взалкал мой взгляд на эту черную изюминку, грызущую ногти и чрево мое возопило радостно. Дождался я первой фазы полной луны, предварительно сделав упомянутый нож. Благо зубов акульих было раскидано по берегу не меряно.

Стой, шельмец, дай глянуть, сколько соли насыпал в воду. Черт, не досоленная. Сыпь еще.

Так вот дождался я ночи, и подошел к ней. Она не спала. Посмотрела на меня и все прочла в моих глазах. Но черт меня дери! И я прочел в глазах ее. Нет-нет, не голод. И засомневался я. Что ингредиент годен еще к приготовлению. Я проверил. Два раза. Она была не девственницей! Я был повержен скорбью.

Лавровый лист кинь в воду. И чеснока не забудь.

Так вот. Я безнадежно листал книгу Дикембе дальше и наткнулся на другой рецепт. Он был прост и не затейлив и назывался « Ваша любимая левая нога». Способ приготовления: отварить в рассоле для девственницы.

Вот так мы с вашей бабкой и выжили. Что?! Конечно, это была ваша бабка. А вы что думали, что вы потомки Пушкина, курчавые засранцы?! Хехе.

Вода кипит? Отлично! Эй, куда вы меня несете? Черт, каннибалы, нелюди! Забыли кинуть душистый горошек!!»

Друг закончил читать, поправил пенсне и воззрился на меня вопросительно. Я молчал.

Затем мне в руки попала эта Книга. Я уже не видел обстановки, забыл о рядом сидевшем. Протрезвел и возымел понимание. Я листал ее завороженный и голодный. Наткнулся на рецепт «Филе из предыдущего владельца Книги в трусоватой моче».

Я уже знал, как мне действовать..