Степаныч выгуливал кобелька по кличке Лаврик. Далеко не ходил, так пару кругов вокруг дома, пока Лаврик сделает все свои собачьи дела. В ту зиму с декабря завернул не шуточный мороз и ни пес, ни тем более хозяин не имели особого желания задерживаться на улице. Лаврик не успев вкусить все прелести морозного утра, подбежал к канализационному люку и зашёлся в истеричном лае. Потом сел и завыл так, что у Спепаныча волосы зашевелились. Попытка отогнать воющего пса ни к чему не привела, Лаврик отбежал от люка на метр и опять завыл. На вой вышла соседка. Вызвали участкового и сантехников с Жека. Вскрыли люк, в нос ударил запах разложения, длинное завернутое в покрывало тело достали с трудом, и когда развернули, взору присутствующих предстал опухший труп с развороченной грудью и перерезанным горлом.
Десятью днями раньше. На Витькиной квартире пятый день шёл жесткий запой, выходили только пополнить запасы алкоголя и сигарет. Ругань, крики, иногда перераставшие в мордобой, накаляли и без того нервозную обстановку. Курили все и, затушив одну, тут же прикуривали следующую. Тяжелую смесь дыма, перегара, пота при желании можно было разрезать ножом.
Вокруг стола сидели Алик, Степан,Шиша, Бешеный, да Витька с очередной подружкой Катькой. Всех присутствующих объединяло не только немереное и постоянное вливание водки, но и секция бокса, которую давно бросили. Променяли на уличные бои, в которых им не было равных. Хотя все отличались маленьким ростом, в противники старались брать таких, что на две головы выше. По принципу большой шкаф громче падает. Верховодили в стае Алик со Стёпкой.
Под вечер зашел Гаврюха, вот он был под два метра роста и с метр в ширину, бритый череп, прижатые уши борца. Он  был в прошлом перспективным борцом тяжеловесом, пока не переманили в одну из московских ОПГ. После этого на родину заезжал нечасто, и сегодня зайдя к Витьке, хотел показать пьяным пигмеям свою крутость и презрение. Он и раньше не считал за людей, всех кто ниже его ростом, а теперь московская спесь из него перла как дерьмо из забитого унитаза.
После пары выпитых стопок Гаврюха начал приставать к Катьке. Степан сделал замечание:
-мы все здесь гости и веди себя подобающе.
На что Гаврюха отмахнулся:
-да я щас эту блядь прям здесь и отъебу.
-да ты бы аккуратнее со словами, а то и ответить можно, -влез Алик.
-вы чо охуели здесь все! Я щас и вас выебу! Порву как целку.
Этого стерпеть уже не смогли, и Алик бросился на Гаврюху прямо через стол, но спьяну удар пришёлся вскользь и на спортсмена бросились Степан с Бешеным. Узость и теснота помещения не дала побоищу развернуться в полную силу. Борец с легкостью медведя раскидывал пьянь как надоедливых шавок. Когда Алик вышел из квартиры и вернулся с обрезом, никто из-за возни не заметил.
-ну, давай пидор жирный попробуй меня выеби,-проорал он, направив обрез на Гаврюху.
-ты чо хуйло, убери ствол, ты чо не знаешь, кто я, вас же всех тут порвут за меня….я…договорить не успел. Громом прозвучал выстрел. Гаврюху, отбросило к столу и на груди расплылось кровавое пятно. Он еще что-то хрипел когда, выпив за упокой его отлетающей души, Алик прошептал:
-не хватает кулаков, будем резать, как свиней, надо добить этот кусок дерьма и ночью выкинуть.
Степан молча перешагнул через ещё живого Гаврюху, сходил на кухню и также молча вернувшись, перерезал раненному горло. Он не отличался многословием. Ночью завернув в покрывало труп вытащили на улицу и, открыв первый попавшийся люк сбросили туда всё, что было ранее двухметровым борцом. Шиша с Бешеным уехали домой, а остальные продолжили пьянствовать.
Когда нашли труп, менты сработали на редкость оперативно, кто-то из соседей слышали выстрел, кто-то видел, как ночью выносили большой сверток. Квартиру Витька вычислили быстро, и Катька не смогла на допросах долго отпираться, сдав всех. Шишу с Бешеным за деньги отмазали. Алик со Степаном пустились в бега, но бегать долго им не пришлось. Особо они и не скрывались, только, что дома не появлялись. Через пару месяцев их повязали на какой-то хате, где они не оказав сопротивления, сдались. Сдались, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения. Не могли они сопротивляться.
На суде кореша Гаврюхи в открытую угрожали, что на зоне у осуждённых жизни не будет. Орали, пока из зала суда их не вывели. В последнем слове Алик сказал, что вступился за честь женщины и ни о чём не жалеет. Степка от последнего слова отказался.
Степан с Аликом получили по двенадцать лет строгого режима, Витёк отделался условным сроком. На зоне оба ударились в религию. Алик расписывал вновь отстроенный храм, а Степан, замаливая грехи, служил в нем церковным старостой. Отсидели от звонка до звонка и, выйдя с зоны, продолжают сносить челюсти и ломать рёбра в уличных баталиях.