- Ну что, Барбос, пойдём уже, - сказал пожилой мужчина в старом выцветшем пальто своему псу неопределённой породы и встал со скамейки.
- Айда уже, непутёвый.
Пёс, виляя хвостом, подбежал к нему и, преданно глядя ему в лицо, завилял хвостом.
- Что, вкусненькое выпрашиваешь, обормот ты эдакой. Пойдём, дома поешь.
Никифорыч, как звали Арсения Никифоровича все во дворе, пошёл в сторону дома, а пёс, которого он каждый раз звал по-разному, побежал вслед за ним, всё так же заглядывая ему в лицо, словно ожидая чего-то.
Я сидел на той же лавочке, курил и смотрел на них. История знакомства этого боевого деда с дворнягой была известна всему двору, но каждый раз, когда кто-либо, знающий эту историю, видел их, его окутывало неловкое чувство какой-то вины что ли или же, скорее, зависти. О такой дружбе, наверное мечтал каждый, но никто не желал бы, чтобы с ним повторилась эта история.
Казалось бы, ну что такого, старый дед и дворняга, сколько их таких в каждом дворе каждого города, но тут, на мой взгляд, случай особый.
Их дружба началась несколько лет назад, когда Никифорыч, полковник в отставке, возвращался домой после прогулки по парку. Было ему уже 74 года и большую часть своей жизни он посвятил тому, что называется служение Родине. Кадровый военный, всю жизнь по военным городкам. Как он дослужился до полковника при его характере - загадка, ибо послать вышестоящее начальство нахер было для него в порядке вещей, особенно, если дело касалось его подчинённых. Служить с ним мало кто рвался, в-основном, такие же безбашенные, свихнувшиеся на службе. Те для кого "честь мундира" не просто слова, но и образ жизни. Строгий к себе, требовал того же от подчинённых и добивался этого. Тех, кто не соответствовал его пониманию военного офицера, он высылал в отдалённые уголки страны, дабы не мучить себя, да и их научить Родину любить.
Кстати, его любимая фраза... Сколько раз слышали эту фразу - "Я вас научу Родину любить", окружающие его люди, наверное не перечесть. При всём том, не уважать его было невозможно, ибо был он прям как стрела и никогда не позволял себе допускать кривотолков в его сторону. Вышестоящее начальство его побаивалось, так как говорят у него были друзья в Генштабе, с которыми он и начинал служить. Поэтому, генеральских сынков ему не засылали, офицеры, желающие через 3-5 лет стать командирами к нему не рвались, ибо воровать не позволял, контролировал всё и всех и, вообще, не вписывался в понимание хапуг от армии. В итоге к своим сединам денег не скопил, квартирка от государства, да двое детей, которые уехали чтобы найти себя в этой жизни. Служба в армии закончилась лет пятнадцать назад и по этому поводу в части устроили пышные проводы. Сложно сказать, что было причиной такой пышности, то ли уважение, то ли радость, что наконец-то можно вздохнуть свободно и начать-таки грабить часть, но данное событие даже по телевидению освещали. Ему подогнали квартирку, пенсию и, так как с ногами у него к тому времени уже было не важно, трость, но не простую, а с спрятанным внутри клинком, и отправили на покой. Лет пять назад он схоронил жену, да так и остался коротать век бобылём. Периодически его навещали дети с семьями, но, не сказать, чтобы они стремились приезжать часто и оставаться надолго. Характер, понимаете ли. Не позволял он ни баловства, ни загулов. Как говорится перпендикулярно и параллельно. Воспитание...
Так вот, как человек старых устоев и привычек, он совершал ежедневную прогулку для здоровья и поддержания морально-волевых качеств. Гулял он обычно по парку, медленно и степенно, как и полагается человеку пожившему и познавшему ценность времени.
И вот во время очередной такой прогулки он услышал крики и пьяный хохот перемежающися с жалобным скуленьем. Как выяснилось, группа подвыпивших недорослей поймала бездомную дворнягу и решила поглумиться над несчастной животиной. Намазав пса гудроном эти нелюди решили его поджечь, устроив тому окончание его жизни путем превращения в факел. И, если бы не Никифорыч, быть тому зажаренным вживую, но, к счастью для пса, дед не прошёл мимо:
- Эй, вы чо тут творите?
- Иди-ка ты нахуй дед, а то щас и тебе достанется.
Никифорыч, не привыкший к подобному обращению перешёл от слов к делу, первому попавшемуся на пути уроду он просто, не расчехляя, уебал по башке тростью, а, когда ситуация накалилась, выхватил клинок и пошёл в атаку. Атака была сорвана в связи с бегством неприятеля и пса он отбил. Затем взял его на руки и унёс к себе. Смыть гудрон не представлялось возможным, поэтому пришлось пса побрить под "ноль", так что по первости, за ним закрепилась кличка Салабон. Время шло, Салабон отъелся, шерсть отрасла, и дед переименовал его сначала в Пёс, а потом и вовсе перестал называть его постоянной кличкой. Псу это было по барабану, кормят, живёт в тепле чего ещё хотеть, а уж как зовут ему и подавно было неважно. От деда он теперь не отходил ни на шаг, теперь по парку они гуляли вдвоём, и деду веселее, и псу, да и шпану вдвоём еще не раз гоняли за пьянку. Постепенно их запомнили, и на маршруте деда старались не устраивать шумных гулянок, тем более чего-то из ряда вон выходящего. А те недоросли позже получили от жизни много интересного, но это уже и не так важно, главное, что награды всегда находят своих героев.
И вот, с полгода назад, во время очередной прогулки, деду стало плохо. Сердце подустало от течения времени и дало сбой. Он осыпался как подкшенный и так бы и помер, если бы не пёс. Он покрутился вокруг с минуту и, каким-то собачьим чутьём поняв, что что-то не то, стремглав бросился прочь. Нужно отметить, что была зима и по парку прогуливалось не так уж и много людей, а в тот момент рядом не было вообще никого. Так вот, пёс нашёл в парке человека, уже и не важно, кто это был, и, вцепившись в его штанину и, беспрестанно скуля, потащил в сторону упавшего деда. Так, спустя время, дед, спасший пса, был спасён псом.
После того случая уже прошло больше двух лет, но я ни разу не видел ни деда без пса, ни пса без деда. И, наверное, банально, но для меня пример их дружбы будет всегда эталоном.