Недавно многие из нас, если не отметили, то просто вспомнили одну круглую дату-двадцатилетие распада СССР. На счастье ль, на беду, не знаю, мне пришлось быть невольным свидетелем, или участником тех событий, я не строил баррикад, не подписывал договоров, просто как и миллионы людей холодным декабрьским утром проснулся в другой стране.

В нашем небольшом селе на Псковщине люди всегда покорно и слепо гнулись под линию партии, перестраивались вместе с ней, привыкали, приспосабливались и как дети, всё принимали таким, как оно есть. В ту морозную зиму в наше село подуло ветром дикого капитализма. И многие тут же нашли ему применение, а в нём своё место. В каждом пятом доме продавали разведённый спирт, причём одни перекупали его у других, добавляли воды, поднимали цену, создавая таким образом свой первый бизнес. Поскольку денег практически ни у кого не было, а если появлялись то ненадолго, их съедала никому не понятная гипер инфляция, то средством платежа в основном были продукты и разные вещи. Те, кто ещё не пропил стыд и совесть тащили из дома, некоторые увлекались так, что в доме оставались только стены, даже печи, даже зимой стояли без дверок и шиберов. Другие просто воровали, причём воровать начинали у самих себя. Алкоголь был лучшим спасением от очередного экперимента, под названием - шоковая терапия, это все быстро поняли, всей душой и сердцем, пить начали все, молодые и старые, здоровые и больные, многие от алкоголя поумирали , а те, кто выжил-спились.

Женская половина нашего села, в большинстве своём тоже лечущаяся алкоголем, пошла на панель. В нескольких километрах от нас проходит трасса на Санкт-Петербург она то и стала главной и единственной точкой. И вот каждый день, как на работу, на вахту, в валенках, в ватниках по снегу ходили они к этой трассе, оставив дома пьяных мужиков,чтобы заработать на хлеб, и на жидкий хлеб, стояли группами, по одиночке, грелись у костров, иногда взявшись за руки перекрывали дорогу и набрасывались на водителя, как только тот открывал дверцу. Скажу вам по секрету, многие безкомплексные мамы приводили с собой несовершеннолетних дочерей, а чуть набравшись опыта, войдя в роль проститутки, вовлекали в это дело и своих мам, потому что пенсии тогда практически не платили. К трассе даже возили на санках самую старую в селе девяностолетнюю бабку Пелагею. Не знаю, правда или нет, говорят, что пользовалась спросом.

Самое тяжёлое время было в начале весны 92-го. Продукты были съедены и пропиты, денег по-прежнему не было. Я в тот год работал в совхозе, который ещё катился по инерции, разваливался, растаскивался и своими глазами видел, как доярки приходя на ферму первым делом став на четвереньки у первой же коровы пили молоко прямо из сосков, и уж только потом приступали к своей работе. Самые бедные, у которых не было подсобного хозяйства из украденного комбикорма делали лепёшки, пекли блины, варили суп. Он, в шутку, назывался - суп из топора. По той причине, что именно топором часто взламывались двери помещений где хранили комбикорм.

Однажды в весеннюю распутицу в село на грязных чёрных джипах приехали бандиты. Была ли то проверка проходимости машин, или желание взять под контроль ещё никем не занятый район, но поразившись нашей нищете, бандиты раздавали детям сникерсы а взрослых угощали водкой, и уезжая обещали заступиться, если кто-то вздумает нас обижать.

А весной прилетели грачи, одновременно с ними в село начали приезжать дачники, привезли с собой какие-то деньги, Стали скупать пустые дома, люди взяли лопаты, пошли копать огороды. Потому что всё теперь, закончился застой и перестрой, теперь каждый сам себе хозяин, нет больше бригадиров, агрономов и парторгов. Зачастили челноки, одели нас в турецкие куртки из искусственных кож и жизнь медленно пошла на подъём. Год от года ясней и понятней, многие позакодировались, многие сами бросили пить, купили первый автомобиль в своей жизни-подержанный Запорожец. Чуть позже, а кто-то и сразу такой же Москвич. Ничего так живём, и самое главное то, что нам никакие реформы теперь не страшны.