По жизни тащится ебанутый Буратин со свёрнутым носом. Когда у него начинаются месячные, обычно в осенне-весенний период, Буратин приходит в отсек и, отвернув в сторону изможденный  взор,  начинает трендеть по свое драгоценное, но бездарно растраченное время из-за тех долбоёбов, которые этот отсек населяют. Будучи послан, куда надо, уходит, подвернув подёргивающиеся губы, но ненадолго. Возвращается, ведя за собой главинженера, и для полноты картины не хватает только соплей и писка «Папа, папа, убей их – они мне пенделя дали-и-и!». Главинженер не хочет ссор, не в его возрасте сортировать виноватых. Он только говорит, что, дескать не надо так, а надо помочь человеку. Но никто не хочет пожертвовать мозг для трансплантации. Убогим это не помогало никогда, но Буратин удаляется, гордо поднятой башкой вкушая победу.

Пока отсек собирает доказательства  отсутствия несуществующего долбоебизма, Буратин неторопливо идет выкурить сигаретку и по пути назад заворачивает к директору. Директор демократичен, ему всё остопиздело, кроме надбавки за вредность,  и в своём положении он тоже не любит раздрай в коллективе. Когда раздрай – это плохо,  а надо - чтобы хорошо. А хорошо – это единство мнений. А единство мнений – это там, где большинство соглашается в голосовании. Надо ли впихнуть  чугунную чушку с подогревом в концептуальное изящество нового устройства? Да всё просто! Проведём голосование, привлечем к нему всех - аутсорсинговую Бабу-Дусю-уборищицу и толстожопую  бухгалтерию и вуаля! - решен сложный технический вопрос. А после несогласных надо собрать вместе с согласными, они вместе выпьют водки и будет консенсус.

А вот тут-то и кроется главный косяк. Плохо господин директор матчасть выучимши. И так и не знает он, что с буратинами не то, что водку пить вместе западло,  но и  даже срать рядом садиться. И никакого консенсуса. Вот так.