Дневной сон явил мне красочные картины, радужные иллюзии и неведомые переживания. Мне снился город. Настоящий город: с трамваями, троллейбусами, подземными переходами и шумной толпой в метро. Кругом суета-маета, и никому никакого дела до обнаженных женщин, танцующих на радуге.
От палящего солнца негде было укрыться. Жар исходил от раскаленного асфальта и струился по стенам высотных зданий, окружавших небоскреб. В том небоскребе находились офисы самых богатейших кампаний, и у портье в холле любой мог узнать этаж, на котором находилась приемная Прозорливого Арчи, главы общества с ограниченной ответственностью “Сыскное агентство Арчи Гудвина, лтд”. Впрочем, можно было и не узнавать у портье, так как дорога к истине у каждого своя. К примеру, девчонки − те, что голыми на радуге плясали, − всегда входили к Арчи через окно.
Там, на самом верху, откуда из окна весь город был виден как на ладони, длинноногая блондинка-секретарша, отчаявшаяся отучить меня складывать ноги на стол, стенографировала ответы на депеши из агентства Пинкертона.
−    …И ни в коем случае, уважаемый мистер Пинкертон, – диктовал ей я, – не смешивайте божий дар из пантелеймоновского святого источника с бульонными кубиками “Gallina Blanca”. Это может привести к изжоге и прочим непредсказуемым последствиям… Записала? Хорошо. Далее… И не дай вам бог, если звездочки от масла “Олейна” плавают остриями кверху, как на майорских погонах! Обдерете все горло!.. Ты успеваешь? Тренируйся. Знаешь, как я когда-то мучился. И ничего – в люди выбился. Так. Далее…
−    Снимите ноги со стола, Арчи. Вам пора просыпаться.
−    Далее…
−    Пора просыпаться…
−    Рекомендую добавлять…
−    Сними ноги со стола!
−    Петрушку в качестве закваски…
−    Я тебе говорю! Шут гороховый! Вставай!
Я открыл глаза. Передо мной стоял инспектор Кремеров, собственной персоной. Но входная дверь ведь была закрыта – я ее самолично запирал на щеколду! Как же он сюда попал в таком случае?
«Окно!» – мелькнуло у меня в сознании. Он влез через мое окно, которое я лишь притворил для вида.
−    Ну что, козлы? Допрыгались?! – выдавил Кремеров, скрежеща зубами от злости. – Теперь я из вас душу выну. Ну-ка, вставай!! Да пошевеливайся!!!
Я стал медленно подыматься на кровати.
−    Где Вульф?! Где перстень?! – допрашивал он меня.
Я молчал.
−    Отвечай!!!
В довершение всего, он выдал мне звонкую затрещину для пущей убедительности. “Коле-чко, коле-чко, кольцо…” – сладко запели в моем мозгу “Иванушки Интернэшнл”.
−    Я закрою тебя и эту жирную свинью! Надолго закрою! Навсегда!!
−    Не пугай, – ответил я, и сам удивился своей откуда не возьмись появившейся храбрости.
−    Чего-о!.. Ах ты, сучий потрах! Да я ж тебя…
Он вытянул из-за полы пиджака пистолет и приставил к моему лбу.
−    Сейчас я посмотрю, как ты заговоришь.
Палец Кремерова скользнул по металлу. Раздался щелчок. Затвор был снят с предохранителя.
−    Раз!.. Два!.. Где перстень? Учти, застрелю при попытке нападения на представителя власти! – Он сунул руку в карман и достал увесистый стилет. – Вот с чем ты на меня кидался, понял? Итак, куда вы с Вульфом дели перстень? Два уже было…
Я весь съежился, сидя на кровати, сгруппировался в комок и сразу почувствовал, как внутри меня сжалась тугая пружина.
Терять было нечего. Его “три!” совпало с моим молниеносным броском. Пружина высвободилась, и уже ничто не могло остановить ее стремительное распрямление.
Я ударил по руке, сжимавшей пистолет у моей головы. От неожиданности Кремеров не удержал оружие, и оно, отлетев в сторону, звучно брякнулось у стены. Пока он пребывал в замешательстве, я успел вскочить на ноги и ткнуть головой в его переносицу. Столь удачный выпад придал мне уверенности и, добавив прыти, я поддал ему ногой в пах.
А-а-а! – заорал инспектор и посыпал благим матом. В его руках холодно блеснул метал стилета… Кремеров двинулся на меня…
Я подбежал к стене и схватил пистолет…
−    Не подходи! – крикнул я ему и предупредительно выстрелил в потолок. Стреляная гильза отлетела куда-то вправо.
Если бы он меня послушал, было б, возможно, все иначе. Но, также как и я, он был слишком распален дракой, потому продолжал наступать. А что мне оставалось? Я второй раз нажал на курок. Выстрелом его отбросило к двери. В районе предплечья по белоснежному материалу рубахи расползалось темное пятно.
“Вот тебе! Вот тебе!”
Во мне пробудился древний инстинкт охотника и, опьяненный видом крови, я выпустил в него еще две пули. Он замертво рухнул у моих ног.
Только тогда до меня дошло, что я наделал со своим атавизмом. Я стоял и оторопело смотрел на труп не в силах ничего предпринять.
Вскоре за дверью послышались грузные шаги, и через мгновение на пороге появился Вульф. Где же его раньше-то носило? А теперь – уже поздно. Я стал убийцей!
Вульф профессионально осмотрел место происшествия. Даже пощупал пульс у лежавшего.
−    Аут, – констатировал он.
−    Шеф, это же моя рука, – подсказал я ему, размыкая очи и утирая слюни о подушку. – Вы мою руку щупали.
−    А то чью ж! Что, затекла? Отлежал?
Я начал понемногу приходить в себя после кошмара. В комнате находился только Вульф. Труп Кремерова уже испарился, но гнетущее ощущение свершенного мной виртуального убийства – еще осталось.
−    Что мне делать? – спрашиваю я дрожащим голосом.
−    Как – что делать? Переодеваться – и вниз. Уже шесть часов. Ты все не спускался, и мне пришлось подняться за тобой.
Он посмотрел на окно.
−    Хоро-ош, нечего сказать. Я же тебе сказал, закрыть все окна.
−    Я подумал, что второй этаж…
−    Пф. – Он покачал головой. –Его и пик Коммунизма не остановит. Кремерова не знаешь.
−    Знаю…
−    Ладно, вставай, хватит валяться. Пора в огород.
Вот такой сон мне снился: жизнеутверждающий, благотворно влияющий на нервную систему… и так далее. Классический вальпургиев сон на дневной манер.