Наверняка большинство из вас в детстве отдыхали в пионерских лагерях. Тогда еще пионерских. С утра линейка на плацу, равнение на флаг, и гордо привязанный к шее красный галстук. Глупая формальность, думал я.  Это для нас пионеров было чемто обыденным, привыкли, и расслабились. Настоящие честные коммунисты тоже проебали подляну. Позволили поганой клике уродов развалить нашу великую страну. Но чтото я отвлекся. Фпизду политеку.

В то лето я отдыхал в пионерском лагере. Храбро ходил на линейку, и заученно говорил с привычным жестом пионеров: «Всегда готов!». И конечно же хулиганил как и все: вынести кровать с захрапевшим товарищем в ванючий общественный туалет – считалось доброй пионерской шуткой. Или полить водички над спящим беднягой, пока он не обоссыца. Про то как смешно выглядят парни из соседнего отряда, предварительно ночью вымазанные в зубной пасте и говорить, пожалуй, не буду.
Мне очень понравилась девочка из соседнего отряда. Понравилась настолько, что я даже начал задумываться над словом любовь. Красивая, умная, дерзкая.
-    Пойдешь вечером в клуб? – сказал я ей какимто странным, хриплым голосом. Будь смелее, чувак. Иначе девственником сдохнешь. Это мое внутренне я говорило со мною же. Шиза, скажете вы? И возможно вы будете правы. Я реально сходил с ума по ней. Следил за ее походкой с глупой улыбкой дебила.

  Она просто фыркнула на мой вопрос и презрительно отвернулась. Типа я вся такая ахуеннная, а ты гавнянная пыль под моими красивыми ногами.
    Я почемуто даже не обиделся. Правду говорят умные люди – любовь лишает человека разума. Я просто повернулся и ушел грустить  на свою шконку.
    Наша любовь закончилась давольно-таки резко. Эта нимфа пошла посрать в наш общественный сортир. А совершить этот вонючий акт дефикации она почемуто решила ночью. Ну приперло красавицу, что поделаешь. А вы что думали? Красаветсы тоже срут за милую душу. Ее злость и ненависть ко всему живому и прекраному, ну  например ко мне, не выдержал пол в сортире. Он провалился, отправив сию нимфу в объятья теплого вонючего говна.

    Она звала на помощь очень громко, как потом она говорила поситителям сортира. Но в ту ночь никто кроме ее облегчица туда пойти не сподобился. Просидела она в говне около пяти часов, пока ее не вытащили работники хозяйственной службы.
    Ее конечно же сразу попытались отмыть в душе. Но все равно от нее стойко западало говном. Так и прилепилось к ней на всю смену погоняло «Говняшка».
    Вот так грустно закончелась моя первая лдюбовь. А вы любили когда-нибудь, камрады?