Внезапно возникший бензовоз устало коптил по дороге. Откуда он взялся?! Ведь Сергей только на секунду закрыл глаза, чтобы снять ощущение «песка». Резкий маневр вправо, удар по тормозам, пьянящие секунды невесомости. Удар! Полная темнота…
Сначала это казалось просто сном, долгим и приятным. В последнее время он работал, не жалея себя. Ночные дежурства, операции, вечерняя работа в коммерческом медицинском центре. Удалось вырваться с друзьями на рыбалку, но и там его настиг звонок – нужно было срочно ехать в больницу. Сложный случай, оперативное решение, медлить было нельзя. Такие случаи в медицине сплошь и рядом.
Хороший специалист всегда ценится на вес золота. А если речь идет о первоклассном хирурге – и подавно! Хирург часто дарит новую жизнь, цену которой нельзя измерить золотом. Да и вообще, ничем нельзя измерить.
Ему захотелось проснуться. Привычно резко встать, потянуться, наблюдая через окно, как озорное утреннее солнце съедает последние клочки тумана, стелящегося по земле. Вдохнуть острый аромат утреннего кофе, который проникает всюду, заставляя идти ему навстречу.

Жена отменно варила кофе. У него никогда не получалось даже приблизиться к такому вкусу. Одна и та же турка, один и тот же сорт, один и тот же помол и способ приготовления с точностью до полсекунды. Она много раз показывала ему, как это делать, но у него все равно не получалось. Видимо, мнение о том, что в приготовление кофе надо вкладывать душу, все-таки имеет смысл.
Она давно не принадлежала ему.  Брак с 20-летним стажем. «Совет да любовь»! от этого свадебного напутствия остался только совет. Они привыкли жить вместе, идти по жизни рука об руку. Он догадывался, что у нее кто-то есть, и он принимал это с удивительным для себя спокойствием. Он просто не думал об этом. Некоторых вещей лучше вообще не знать – этой точки зрения он придерживался всегда. Нет, он не берег и не жалел свой мир. Он не боялся потерять душевное спокойствие, лишиться сна и не прятался в раковине. Есть вещи, которые в принципе нельзя понять, поэтому тратить на это время и внимание он просто не хотел.
Он замечал на себе взгляды других женщин, но никогда не придавал этому значения. Это не тешило его самолюбие и не вызывало тщеславие. Но один взгляд он всегда искал и пытался поймать.
Пробуждение не наступало. Сквозь черноту он слышал лишь до боли привычный запах, который окружал его каждый день. Он понял, что находится на работе. Обычный писк аппарата жизнеобеспечения сейчас звучал непривычно громко. Он притягивал сознание, заставляя слушать и считать удары чьего-то сердца, мысленно отмечая продолжительность пауз.  Он попытался резко открыть глаза – ничего не получилось. Его осенила ужасающая догадка – к аппарату жизнеобеспечения подключен именно он!

Никто не знает того, что чувствует человек в коме. Больного, вышедшего из комы, нельзя спросить, что он видел. Он попросту не знает сам. Жизненные процессы протекают иначе, память теряет свое главное свойство – удерживать события в хронологическом порядке. Нить между прошлым и будущим рвется и путается, создавая причудливый узор событий.
Как? Почему? Нет, не может быть! Так. Спокойно. Давай вспоминать. Утро… все как обычно. Нет! Не так! Проснулся, ведь, ночью, взял рыболовную амуницию, сел в машину. Запах кофе? Почему его не было? Подлещик на 1.5 кг, не меньше! Витька всегда определяет вес рыбы без весов! Говорит, подкашливая, я сам удалил ему легкое – рак 2-й степени. Все равно курит втихаря, мерзавец! Запах копченой рыбы, водка уже успела нагреться. Обжигающий тягучий вкус, заставляющий неприятно содрогнуться – скорее отправить в рот кончик свежего зеленый лука, белесого от  крупинок соли. Огромный Паша каждый раз смеется над тем, как у медиков принято определять единоразовую норму спиртного, принимаемого при каждом тосте – 1 г водки на 1 кг живого веса. Паше надо наливать 150 за раз. Но Паша не пьет. Звонок после отбоя, срочно все бросить и лететь в больницу. Счет идет на часы! Но почему я здесь? Я в коме?! Разве можно думать, находясь в коме?
Воспоминания приоткрыли черную завесу сознания, заставляя мозг работать, но, через некоторое время, темнота опустилась вновь…
Шаги! Шарканье ног усилилось и остановилось. Разговор! Он услышал разговор! Тембр, паузы между словами – настроиться было сложно, но разобрать можно.
У койки с Сергеем стояли трое. Николай Степанович, главврач, давно уже стал функционером. Та маленькая власть, которой его наделили, назначив на должность главврача, давно усыпила в нем некогда очень хорошего невропатолога, однако он приобрел много других полезных качеств и, довольно успешно управлял таким сложным коллективом. Петя, сосудистый хирург, его институтский друг. Всегда вместе, всегда друзья. Петя не смог быть на рыбалке, у него было ночное дежурство. Еще там была Лена. Она училась на четвертом курсе медниститута, и после медучилища работала у них операционной медсестрой.
Непонятный, и вместе с тем, пугающий поток медицинских терминов составлял их разговор. Но для посвященного человека это хитросплетение слов означало то, что случилось самое страшное…
Овощ! Так называют безнадежных больных, полностью зависящих от аппарата жизнеобеспечения. Из разговора было ясно, что Сергей даже не в состоянии самостоятельно дышать. Отсутствие движения приводит к стремительной атрофии мышц. Кровоснабжение тканей нарушается. Появляются пролежни. Сначала страдают конечности. Неизбежная гангрена. Их ампутируют, делая овощ все меньше похожим на человека. Он много раз наблюдал таких больных, всегда считая, что смерти, страшнее, чем такая, не существует…  Снова чернота.

Шарканье и стук швабры. Тетя Аня моет пол. Это означает, что скоро ночь. Скоро все стихнет. Обидно, ведь сознание, если это можно назвать в его состоянии, вернулось к нему. Его веки почувствовали тепло. Что это? Может утро и солнце? Нет, реанимационная палата не на солнечной стороне. Да и тетя Аня только что ушла. Рука! Это чья-то рука лежит у него на лбу и мягкая речь, срывающаяся на тихий плач. Это Лена. Она рассказывает как прошел ее день.
Он иногда ловил ее взгляд. При этом она всегда отводила свои крупные серо-голубые глаза в сторону. Она слегка крупноватая, но очень складная фигура, покатые плечи и широкие бедра. Умная, понимающая умеющая слушать и вникать. Отличная операционная сестра. Ему было немного жаль, что она поступила в мединститут, ее место, как он считал, было именно в операционной. Возможно, именно рядом с ним.
Сознание снова перезагрузилось. День медика! Пьяный угар веселого медперсонала первой клинической! Все приглашены с женами. На улице стоит удушающий зной, даже не хочется выходить  курить. Жена куда-то пропала, наверное, ушла в дамскую комнату. Петя! Где он? Надо обсудить завтрашнюю поездку к нему на дачу. Пети тоже нет. Как же хочется кофе…
- Леночка! Пойдемте потанцуем!
- Пойдемте…
- Что-то вы совсем загрустили. И где ваш молодой человек?
Легкая дрожь в пальцах, напряженная талия, глаза отведены в сторону. Натужная улыбка, краешки губ слегка трясутся.
«Влюбилась в меня, дурочка!», - подумал  Сергей, даже не сделав поправку на свое состояние, которое уже дошло до такого уровня, когда кажется, что все женщины ресторана смотрят только на тебя.
- Мой молодой человек в проекте, вы же знаете, Сергей Алексеевич - улыбнулась Лена.
Краем глаза он заметил свою жену, которая спешно возвращалась со стороны туалета и знаками показывала ему, что пора домой. Она была очень раздражена. Ну где же Петя?
- Простите, Леночка, мне пора. Увидимся в понедельник!
Снова писк аппарата.
Петин голос тихо звучал над ним. Слов было не разобрать. Перестукивание женских каблуков, как будто кто-то переминался с ноги на ногу.
- Петя, перестань! Убери руки, ты что! Я не могу здесь, отстань, сказала!!! А он правда всегда будет таким?
Это был голос жены… слегка низковатый и бархатистый. В последнее время чуть холодноватый, но от этого еще более приятный. Услышанная фраза еще долго крутилась в его мозгу, заставляя искать ответ на вечный вопрос – За что?
Снова пришла Лена. Снова теплая, слегка влажная рука на лбу. Уже привычно. Жаль, что нельзя понять как течет время! Хотя, она всегда приходила поздно вечером. Объясни мне, Леночка, в чем дело? Он же был моим лучшим другом! Был! Теперь все в моей жизни просто было…
Горечь предательства заставила его сердце снова сжаться. В этот момент Лена наклонилась к нему чтобы поцеловать. Она обняла его лицо обеими ладонями и заметила, что его веки дернулись и снова замерли. Она заметила это, и на его лоб закапали теплые капли:
- Ты меня услышал!
Через некоторое время они разработали систему сигналов. Он мог лишь еле заметно шевелить веками, и то не всегда. Временами сознание проваливалось в пропасть, но она всегда терпеливо ждала его ответа, иногда несколько раз повторяя вопрос. Она могла сидеть с ним часами, читая ему книги или истории болезни пациентов, как он просил. Она рассказывала ему последние новости и сплетни, часто смеясь своим сдержанным тихим смехом. Он всегда слышал ее голос. Ему даже казалось, что именно он выводил его из тех провалов сознания, куда он уходил все реже и реже. Она не давала ему этого делать, сама не понимая того. Между ними установилась стойкая обратная связь, которая позволяет понимать, жить чувствами другого человека и любить.

Редкие, а потом и совсем прекратившиеся, визиты жены, перешептывания медсестер и высказывания лечащего врача дали ему понять, что на нем давно поставили крест. Все просто ждали, когда это случится. Он был готов к смерти. Было лишь одно обстоятельство, которое удерживало его в этом мире – это Лена. Она упорно обрабатывала его пролежни, делала массаж, не давая мышцам умереть. Он не чувствовал этого, но он это знал. Он слышал ее голос и всегда ждал его. Она ограждала его от плохого, однако он все равно узнал, что его жена переехала к Пете полгода назад. Но ему было уже все равно, ведь у него была Лена…
Провалы сознания почти прекратились совсем. Он мог «спать» и мог «бодрстовать». Шевелить краешками губ, подчеркивая эмоции. Лена замечала это и радовалась как ребенок.
Но вдруг снова черная пустота, падение в пропасть. Пустая квартира, есть только кровать и комод. Нет даже занавесок. В окно заглядывает сонное солнце, все еще окрашенное в малиновый цвет.  Он провел рукой по постели – она была смята и еще хранила  чье-то тепло. Нет, э то не воспоминание, это что-то другое… Этого еще не случалось! Видение, бред, галлюцинация? В квартире определенно кто-то был. Нежная поступь босых шагов  на кухне выдавала женщину. Вдруг он ощутил слабый аромат кофе, который, усиливаясь с каждой секундой, заставлял сердце биться все быстрее и быстрее. Сейчас он манил, заставлял проснуться, вскочить и бежать ему навстречу, потому, что на кухне была та, с которой он провел эту ночь и готов был провести весь остаток своей жизни!

Он с усилием открыл глаза. Аппарат жизнеобеспечения бешено отсчитывал ритм ударов его сердца. Длинный провод тянулся от розетки на противоположной стене к тумбочке, на которой стояла электропилтка.  Легкий шелест закипающей воды, и белесая кофейная пенка весело перекатилась  через край кофейной турки, залив нагревательный элемент и вызвав негромкое шипение.
Задремавшая на стуле Лена резко проснулась от звука, выключила плитку, тихо чертыхнулась и посмотрела на Сергея. Ее глаза вмиг наполнились слезами, и она тихо произнесла:
- Я приготовила тебе кофе…