Дон Хуан часто повторял мне, что целью магов является осознание того факта, что мы являемся существами, которые должны умереть. Однако, у сильного мага есть надежда на альтернативу физической смерти – сгореть в огне изнутри, что позволит ему, впоследствии, плыть по бесконечному потоку энергетического сознания Вселенной - реке Абсолютной Любви. Дон Хуан сказал также, что мне может потребоваться вся моя жизнь, чтобы понять это. Но я был очень нетерпелив, и, по-приезду в Лос-Анжелес, заперся в своей квартире и извлёк, заторпедированный мною для безопасной перевозки через мексиканскую границу, кактус пейот. Я твёрдо решил в одиночестве провести рискованный психоделический опыт с расширением своего сознания, позволящий мне познать, что скрывается за альтернативой физической смерти. Я тщательно разжевал отвратительно горький на вкус кактус и запил эту тошнотворную массу стаканом кубинской манаги, в изобилии хранящейся в моём холодильнике, рассчитывая, тем самым, на максимальное форсирование процесса. Скольких неприятных моментов, изрядно потрепавших мою репутацию, я смог бы избежать, если бы обладал в те годы такой рассудительностью и терпением, которыми в совершенстве обладаю сейчас, на закате своих лет! Но это сейчас, а тогда…

    …Тогда моё терпение было с лихвой вознаграждено не более, чем через час после приёма кактуса. Путешествие началось внезапно, когда у меня заслезились глаза и я закрыл их, чтобы протереть, а когда открыл, то вокруг уже царила иная реальность. Я находился в центре покрытой зелёной травой долины, окружённой неприступными, отвесными скалами. В нескольких метрах от меня находился массивный куб красноватого оттенка, с дверью. Каким-то шестым чувством я осознал, что это ничто иное, как барьер, преодолев который я неминуемо попаду на новый, более глубокий уровень восприятия. Я разбежался и, сложив руки солдатиком, в горизонтальном положении, лицом вперёд бросился на дверь. В целом, я без особого труда прорвал эту, чем-то напоминавшую застывший кисель, пелену. Когда она лопнула, я оказался в такой же реальности, что и предыдущая, с тем лишь только различием, что теперь передо мной был не куб, а невысокая, но довольно толстая и основательная прямоугольная коробка чёрного цвета. Она скалилась на меня широченной пастью с двумя рядами мощных зубов, причём зубы верхней челюсти были чёрными и несколько тоньше, чем зубы нижней. Чудовище терпеливо ожидало, какое решение я приму. Но я, воодушевлённый предыдущим успехом, и, в известной степени, подстёгиваемый юношеской нетерпеливостью и безрассудством, не стал ломать себе голову, придумывая новые способы прохождения межуровневых карьеров, а разбежался и, как и в первый раз, лицом вперёд бросился в зубы монстру. Раздался оглушительный треск, грохот и звон. Но это опять сработало! Я продырявил чудище насквозь своим молодым, полным решимости телом, и сразу же засвидетельствовал энергетические изменения, произошедшие в атмосфере. Это выражалось в том, что мне уже не требовались конечности для обеспечения передвижения. Тело моё плыло, кувыркаясь в волнах благоухающего эфира, подобно атлету, кувыркающемуся по полу. С каждым новым кувырком я обнаруживал, что навстречу мне, с угрожающей столкновением скоростью, несётся какое-то тело. Когда я вынырнул из пятого по счёту кувырка, то увидел прямо перед своим лицом отвратительную, мерзкую морду какой-то твари. Нос её был полностью расплющен, вокруг глаз расплывались громадные синяки, волосы были дико взъерошены, а носогубный треугольник покрыт жирным слоем  свежезапёкшейся крови так, что создавалось впечатление, что, не более пяти минут назад, эта тварь растерзала и сожрала заживо несчастную жертву. Не оставалось сомнений, что это был Астральный Страж Отдельной Реальности, или АСОР, как сокращённо называл его Дон Хуан в наших многочисленных беседах на эту тему. Стало ясно, что столкновения уже не избежать, и я принял единственное возможное разумное решение в этой нестандартной ситуации – сильно размахнулся головой и ударил свои лбом в лоб АСОРа. Прогремел мощный взрыв, и АСОР распался, на моих глазах, на дюжину таких же АСОРов, только меньшего размера. Морды их, при этом, приняли ещё более свирепое выражение. Я не стал попусту терять секунды драгоценного времени и, не давая им опомниться, стал наносит сокрушительные удары лбом в лбы мерзких тварей. С каждым ударом стражей становилось всё больше, но габариты их заметно уменьшались, из чего я сделал вывод, что смогу одолеть полчища АСОРов, только уменьшив их размеры  до той степени, когда они будут уже не видны невооружённым глазом. Воодушевлённый эти открытием, я лупил этих свирепых уродцев лбом, пока они не превратились в кровавую пыль. Напитавшись их энергией, я осознал, что теперь могу, по своему желанию, принимать образ любого животного, и сразу же подкрепил эту уверенность, обратившись в свинью. Тут же мне довелось сделать интересное наблюдение: я не только комфортно ощущал себя в теле свиньи, обладал всеми её физическими возможностями, то есть, без труда управлял её телом, но и стал мыслить, как свинья.

    Мысли эти сводились, в основном, к пище. Чертовски хотелось жрать. Я отщипнул немного травы, но она оказалось невкусной, как вата. Затем меня начало сильно тошнить, и, как только я вспомнил, какой мерзкий вкус был у пейота, струя блевотины вырвалась из моего горла. «Не надо было запивать пейот манагой», - обречённо подумал я , ощущая нарастающее, как снежный ком, расстройство желудка. Впрочем, то, что для человека было бы неприемлемым, для свиньи было само собой разумеющимся. Ободрив себя этим доводом, я обильно опорожнил свой кишечник, в результате чего со мной произошла небольшая неприятность: копытца передних моих лапок заскользили в луже блевотины, а копытца задних – в поносной жиже, и я плюхнулся всем своим телом в эту смешавшуюся отвратительную массу. Подняться не было никакой возможности, и каждая такая попытка сопровождалась всплесками брызг, вызываемых падениями. Мне ничего не оставалось, как превратиться в кота, что позволило мне без труда выбраться из этой западни. Затем я привёл себя в порядок, вылизав языком свою шкуру. Но свинское чувство голода не покинуло меня, и, увидев светло-серую мышь с длинным хвостом, скрывающимся за такого же цвета ящиком, я не оставил ей шансов на спасение и, вцепившись в неё зубами, сильно дёрнул головой, стараясь вытащить, зацепившийся где-то за ящиком, хвост мыши, но не рассчитал своих сил. Хвост остался на месте, потянув мышь за собой, и та вылетела из моей пасти вместе с челюстью. По инерции от сильного рывка, я полетел назад и врезался затылком в отвесную скалу, окружавшую долину, утеряв остатки сознания. Очнулся я в огромном болоте блевотины, и осознал, что являю собой мерзкую жабу. Видимо, сработали какие-то ассоциативные механизмы в момент удара. Как бы там ни было,  - а я был бляцкой, вонючей жабой! Позже, анализируя детально, проделанную мной грандиозную работу по осмыслению опыта, я понял, что эта последняя трансформация была отнюдь не случайной, хотя и охарактеризовать её, как сознательное намеревание, не представляется возможным. Дело в том, что, именно будучи жабой, я обнаружил точку сборки, через которую потоки сознания попадали в мой, ограниченный неприступными скалами, мирок. Правда, размером и формой она была отнюдь не с теннисный мяч, как описывал её Дон Хуан, но центр её, действительно, был расположен где-то на уровне плеч взрослого человека. Она имела форму квадрата, сторона которого достигала полутора метров. Тщательно прицелившись, я оторвался от пола в гигантском прыжке, разбив на осколки тонкую прозрачную пелену этого последнего барьера, и вылетел в открытое пространство космического сознания. Где-то далеко подо мной виднелся стремительный энергетический поток, напоминающий реку. Цвет её был тёмно-серый, и по ней взад и фперёд сновали жёлтые огоньки. Вероятно, это были субстанции тех магов, которым удалось достичь свободы, о которой мне столько рассказывал Дон Хуан. У меня не осталось сомнения, что это и был легендарный УРАЛ – Условная Река Абсолютной Любви, в которой плещутся сознания таких великих магов, как Чапаев.

    Я стремительно приближался к потоку, нацелившись на чёрный квадрат, расположенный сбоку от него, из которого вырывались языки пламени. Очевидно, это был тот самый Огонь Изнутри, в котором маг должен сгореть, чтобы слиться с потоком. Откуда-то сверху до моего слуха доносился пьяный глосс Сида Вишеза, безжалостно пародировавшего Фрэнка Синатру. «И мне плевать на шлюх и королев. Я выбрал путь, ведущий к Смерти!» - бубнил он. Именно так! Самоотверженный Путь воина, на который подтолкнул меня Дон Хуан, неминуемо приближал меня к Смерти в пламени Священного Огня!

    Это была последняя мысль, посетившая меня перед падением. В следующий момент моё тело поглотил огонь, а я, больно ударившись головой о какое-то ржавое ведро, потерял сознание. С ожогами и множественными переломами меня доставил в больницу дворник, обнаруживший моё тело в мусорном контейнере, стоявшем под моим окном, в котором он, по обыкновению, жёг мусор. Моё изуродованное лицо на всю оставшуюся жизнь сделало меня уединённым отшельником, ведущим аскетичный образ жизни. Для полицейских, вызванных на место происшествия, навсегда осталось загадкой, что заставило меня выброситься из окна моей квартиры, расположенной на седьмом этаже. Поднявшись в квартиру, они стали свидетелями чудовищного погрома: старинный шкаф красного дерева и чёрное немецкое пианино были превращены в хлам, лежащий на засранном и заблёванном зелёном испанском ковре ручной работы, большое гостиное зеркало было истолчено в пыль и перемешано запёкшейся кровью, следы которой были на всех предметах обстановки, а мышка моего домашнего компьютера была раздавлена, сжимавшей её мёртвой хваткой, окровавленной челюстью.
    Сейчас, спустя столько лет, уже, наверное, невозможно определить истинную причину срыва моего опыта. Но я по-прежнему склоняюсь к мнению, что не надо было запивать пейот манагой…


28 декабря 2007 года