Место действия: колония общего режима под Рязанью ИТК 6, местечко Стенькино.
Контингент: рязанские, сасовские, касимовские и пр. не сильно наделенные интеллектом личности, немного москвичей и ваш покорный слуга. Я там заканчивал 7-ми летнее высшее образование, что весьма пригодилось мне в дальнейшей жизни.
Время действия: с января 1980 г. по май 1985 г.

Даже не знаю, с чего вдруг меня потянуло на эти, в общем-то, не самые веселые воспоминания. Просто захотелось рассказать и все. В каждой зоне есть администрация, и 70 % ее составляют КОНТРОЛЕРЫ. В основном это все прапора, реже - сержанты. Они такая же неотъемлемая часть зоны, как заборы, бараки, вышки. Наиболее запомнившиеся мне фамилии и кликухи контролеров: Быкназар (настоящая фамилия), по национальности не русский, плохо выговаривающий слова, зеки часто ржали над ним: Быка - на цепь, Назара - на хуй; Подопригора (тоже настоящая фамилия) по кличке "Подопри" запомнился не особо вредным характером и фамилией. Следующий Анатолий Иванович (фамилии не помню) кличка "Шнифт" из-за одного стеклянного глаза, этот был страшный законник и педант, губки всегда носил "куриной гузкой", любимое слово: "не положено!" Был еще один - "Поганка" - даже не знаю как его звали, но все эту Поганку обходили стороной, самый вредный контролер на зоне, гнида конченная. Крови попил у зека хуже упыря. Еще был прапорщик Карасев, попросту "Карась" - мелкий, юркий прыщ, по деревенски хитрожепый и тупой. Ну и, конечно, добродушный Волоха. Об этом ни один зек плохого не мог сказать, на него никогда не обижались, никогда не видели злым, он всегда улыбался и считал, что зек и так наказан, зачем его еще прессовать? Это был единственный прапор, который не боялся ездить в Рязань. Остальные побздехивали, их часто ловили и били в электричках, а иногда просто выкидывали на ходу, по крайней мере молва такая ходила. Однажды в электичке Быкназара поймали братки и лупили в тамбуре, а он кричал: "Не бейте меня, я Волёха!" (Имея ввиду Волоху)

БРУНЬКО
Заехал к нам в зону хохол, по фамилии Брунько, кружевной тип, мозги мог любому засрать и нужное вырулить. В зоне опасно быть кружевным, нужно четко чувствовать грань, за которую нельзя переступать. Хохол ее не чувствовал, но ему везло.
Он слыл неплохим зубным техником, вставлял зубы кому не лень и принимал плату чаем, или чем придется. Материал зеки находили сами, чаще это были золотые украшения матерей и жен, которые те передавали им во время длительных свиданий. А кольцо в заднице пронести даже мимо Шнифта не представляло сложностей. Зеки отдавали эти украшения Брунько, а тот протягивал гильзы (заготовки для зубов), причем в этих гильзах золота было ровно столько, сколько совести оставалось у Хохла. А желтого металла, из чего делали краны в умывальниках убавлялось прямо на глазах. И если зеки заходили утром в туалет и видели дырку вместо крана, они ржали: "Опять Хохол кому то зубы вставлял". Брунько ходил по зоне с футляром от небольшой какой то трубы, которую давно переплавил на те же зубы. Футляр этот был набит пуансонами, матрицами и медными молоточками, которые были ему необходимы для "работы".

Как Хохол работает, я наблюдал сам. Однажды они договорились с Матком, здоровенным малым из моей "кентовки". У того было лошадиное лицо и такие же лошадиные зубы, десны поднялись, черт знает от какой болезни, а передние резцы, неимоверной длины, шатались под легким нажимом пальцев и, к тому же, были кривыми. Хохол за банку чифира и червонец взялся исправить этот дефект. Материал он предоставил Матку "самый лучший" по большому блату. Это была так называемая "медицинская рандоль", которую Хохол наплавил из только что спертой в мед. части биксы, специальной банки, в которой кипятятся шприцы для дезинфекции. Хохол заранее снял мерки с матковских клыков, протянул гильзы. Маток заварил литровую банку зефира, я подсел и мы хлебнули. Потом Хохол достал инструменты, среди которых находился и "бархатный" напильник, шириной в два пальца, надо же будет укоротить резцы, чтобы "прикус " не нарушился, объяснил он. Примерил гильзы по диаметру на зубы, оказалось - в самый раз, плотно входят! и начал обстукивать их на пуансонах. Пуансон - это приспособление, имитирующее зуб, на нем эту гильзу обстукивают, греют, снова обстукивают, примеряют и так пока не будет готово. Потом фиксу закаливают и полируют. Матку надо было сделать 4 фиксы и сварить их между собой.

Первая встала, как влитая и Маток долго смотрел в огрызок зеркала, цыкал зубом и подливал зефиру в кружечку. Хохол прихлебывал со знанием дела. Потом сказал, что зубы надо чуть укоротить, так как фикса оказалась выше остальных зубов. Фиксу сняли, Маток хлебнул еще глоточек для храбрости и прижал нижнюю челюсть к тумбочке, широко разинув рот. Хохол стал шоркать напильником по ремонтируемым четырем зубам, у Матка от таких приятностей побежали слезы. Снова прервались, хлебнули. "Володь, а ты как думал, маненько надо потерпеть, зато потом спасибо скажешь"- увещевал его Хохол. Потом напильник зашоркал опять, Брунько при этом рассказывал какую то историю, Маток заслушался, забыл про чифир, а когда они опомнились, то между верхними и нижними зубами уже влезало пол пальца.

"Все, хватит"- сказал Брунько, хотя "хватит" было по-моему, гораздо раньше. Опять хлебнули, и стали натягивать Матку вторую фиксу, она шла тяжело, и Хохол сунул ему в рот щепочку, попросил прикусить. Фикса наделась, но оказалась явно ниже первой и протезист не давая Матку зеркала, попытался ее снять. Фикса сидела плотно и не снималась. Руками было снимать бесполезно и тогда Хохол взял пассатижи. Надо еще заварить чифы погорячее, чтобы фикса расширилась от нагрева. Заварили. Хлебнули. Хохол уцепился за фиксу, Маток зажмурился, и фикса очутилась в пассатижах у Хохла вместе с матковским зубом. На лице у Хохла отразилось смятение, страх, потом легкая улыбка и он воткнул зуб на место. Маток даже разожмурится не успел. "Слыш, Маток, ни хуя не выходит, сам попробуй"- и Брунько сунул тому в руки инструмент. Вова дернул и с удивлением уставился на зуб с фиксой, зажатой в пассатижах. "Маток, ты чо? Ты себе зуб выдернул" - запричитал Брунько. Я аж не смог удержаться от смеха от такой наглости, но Хохла не вложил. Опять чифирнули. Не ссы Маток, мостик вставим, чуть подороже только будет. На том и порешили. Назавтра у Матка красовался новенький мост на "настоящем медицинском" цементе, который Хохол приготавливал из обычного строительного цемента, прожаренного на огне и канцелярского бумажного клея в качестве отвердителя. Раньше, на другой зоне, Хохол цемент не прожаривал и когда у одного зека разболелся зуб под хохловской коронкой и ее пришлось снять, то врачи обнаружили зеленый росток травы, который пророс из споры. Хохла чуть не прибили тогда, а администрация перевела его в нашу зону от греха…