По дороге в ГУВД Рахматуллин, время от времени с опаской посматривая в зеркало заднего вида -  но нет, никто за ним вроде не гнался, -  несколько раз попытался набрать по мобильнику номер Тыртышного.  Ну, чтобы не свалиться ему  как снег на голову. Но телефон одноклассника  раз за разом отвечал равнодушным  голосом оператора связи: «Набранный вами номер не существует».
- Что за фигня? – раздраженно бормотал Рахматуллин. – Вот же, всего пару недель назад разговаривали...
В конце концов,  он сдался и спрятал  мобильник в карман.  Тем более,  что уже подъезжал  к полицейскому управлению. В ГУВД дежурный офицер, долговязый и явно не выспавшийся капитан,  хмуро спросил Рахматуллина, к кому и по какому вопросу он пожаловал.
- Мне Серега… То есть, подполковник Сергей Николаевич Тыртышный нужен, - сказал Радик. – По личному вопросу.
- Нет его сейчас, - зевнув, ответил капитан. – И когда будет, не знаю. Звоните на телефон доверия, интересуйтесь. А вообще у него приемные часы есть, вон расписание читайте.
- А номер его мобильника у вас есть? – чувствуя, что постепенно отходит  от охватившего с утра возбуждения,  уже почти спокойно спросил Рахматуллин.
- Мобильные наших сотрудников посторонним лицам не даем, - посуровел капитан. – А кто вы, собственно, такой? А ну, покажите документы!
- Да я не посторонний, а  одноклассник Тыртышного, - начал оправдываться Рахматуллин. «Ну вот надо же – сколько вожу паспорт с собой, и еще никто его у меня не спрашивал. А тут уже второй раз в течение всего одного часа  интересуются моей личностью! Нет, добром этот день явно не закончится…» - обреченно думал Рахматуллин, доставая паспорт и протягивая его дежурному офицеру ГУВД через зарешеченное  окошечко.
- Тогда тем более у вас должен быть его телефон, - все еще с подозрением всматриваясь в странного посетителя и сверяя его наружность с фотографией в паспорте, сказал капитан.
- Есть он у меня. Но почему-то не отвечает, - пожаловался Рахматуллин. -  Вернее, отвечает, что его номер не существует.
- Так поменял он его, наверное, - подумав, сообщил капитан. – Как стал исполняющим обязанности начальника  ГУВД, так и поменял. Мало ли… 
- Как начальником?  Когда? – поразился Рахматуллин.
- А вы что, не следите за такими новостями? – теперь удивился уже капитан. – А еще одноклассник!
Действительно, эта, безусловно, очень важная для кого-то новость, как-то проскочила мимо Рахматуллина. Ни в местной газете «Волжские вести» он ее почему- то не увидел, ни по телевизору не услышал. Да и сам Серега ничего про это ему не говорил, когда пару недель назад они общались по телефону, причем, позвонил сам Тыртышный – интересовался, пойдет ли Радик на очередной вечер встречи выпускников.  Впрочем, он никогда никому не рассказывал про свои служебные дела. Кому надо, те и так знали - из пересудов горожан, из местной прессы. Волжск в криминальном отношении  городок был не очень спокойный, и милицию за это постоянно ругали.
Так, ну и что же теперь делать? Когда объявится Тыртышный? А может, не дожидаясь его, все рассказать этому капитану? Хотя нет, надо сперва позвонить на работу, предупредить, что задержится. А жене и дочери позвонить или нет, чтобы как-то предупредить их? А о чем предупредить? Чтобы шарахались от всех подозрительных кавказцев? А может, не стоит пока пугать любимых женщин? Ффу, черт, ну надо же было так вляпаться! 
И тут поток сумбурных мыслей Рахматуллина прервал знакомый голос. Он торопливо обернулся. Точно, в помещение ГУВД вошел с улицы, кому-то раздраженно  выговаривая  в мобильник,  Серега Тыртышный. Увидев Рахматуллина, он округлил глаза, остановился около него.
- Ну, все, все! –  сказал он в телефон.- Я сам перезвоню тебе попозже. Пока!
  Спрятав телефон в карман, пожполковник широко улыбнулся Рахматуллину и  протянул ему для пожатия руку.
- Радик! Какими судьбами? С чем пожаловал? Давай, быстренько выкладывай.
- Здорово, Серега… Сергей Николаевич! – почти смущенно поправился Рахматуллин, покосившись на капитана – конечно же, нельзя фамильярничать с  таким значительным  человеком  как начальник ГУВД, даже если он твой приятель, при его подчиненных. –  Да, понимаешь,  в двух словах и не расскажешь.
- Ну,  а  двухсот двадцати двух слов, надеюсь, тебе хватит? – пошутил подполковник. – У  меня есть сейчас минут пятнадцать свободного времени. Пошли ко мне.
В аскетически обставленном кабинете новоявленного начальника ГУВД, в спину  которого строго и в то же время по-отечески взирали со стены  висевшие неподалеку друг от друга премьер Путин и министр МВД Нургалиев,  Тыртышный усадил Радика напротив себя. Пытливо посмотрев ему в глаза, он распорядился:
- Ну, рассказывай! Да все без утайки. Я же вижу, что у тебя что-то стряслось.
- Погоди, Серега, дай собраться с мыслями! – почти взмолился Рахматуллин. – Да, и прими все же сначала мои поздравления с повышением. Вот-вот полковником, наверное, станешь?
- Уже знаешь? – равнодушно спросил  Тыртышный. – Ну да, стану… Наверное… Да ты не тяни, рассказывай. 
Внимательно выслушав сбивчивый рассказ одноклассника, он рассеянно забарабанил пальцами по крышке стола.
- Возле «Эльбруса», говоришь? Знакомое название. Этот гадюшник, и еще с десяток других и «свалили» моего бывшего начальника, - вдруг откровенно  сказал Тыртышный.
- Это как? – не понял Рахматуллин.
- Да все равно скоро весь город узнает, -  махнув рукой, сказал подполковник. – Крышевал наш ГУВД эти кавказские шалманы. Вот их владельцы и чувствовали себя хозяевами в городе. 
- Иди ты?! – деланно удивился Рахматуллин. – Извини меня, конечно, Серега, но ты выдал мне секрет Полишинеля. Кто ж у нас  не знает, что без покровительства ментуры… извини, полиции,  вся эта  гопота никогда бы не была такой  борзой? То и дело слышишь: одного в милиции отпустили за недоказанностью преступления, другого – освободили в зале суда за недостаточностью улик, ну и так далее. Чего же им не наглеть, если они вас, как говорят все в городе,  чуть ли не зарплате держат? Извини еще раз за откровенность…
- Ну, ладно, ладно, ты не утрируй  мне тут… Да и  всех под одну-то гребенку не стриги, - поморщился Тыртышный. – И в милиции  у нас много нормальных людей, и судьи не все продажные. А сейчас вон, как  полицией нас сделали, так вообще… такая чистка у нас идет, ты даже представить себе не можешь! Вот как почистим, что называется,  наши ряды, и пусть нас меньше останется, но зато таких, как… как в тех же моих любимых «Ментах». 
- Веселых и честных? – иронично спросил  Рахматуллин. – Романтик ты, Серега, однако.
- Может быть! – запальчиво сказал Тыртышный. – Но поверь мне,  мы  обязательно поднимем  законность с того опущенного уровня, в котором она сейчас находится. И уже никому не удастся больше откупиться за сотворенную пакость. Все будут равны перед законом. Ведь и наши доморощенные гангстерюги, и понаехавшие бандюги  чувствуют себя вольготно настолько, насколько им это позволяет  власть. А если всерьез взяться за них, они же тут же сдуются… Ну, чё ты лыбишься, Радик? Не веришь, да? А зачем тогда ко мне пришел?
Выговорившись, Тыртышный сердито уставился на потупившегося с потаенной улыбкой Рахматуллина. 
- Да нет, Серега, я все, конечно, понимаю. И верю тебе, как себе, - вздохнул Рахматуллин. -  Иначе бы не пришел. Я же сначала подумал было, не собрать ли мне самому своих родичей да  корешей кое-каких,  да  пойти и  самим разобраться с этими отморозками...
- Еще чего! – тут же перебил его  Тыртышный. – Даже и не думай!  Только войнушки мне и не хватало сейчас. Я тебе говорю, что мы  очень скоро наведем порядок в городе!
- Так что, я  могу быть уверенным, что никто на меня, на мою семью не будет охотиться? – поставил вопрос ребром Рахматуллин.
- Не успеют, - уверенно сказал Тыртышный. – Сейчас пошлю туда людей, они примут необходимые меры для. А ты теперь можешь считать себя под моей личной охраной. Гордись!
Подполковник протянул руку к телефонному аппарату, но тот неожиданно зазвонил сам.
- Слушаю, - отрывисто сказал в трубку Тыртышный и бросил короткий взгляд на Рахматуллина. – Где, в «Эльбрусе»? Когда? Кто? Ясно. Сам туда поеду, капитан, приготовь пока  машину.
- Что случилось? – обеспокоенно спросил Рахматуллин, услышав знакомое название того самого злосчастного кафе, рядом с которым и случилась  сегодня утром вся эта катавасия, из-за которой он и оказался  не у себя на работе, а в этом кабинете.
- Поножовщина. И что удивительно, между самими чеченами, представляешь? – не скрывая своего удивления,  сказал Тыртышный, надевая фуражку. –  С трупом. И кто труп, догадайся?
- Да я откуда знаю? -  пожал плечами  Рахмауллин. – Я там двоих только знаю: Ваху Гехоева,  да его психованного племяша Ахмета, который мне ножиком в бок тыкал. Что, кто-то из них?
- Как ты сказал, Гехоев? Вот-вот, он,  Гехоев, - сообщил подполковник. – Чует мое  старое оперское серце, что эта их междоусобица как-то связана с вашим утренним конфликтом.  Так что поедешь со мной. Теперь ты у меня, друже, хочешь ты того или не хочешь, становишься свидетелем. И если будет необходимо, уже официально попадешь под программу защиты свидетелей. Ну, что ты застыл как столб? Пошли!
Тыртышного уже поджидала у входа в ГУВД не первой свежести, но еще довольно приличная «Мицубиси» («От прежнего начальника досталась» - похвалился Тыртышный).  Рахматуллин хотел сесть в свою «Ниву», но подполковник настоял, чтобы он поехал с ним.
Он усадил Рахматуллина  на заднее сиденье японки, где уже устроились  два  милиционера, сам сел рядом с водителем, и машина резко сорвалась с места и понеслась, завывая и бликуя мигалкой,  в ту часть города, откуда совсем недавно,  с риском для жизни вырвался Рахматуллин.
В «Эльбрусе», насквозь пропахшем  чадом от постоянно жарящихся здесь чебуреков и шашлыков, было траурно тихо и почти безлюдно. Лишь трое  мужчин характерной восточной наружности угрюмо восседали за одним из столиков и, тихо переговариваясь,  курили. 
Милицейскую группу встретил владелец кафе, немолодой уже кавказец с неожиданно испуганным лицом.
- Пойдемте,  товарищ полковник, вот сюда… Здесь он лежит, - бормотал кавказец, подводя  Тыртышного к какому-то кабинету с открытой настежь дверью. Все сгрудились у этой двери, и Рахматуллин, привставая на цыпочки и заглядывая внутрь то из-за одного плеча, то из-за другого, разглядел, наконец, вытянувшееся на диване тело мужчины с откинутой рукой и седым бобриком волос на коротко остриженной голове. Лицо его было бледным, с глубокими синими тенями под плотно прижмуренными  глазами. Расстегнувшийся  пиджак обнажал окровавленную  в области живота светло-голубую рубашку. Излом синеватых губ под жесткой щеткой усов сохранил горькую усмешку. 
Да, это был Ваха. Но кто же его так? За что?
Все оказалось банально просто и в то же время страшно. Оказывается, Ахмет, придя в себя и не обнаружив рядом машину с Рахматуллиным, рассвирепел  и,  заскочив в кафе, стал требовать от своего дяди, чтобы тот  нашел и вернул ему его жертву. Ваха вспылил и съездил племяшу, потерявшему к старшему родственнику всяческое уважением, по уху. А тот выхватил нож и всадил его дяде в живот.
Никто и опомниться не успел, как Ахмет выскочил из кафе, прыгнул в свой «крузер» и умчался на нем.
- Куда – никто,  конечно, не знает, - сказал Тыртышный Рахматуллину, когда они вышли покурить на крыльцо, пока члены опергруппы заканчивали снимать показания со свидетелей происшествия. – Но долго ему не бегать. Теперь его будем искать не только мы. И для него лучше, если первыми найдем его все же мы. Вот такие, брат, дела. Ну что, Радик, сейчас, как  вернемся в ГУВД, ты мне на всякий случай все же оставишь подробное описание того, что случилось сегодня с тобой, ладно? Ну, надо, старик, надо… А потом поезжай домой или куда ты там хотел. И не бойся ничего, все будет нормально.
На работу в этот день Рахматуллин уже не поехал, сказавшись  шефу больным, а отправился домой. По дороге он заехал  в соседний с домом  гипермаркет – решил купить винца и отпраздновать с домашними сегодняшнее избавление от свалившейся на него было напасти.
Он уже определил  свою «Ниву» на ближайшую стоянку и хотел было замкнуть дверцу, прежде чем отправиться в магазин, как услышал шум, крики, глухие  звуки ударов, доносящиеся с автобусной остановки в  десятке метров от него. 
Рахматуллин обернулся на этот шум, всмотрелся. Там шла  ожесточенная драка. Хотя дракой это назвать было нельзя –  пять или шесть молодых парней катали пинками по земле одного придушенно кричащего от боли и страха человека, свернувшегося клубком и тщетно пытающегося закрыть голову руками.     
На остановке, кроме дерущихся, было еще несколько человек, в том числе и трое мужчин. Но никто даже и не пытался вмешаться в эту свалку, более того, некоторые с удовольствием  снимали кровопролитную сцену на свои мобильники.
- Да что же это за день такой, а? – сокрушенно пробормотал Рахматуллин. – Прямо Чикаго у нас какой-то, а не рядовой российский городишко Волжск. – Ну, Серега, и где же твоя хваленая полиция? Они  же сейчас забьют этого бедолагу! Эй, ребятишки, а ну прекратите! Кому говорят!
Но разгоряченные «ребятишки»  очень громко послали его куда подальше и с еще большим рвением продолжили избиение своей жертвы.
И тут Рахматуллин снова вспомнил про свой травматический пистолет. И на этот раз, кажется, вовремя. Он вытащил ствол из бардачка и,  ощущая его приятную тяжесть в руке, снял с предохранителя, поднял над головой и  дважды нажал на  курок.  Бабахнуло так, что Рахматуллин даже сам чуть не присел от  неожиданности.
- А сейчас стреляю на поражение! – закричал он и, направив ствол на оторвавшихся от своей жертвы и застывших в изумлении парней, пошел на них. Те бросились врассыпную.
Рахматуллин помог подняться  избитому. Его лицо было все в крови, слипшиеся в сосульки темные волосы были  также окровавлены и вываляны в земле. Парень тихо всхлипывал, шмыгая распухшим носом.
- За что они тебя так? – участливо спросил его Рахматуллин. Но более внимательно вглядевшись в его лицо, понял, что мог бы и не спрашивать. Парнишка был смугл и узкоглаз – не то узбек, не то киргиз, которых их Волжске тоже хватало. И кто только не искал здесь счастья,  вдали от своей земли? А что находил?
- Ну, иди, иди потихоньку, куда шел,  - сказал Рахматуллин несчастному. – И не появляйся больше один нигде. Понял? 
Он выматерился и хотел было уже сунуть пистолет в карман и отправиться в магазин, как услышал за спиной чей-то  задыхающийся голос:
- Кто стрелял? А ну, ты, ствол на землю! И повернись ко мне! Только медленно, понял?
«Ну е… твою мать! - только и подумал Рахматуллин, роняя пистолет себе под ноги  и медленно поворачиваясь лицом  к молодому лейтенанту  полиции, бесстрашно,  в одиночку  прибежавшему на звуки выстрелов. – День сюрпризов продолжается…»