Она ни разу не изменила ему даже в помыслах. И не понимала, почему он тогда ушёл, оставив её с двумя маленькими детьми: ведь мог же «ковать победу в тылу»! Его даже не призывали – он был работником автозавода, и его война могла быть там… Но он обещал, что приедет домой через пару месяцев, потому что наша скорая победа очевидна. Он поклялся, что вернётся, чего бы это ему не стоило. И она стала ждать его. А через год пришла повестка, что он пропал без вести где-то в горах Кавказа. Она не верила в смерть, в повестке про смерть ничего не было. А после победы начала его поиски через однополчан,  позднее - через телевидение… Она молилась, чтобы он пришёл к ней любой – инвалид без рук, без ног, пусть даже и без рук, и без ног… Иногда отчаивалась, но любовь к нему и вера в его обещание вернуться давали ей силы. Но он не возвращался.

Она была очень красива. Мужчины ухаживали за ней даже тогда, когда она уже была моей бабушкой. Но она оставалась неприступна, как скала. Я была с ней рядом в последнюю минуту её жизни и незадолго до ухода спросила: «Бабуся, почему ты так и не вышла замуж?» Она ответила: «Я ждала его всю жизнь».

Тривиальная история. Таких – миллион. Но эта – как фашистский танк, прошла по нашей семье и лишила мою мать отца. Хотя многих  бед не случилось бы, если бы он тогда остался…

Мне трудно понять, как можно жить без мужчины. У меня нет моральных принципов, которые были непоколебимы для того поколения. Не любить. Не быть любимой. Оставаться верной, когда для всех ясно – его больше нет.

Я безумно её люблю. Но иногда мне кажется, что та необузданная потребность быть любимой – это у меня из глубокого прошлого моей семьи. И я яростно борюсь за каждый глоток того, чего не добрали женщины моего рода. И пью жадно – за себя и за них… И тоже жду… кого-то, не вернувшегося с войны.