Вчера была у меня подружка из Ашкелона.
С большими и долгими усилиями мы нашли обоюдно свободные полвечера, и с её опозданием на час (и плюс к часу моих пять минут) мы повстречались.

Было у нас что-то около двух часов, поэтому стандартный поход по святым и старинным местам нашего города отложился да лучших времен, и дабы не терять драгоценное время, я её сразу за шиворот (то бишь под белые руки) – и потащила в парк роз. Даже пива с орешками купить не успели. Собственно, пива я, признаюсь, выпила еще перед этим, но с орешками мы прогнали. Парк роз, если кто не знает – это такой милейший уголок Иерусалима. Парк, где много видов кустов роз, посаженных представителями разных стран; с беседками, скамейками и даже озерцом. По дороге мы прошли мимо верховного суда (причем я смело назвала им министерство иностранных дел тоже, еще удивилась, почему собссно у нас два суда), благополучно дошли до парка. Зашли. Подружка осмотрелась и сказала, что стоит притащить сюда остальных пару наших ашкелонских девченок и устроить тут фотосессию. Собственно, они к нам сюда давно собирались. Потом мы поспорили, кому этот парк «принадлежит»: я говорила – суду, она говорила, что парк общий, и не принадлежит никому. Не понравилось ей отсутствие в нём горящих фонарей. Сказала, что куда-то не туда я её затащила – темно, и людей нет. Но зря она волновалась. Моя милиция меня бережет. Мы культурненько посидели на лавочке, обсудили личные дела общих знакомых и где легче учиться – в колледже или универе, потом попытались найти вышеупомянутое озерцо. Прошлись мимо зажимающейся парочки, на вершине холма полюбовались видом вечернего Иерусалима. Вид каких поискать, о чем я с гордостью и сообщила. Из данной точки вид включал в себя и освещенный Кнессет, о чем я ей тоже поведала, причем уточнила, что он почему-то слишком белый. Когда-то был желтый, потом стал с явной бело-голубой подсветкой, а сейчас совсем побледнел. Но там сидела другая парочка, поэтому возле вида на Кнессет мы слишком задерживаться не стали. Вместо поисков затерявшегося озера решили лучше поискать выход отсюда, ибо пора было топать в сторону назад. Но судьбе было неугодно. На ближайшем выходе (т.к. это место на холме, выходы по моим расчетам должны быть там где ниже), который оказался как раз-таки в сторону Кнессета, нам навстречу вышел какой-то средней симпатичности мальчик. Мальчик был в костюме, белой рубашечке с красным галстуком (напомнил мне то ли стюарда, то ли официанта, то ли агента по продажам). Напялил на себя странный берет, сказал «здравствуйте девушки» и попросил у нас документы. Показал нам свою корочку (что написано было – не смотрели, поверили ему на слово) и сообщил, что мы задержаны. Ну задержаны так задержаны, всё-таки Кнессет рядом,  и вообще страна у нас такая – мы всё понимаем. Дали ему свои документы, сообщили кто-где-почему. Спросил, какая между нами связь. Маруся засмеялась и призналась, что «связи» между нами нету. Он сказал «не смешно» (а по-моему, да), и «вернись» (типа я собралась от него сбежать без своего студенческого,проездного, визы, и – главное ))) – подружки). Я спросила, есть ли тут камеры.«А почему ты спрашиваешь?» (напомнило – а почему евреи отвечают вопросом на вопрос). Я честно сказала, что думаю, стоит ли мне приходить сюда со своим другом или не стоит. Спросил, кто мы такие. Ответили. Сказала ему, где учусь и где работаю. Что подружка сама не местная. Что я работаю в охране, т.к. ничем более полезным заняться не придумала. Потом повторил, что «мы задержаны» - молодец, следует правилам – и сказал, что он должен что-то проверить, для чего и отошел от нас подальше побазарить по телефону. Я поинтересовалась, можно ли присесть – сказал, можно, и мы расположились на лавочке. Я немного удивилась, что такого там выяснять еще и по телефону, но ладно, что с ним спорить, всё равно у него оружие и он сильнее.

Усевшись поудобнее – подружка в позе «уставшая актриса за чашечкой кофе» - нога за ногу, лицо разочарованно-ждущее, я – в позе лотоса, начали обсуждать создавшуюся ситуацию. Собссно, меня лично в этом всём заинтересовал красный галстук (ну ненравятся мне красные галстуки с белой рубашкой да еще и с беретом, не нравятся!). Вот я и поделилась с ней своими по поводу галстука ассоциациями и задумалась, надо ли мальчику об этом сказать. Подружка сказала, что не надо. Подошел наш собрат, сказал, что ему «интересно знать, о чем мы разговариваем». Я спросила у подружки, как на иврите галстук. Она отмазалась, что не знает. Тогда я спросила у него, как зовут то, что у него на шее. Он не понял. Посмотрел. Ничего экстраординарного на шее не нашел. Еще раз сказал, что не понял. Я ему сказала «ну это, красное». Он сказал «а, анива». Аниву я конечно слышала, но никогда точно не знала, что имеется в виду – костюм, галстук, или воротничок. По-моему, все три – довольно бесполезные вещи, поэтому они у меня как-то перемешались в незапоминающей части памяти. А этому товарищу я честно (сам спросил) сказала, что галстук у него некрасивый, как у официанта, и пусть попросят, чтоб им поменяли форму. Он ответил, что это не форма, а он сам выбрал. Маруся повторила, что не очень и пусть бы выбрал что-то другое. Он сказал«в другой раз» и снова свалил куда-то со своим телефоном и нашими документами. Вместе с телефоном вернулся. Стал задавать глупые вопросы и тому, в трубке, повторять ответы. Спросил, где работаем. Я раздраженно заметила, что уже говорила, где работаю. Сказал, что «быстрее будет, если я отвечу». Напомнила. Спросил, где работает подружка. Она сказала. Спросил, как фамилия работодателя и где он живёт (бля, бедные арабы, которые нашей полиции попадаются).
- Она сюда приехала из Ашкелона. А ты откуда?
- А я с учебы. Позвонить моему однокласснику, он подтвердит, что я с учебы?
- Пока что нет необходимости.

Снова свалил куда-то с телефоном. Мы посидели-пообщались. Стало однако прохладно. Маруся встала и начала ходить туды-сюды як тигр в клетке. С ней такое бывает – когда она слишком долго ждет автобуса, самолёта, или конца смены. Пролетел над парком полицейский вертолёт. Я конечно надеюсь, но до конца всё же не уверена, что это тоже из-за нас...)))
Снова подошел наш мальчик. Начал задавать глупые вопросы. Начальство, очевидно, решило, что для двух таких страшных шпиёнок одного охранника с полицейской корочкой недостаточно, поэтому подошёл подкрепление с автоматом. Маруся заметила «нашему»,что у подкрепления галстук красивее. (Таки действительно красивее).
- Как ты сюда (у подружки) приехала?
Я:
- На автобусе она приехала. Не на вертолете же, не купили еще.
Подружка подтверждает: на автобусе.
- Почему вы сюда пришли?
- Ты что, смеешься?
- Нет, я спрашиваю, почему именно сюда.
- Подружка ко мне приехала. Из Ашкелона. Давно не виделись. Повела я её в парк роз. Выяснилось,что розы сейчас не цветут.
- А почему она приехала? – Маруся вздохнула и приготовилась к долгому рассказу. Набрала в легкиевоздуха и терпеливым тоном начала объяснять подробнее:
- Есть у меняподруги в Ашкелоне. Мы давно не виделись. Я была у них в декабре... – он меня перебил:
- Вкратце, ненадо подробностей. Я на него строго посмотрела:
- Когда ты говоришь, я тебя слушаю.
- Как вы сюда пришли?
- Пешком.
- Откуда?
- С таханы мерказит (автостанции).
- Почему?
- Что почему?
- Почему пришли сюда, так далеко, пешком? – я изобразила удивленное лицо. Оно и смешно ужасно, и прохладно уже, и времени много, подружке на автобус пора, дальше ехать.
- Э-т-о далеко?? А как мы должны прийти? Ты вот делаешь спортивные экзамены на выносливость, мы не делаем. Мы ходьбой занимаемся. И вообще автобусы сюда не ходят.
- А ты не хочешь сказать, сколько времени еще проверять будут? У вас компьютеров нет?
- Как можно скорее.Мы тоже не заинтересованы с вами тут быть. (Маруся в душе обиделась, но виду не подала. Подумаешь, не заинтересованы... между прочим, немало и заинтересованных с нами в таком месте в такой час «побыть»).
- Да, но есть разница. Ты тут на работе, а мы – гуляем.

Ладно. Снова отошел. Друг его остался стоять напротив нас. У меня есть подозрение, что русский пацан (рожей чем-то похож), но на иврите без акцента базарит. Приехал на джипе какой-то лысый. Босс их судя по всему. Я даже подумала, ради нас ли, или просто. Вышел из машины, прошел мимо нас, посмотрев внимательно. Подошел к  нашим мальчикам. Сказал им пару слов, свалил назад (но какой почёт! Три человека на нас двоих – не зря тут русских девушек уважают... очевидно считают, что только два среднестатистических мента их не удовлетворят))).
Еще чуть-чуть потусовавшись в стороне, вернули они нам наши паспорта. Извинились. Я (признаюсь, по приколу) спросила, не может ли он мне написать записку, что «была задержана там-то и там-то, таким-то, в такое-то время». Он улыбнулся«зачем тебе?». Маруся уточнила, что она вообще-то серьёзно. Он поинтересовался «скакой целью», сказал, что «понимает, что я спешу домой», но «записку написать не может, может документы дать». Я сказала, что пусть даст хотя бы документы. Посмотрела – таки правда, написано, что полицейский. Старший сержант. Ну ясень пень, стал бы офицер тут с нами 45 минут в парке тусоваться... в столь официальных обстоятельствах. Фотка была не очень – о чем я ему и сообщила – и в жизни он лучше.
Они уже было собирались свалить, но я напомнила, что он мне обещал хотя бы показать, как отсюда выйти (должна же быть от него хоть какая польза). Мы с радостью пошли куда нам указали, причем кажется сделали это очень быстро. Эта парочка какой-то отрезок пути прошлась за нами (очевидно, чтобы убедиться, что эти подозрительные личности действительно покинули вверенную им территорию).
Домой я возвращалась жутко голодная, как после секса... моя милиция меня не только бережет, но еще и любит... сорок минут любит))), это не каждый выдержит.

История в общем-то закончилась, но можно еще отметить, что день перед этим нашла Маруся наконец-то сапоги, которые долго хотела. А хотела она простые удобные сапоги, грязно-серые, мягкие и без каблуков. Ну чтоб ходить можно было, а не, гордо пронеся себя три шага на каблуках, искать место где припарковаться. А к новым сапогам хотелось одеть что-то, что не черные, любимые, но полурабочие джинсы, ибо всё свободное время одеваться как чукча рабоче-крестьянский (по долгу службы приходится) надоедает. И одела она шорты с колготками. Правда, колготок у неё было всего трое, из которых на двоих появились безвозвратные стрелки, что привело к их концу, а третьи были нагловатая черная сеточка. Надевались изредка вечерами на гульки. Но за неимением иного пришлось надеть их как последние оставшиеся. Для религиозно-пуританского дневного Иерусалима похоже это был не самый удачный выбор. Наверное, по мнению народа я была на кого-то похожа... Но: явно не на шпиона! Странно однако: как правильный ребёнок пять дней в неделю честно пытаешься не заснуть на уроках, два оставшихся как дурак сидишь в какой-то дыре с пистолетом, - а тебя за неизвестно кого - до сих пор так точно и не поняла, за кого именно - принимают.))

Еще меня озаботил вопрос охраны... Вот Кнессет наш как хорошо охраняют: крепенькие ребятки с полицейской корочкой. За то, что нам мозги 45 минут любили, получают большие деньги. А скажем школы (где детки) или поселения на территориях (где арабы, которые через забор туда периодически наведываются) охраняют девочки вроде меня, из которых охранник толи чуть-чуть лучше, то ли чуть-чуть хуже, чем балерина.
...Девчонки из Ашкелона ко мне сюда в Ерушалаим вряд ли приедут... А если приедут – в парк роз я их не поведу. Хоть суду он и не принадлежит, но находится рядом с Кнессетом...
... а если вам с девушкой надо будет приткнуться где-нибудь в укромно-романтическом уголке вечером – в парк роз не ходите. Вид красивый, и розы на месте... но. Помните – ваша милиция вас бережет. И камеры там есть. А если всё же пойдете – смело требуйте с охранников парламента деньги. За эротическое видео в режиме прямой трансляции.