Утро.
            Генчикмахер проснулся и сел на постели.
            Пусть сидит.

            Мужики гоношат на бутылку. Федор Федорович, владелец тридцати четырех рублей, банкует.
-- Есть?
-- Откуда? – Ленчик Круглый выворачивает карманы, халявщик хренов.
-- А у тебя?
            Леха Манжуров протягивает Федоровичу рубль семьдесят.
-- Бляди. Ладно, Галка в кредит отпустит.

            Федорович всю жизнь на шарикоподшипниковом, у него в ходу еще старорежимные выражения: отпустит, досааф, кошелка и другие.
            Приблатненного из себя не строит, и то спасибо. Чистый пролетарий. Станок, в гараже догнивает красная Таврия, стакан, футбол. Сейчас он на больничном, поэтому пьет в неурочное время. В понедельник. На мелочь, завалявшуюся в кармане.

            В киоске у него Галка, жена сына. Сын на том же заводе наладчиком.
            Федор Федорович деньги собирает, потому что брать в кредит у Галки, это как у самого себя занимать.
            Надо еще пачку сигарет. Он здесь стакан-два залудит и домой. Там у него диск с лучшими голами последнего чемпионата. Вот это другое дело, больничный, лежишь на диване, внутри умиротворение, на экране – наслаждение моментом. А вечером еще можно будет добавить, одолжив у жены полтинник.

            Ленчик Круглый трясется. Потомственный алкоголик, готов на все ради керосина. Затащить холодильник на второй этаж, украсть мешок картошки у соседа, расчленить труп. Без разницы. Лишь бы налили. Сейчас он накатит красного и побежит дальше в поисках. В голове одна мысль: быстрей бы принес, что ли.

            Манжуров, так, безработный придурок, тихий. Принципиальный уклонист от общественной жизни. Выпал из формата, забрался в самую середину розы ветров и его не колышет. Ему все равно пить или на жопе весь день сидеть около подъезда. Ему поговорить бы. О тотальной несправедливости. Или инопланетянах.       

            Федорович возвращается с нольседьмой бутылкой паленого портвейна и пластиковым стаканом. Мужики разливают. Ленчик трясущимися руками вливает в себя вино. Дрыгает головой, хэкает. Отдает стакан Лехе. Леха пьет равнодушно, выполняя ритуал. Остатки – Федору Федоровичу. Там еще будь здоров, и Ленчик согласен минут двадцать заискивающе подхихикивать. Федорыч ему нальет, так и быть.
            А Манжурову все равно.

            Генчикмахер, только собирается выйти во двор. Пока он чисти зубы и думает: стоит бриться или нет. Наверное, стоит. Он понятия не имеет, что сегодня вечером, в районе семи часов, его зарежут. Генчикмахер еще застанет компанию у подъезда. Мужики раскрутят его на бутылку. Потом они с Ленчиком добавят водочки. Потом кончатся деньги, и собутыльники пойдут в соседний микрорайон занимать у Светки. Там около киоска встретят местных гопников и закусятся с ними. Ленчик сбежит, а Генчикмахер не успеет, потому что тупой беспредельщик Квас, сунет ему в шею короткую заточку.
            Попадет в яремную вену.

            Но пока, Генчикмахер стоит наклонившись над раковиной и старательно чистит зубы электрической щеткой. Он, вообще, любитель всего самого передового.