Я еду по Волгоградке в сторону области. Проебал, конечно, надо было раньше ехать затариваться в «Ашане», но чё уж теперь…  В последнюю декаду декабря подступы к столичным гипермаркетам забиты машинами так, как будто объявили всеобщую эвакуацию.
Проезжаю Волжский бульвар. В это время 3250, торчащий в одном из держателей на торпеде, начинает играть стандартную «Nokia Tune». Мелодия дублируется в блютусе,  а на дисплее высвечивается: «Торопов Алексей вызывает». Лёха.
- Здорово, братка.
-Привет. Как сам?
-Лучше всех. Чё нового?
-Да по-старому всё, не сдох ещё.
-И не говори. Слушай, ты где сейчас?
- Недалеко от дома твоего. Между Текстилями и Кузьмой в пробке стою.
-Вернуться сможешь?
-Смотря зачем.
-Халтурка есть, по твоему профилю.
-А чё, сам не можешь? Силы покинули?
-Да там такое дело… Короче, чисто из этических соображений не могу.
-Ну-у-у, ежели из этических…Лады, излагай.
Итак, к концу разговора вырисовывается следующая картина. Лёха знаком (во всех смыслах) с хорошей девочкой Таней, которая, в свою очередь, до него была так же хорошо знакома с азербайджанским дядей Мамедом. Когда (посредством Лёхи) отношения между девочкой Таней и дяденькой Мамедом исчерпали себя, умная Танечка вежливо (а может, и невежливо, не знаю) попросила Мамедушку освободить её жилплощадь, на которой он проживал до этих трудный времён. Но у уроженца знойной республики случился како1-то кризис на работе (дэнэг нэт, да!), и он засел в Таниной однушке на Рязанке, как советский солдат в Брестской крепости, мотивируя своё недостойное поведение отсутствием финансов на снятие другого жилья и нечеловеческой любовью к Тане. Ментов Таня подключить не может, поскольку хата официально принадлежит не ей, а её дальней родственнице, которая вдобавок ко всему ещё и смылась в долгосрочную командировку в заграницы. А Лёха Мамеда знает по работе (через него и с Таней пересёкся, ага!) и поэтому не хочет собственноручно делать из него бездомную отбивную.
-Короче, выкинуть его просто надо?
-Ага. Ключи только забери.
-Сколько у него комплектов?
-Один.
-Ну это пох, замок пусть полюбому сменит потом. Чё этот Мамед собой представляет? Возиться придется?
-Не, не думаю. Сам увидишь.
-Зайти надо как-то… Слушай, она с тобой сейчас?
-Кто?
-Чикса эта, Таня. Рядом?
-Угу.
-Дай ей трубу. Алло! Таня, добрый день!
-Здрасти.
-Тань, скажи, дверь какая там?
-В смысле?
-Двойная, одинарная, металлическая, деревянная, цепочка, глазок?
-А…Двойная дверь, короче, внешняя стальная, с цепочкой и глазком, а внутренняя деревянная, даже без замка (родила, слава яйцам!).
-Если просто позвонить в дверь и сказать, типа, телеграмма или чёт в этом духе, как думаешь, откроет?
-Вряд ли…он в последнее время нервный какой-то стал, пугливый…
-Когда говорила с ним в последний раз?
-Часа 2 назад. Он звонил, просил привезти сигарет и немного денег(бинго!). Видно, совсем на мели (железная логика).
-Хорошо. Сейчас наберёшь ему, скажешь, что не можешь подъехать(конечно, не  может, Лёха её сейчас, поди, по четвёртому разу пялит),но приедет твой друг, который недалеко живёт, и привезёт все, что надо. Что он курит?
-«Мальборо» красный.
-А денег сколько просил?
-Немного, рублей 200 хотя бы(на доширак).
-Ясно. Давай Лёху. Алло!
-Здеся я.
-Ща поеду, сделаю.
-Чё по деньгам?
-Ну, со своих…200.
-Слушай, только надо будет внушить ему основательно, чтобы больше не приходил.
-Основательно?
-Ну.
-400.
-Лады.
-Адрес, код домофона.
-Сейчас эсэмэской пришлю.
-Жду. По результату отзвоню.
-Только не сори там, ладно?
-Постараюсь.
Отключаюсь и заезжаю на заправку на Волжском бульваре, заливаю полный бак, заодно купив пачку «Мальбы». Доехав до Кузьминок, сворачиваю на Зеленодольскую и довольно быстро добираюсь до нужного адреса. Разомнёмся?
Останавливаюсь метрах в 15-ти у подъезда. Не далеко, не близко. Достаю из бардачка тонкие перчатки из некрашеной кожи, электрошокер «Каракурт», беру с заднего сиденья сумку и выхожу из машины. 18:30, уже почти темно. Бабусей у подъезда нет(уже хорошо), видеокамер, столь модных сейчас, тоже(прекрасно), можно работать. Вхожу в подъезд. Внутри камер тоже нет. Поднимаюсь пешком на 6-й этаж…ага! 23-я квартира. Звоню.
-Кито там?
-Э-э-э…здравствуйте, Мамед, я от Тани, она просила передать вам деньги и сигареты.- Я изо всех сил улыбаюсь в глазок, пытаясь изобразить приветливого и дружелюбного лоха. С моим лицом и комплекцией это сложно.
-Сичаз, падажды!
Щелчок открываемого замка. Звука снимаемой цепочки нет. Осторожный.
Дверь открывается настолько, сколько позволяет массивная цепка. В образовавшейся щели я вижу фигуру Мамеда, напоминающую кадры кинохроник из Дахау. Или Освенцима. Не суть. Мамед на голову ниже меня, волосат и худющ. Может, конечно, жилистый…не важно. Азер стоит в семейных трусах и тапках. 
-Здравствуйте,- ещё раз здороваюсь я, улыбаясь, как идиот.-  Таня просила…
-Давай.- он пытается увидеть, есть ли ещё кто-то со мной, но размеры дверной щели не позволяют этого сделать.
Ага.- я достаю левой рукой из кармана заранее приготовленные сигареты и пару сотенных купюр и протягиваю Мамеду. Он рефлекторно тянет свою правую руку к ништякам. Прижимаю коленом дверь, и Мамедова грабка в капкане. Роняю деньги и сигареты, захват запястья, готово. Убираю колено, держа его правую руку своей левой.
Дверная щель восстанавливается в объёмах. Мамед в ней напоминает шестилетнего ребёнка, которому на день рождения вместо обещанного трансформера подарили страпон, который нихуя не трансформируется.
-Откроешь рот – сломаю пальцы. Не откроешь дверь –сломаю пальцы. Если понял, кивни.
Мамедушко кивает и со второй попытки снимает цепочку. Походу, тремор у него. Прохожу в прихожую и бью его правой в челюсть. Бухенвальд валится на пол. Выхожу, хозяйственно подбираю деньги и сигареты(чай, в хозяйстве сгодятся) и возвращаюсь, не забыв запереть дверь.
Итак, я в хрущобе, имеющей  одну, но довольно большую, метров на 18, комнату, тесную кухоньку и совмещённый санузел размером с собачью будку. Ну и прихожую, ясен перец. В комнате - двуспальная кровать, пара стульев, стол, тумбочка и платяной шкаф. Небогато, но это не моя печаль. Мне в этих хоромах  жизнь не коротать.
Выбираю стул, который мне кажется наиболее крепким, и ставлю его посреди комнаты, где побольше свободного места. Вынув из своей сумки моток армированного скотча, сначала пеленаю Мамеду руки за спину, затем усаживаю его, бесчувственного, и приматываю его ноги к ножкам. Каждой ноге – своя ножка. От каждого по способностям – каждому по потребностям, угу.
Готово. Напоследок фиксирую  могучую грудную клетку, примотав её скотчем к спинке стула, и мамедова осанка становится значительно лучше. Красавец мусчина.
Быстрым ударом по ушам привожу Мамеда в чувство. Он дёргается было, но некуда, скотч хороший, и азик смотрит на меня затравленным взглядом, ожидая продолжения банкета.
-Очухался, родной? – я хлопаю его по плечу, дружелюбно улыбаясь.- Ну и ладушки. А я вот ехал мимо ,дай, думаю, зайду в гости к хорошему человеку? Если он, конечно, не против. Ты ведь не против?
-Нэ-э-эт…-помотав башкой, выдавливает из себя собеседник.
-Отлично!-восклицаю я, изобразив на лице энтузиазм. - В таком случае предлагаю приступить к торжественной части нашего мероприятия.
Взяв сумку, поочерёдно выкладываю из неё на стол следующие предметы: портативную газовую горелку для розжига кальянов, ТООL –складные плоскогубцы с кучей всяких дополнительных присадов, набор швейных игл, пару бритвенных лезвий «Нева»(ностальгия), шило с деревянной рукояткой, небольшой молоток и пакетик красного перца. Затем ухожу в прихожую, снимаю куртку, вешаю, достаю из кармана шокер и, возвратившись, присовокупляю его к этому набору юного техника.
-Это что? – спрашивает Мамед, косясь на инструментарий.
-Как что? – деланно удивляюсь я, не переставая излучать доброжелательность.- Гостинцы. Я ж в гости пришёл. Нехорошо с пустыми руками в гости ходить. Тебе разве мама в детстве не говорила?
-Слющай, брат…- начинает он, но в это время я быстро бью его костяшками пальцев в кадык. Поперхнувшись, Мамед начинает издавать свистящие звуки.
-Послушай меня внимательно. Раз уж нам с тобой приходится общаться, хочу, чтобы ты запомнил одну вещь. Я тебе не брат. Это, - щелкаю его пальцем по горлу,- предупреждение. За каждого следующего «брата» буду ломать тебе руку или ногу. Когда конечности кончатся, поверь, я ещё найду что сломать в твоём хрупком организме. Усвоил? – я пододвигаю второй стул поближе и усаживаюсь. – Ну давай, тявкни, что хотел.
-Слющай, пажалуста, скажи Рустаму, мнэ мэсяц нада ищё, тагда всё атдам, клянус! Ищё праценты, да! – с видимым мучением сглотнув, выпаливает чурбан.- У мэня сичаз тэма новий, раскрутка туда-сюда, чу-чуть врэмя нада…
Я около двух минут внимаю грандиозным планам Мамеда, который собирается вроде как захватить власть над всей фрукто- и овощеторговлей в Москве и Подмосковье, причём, по его словам, исключительно во благо неведомого мне Рустама. Очень быстро мне это надоедает.
-Заткнись,- коротко говорю я, и Мамед, вздрогнув, исполняет приказ.- Я не знаю никакого Рустама, это не моё дело. Сейчас послушай меня очень внимательно. Тебе понравилось со мной общаться? Вижу, что не очень. Так вот, сейчас я тебя развязываю, даю тебе 15 минут – и тебя здесь нет. Раз и навсегда. Если ты не согласен, нам придётся продолжать общение до тех пор, пока ты не согласишься. Причём общение наше с тобой будет уже в другом, не таком дружелюбном ключе, как раньше. У меня всё, жду твоего мнения.
-Э-э-э…ладна, толка нэ бей болше,- вроде поплыл Мамед.
-Чудно! -достаю из кармана маленький перочинник «Magnum», раскрываю лезвие и перерезаю скотч, освобождая пленника от уз. Азер встаёт, разминая руки.
-Что, передавило? – со вселенским участием в голосе спрашиваю я. Не ответив, он достаёт из шкафа спортивную сумку и начинает складывать в неё шмотье. Я быстро собираю свой инвентарь и обрезки скотча, при этом контролируя каждое его движение. Собрав сумку, мамедообразный поворачивается ко мне, и я вижу на его лице следы, как выражались в старину, «внутреннего борения». Хм-м, интересно.
-Мнэ… эта, на кухне нада там забрать туда-сюда,- он явно врёт, глаза косят влево и вверх. Давай, давай, мне только повод нужен!
-Ну пошли,- говорю я, спокойно поднимаясь со стула. Мамед проходит на кухню, а я, пройдя за ним, останавливаюсь в коридоре и наблюдаю, как он роется в шкафчиках. В это время он неожиданно(ха-ха-ха) извлекает с какой-то полочки приличных размеров топорик для рубки и отбивки мяса и с утробным рёвом бросается на меня. Интересно, он хочет порубить меня или отбить?
Подшаг влево, чуть вперёд, перехватываю левой руку с топором, тяну на себя и быстро бью правым локтем , поймав небритую челюсть на противоходе. Судя по хрусту, у челюсти по гороскопу сегодня явно неудачный день. Как и у Мамеда, который обмякает и снова стекает на пол, как мешок с продуктами жизнедеятельности млекопитающих. Он что, решил сегодня все полы собой протереть? Он и правда вырубился, ресницы не дёргаются. М-да, мельчает горный народ.
Отволакиваю джигита в комнату, кидаю на кровать. Не буду его больше связывать, не нужно, да и скотч жалко тратить на это говно. Достаю из сумки пол-литровую бутылку дешёвой водки. Вещь полезная, везде может пригодиться. Беру Мамеда за шиворот и рывком усаживаю на кровати. Распечатываю бутылку. Сдавливаю ему горло(привет, гланды!). Рот открывается сам собой. Зажав чурбану нос, заливаю в горло водку, засунув ему в пасть чуть-ли не полбутылки. Хм-м, вместительное хлебало. Видимо, у паренька есть какие-то скрытые таланты…
Глаза Мамеда распахиваются до таких размеров, что он начинает напоминать  мне несравненную Опру Уинфри. С бутылкой во рту это выглядит особенно пикантно. Хёнтай, бля. В его гляделках написано непомерное удивление. Ещё бы, гость у него сегодня более чем странный. То в харю слазит без разрешения, то водкой на халяву напоит. Чудеса, да и только!
-Всё выпил? –спрашиваю я. - А теперь поехали кататься. Правда, без девочек, но скучно не будет. Погнали.
В это  время у новоявленного двойника Опры глаза распахиваются ещё шире, чем у прототипа, и я замечаю характерное движение кадыка. Блевать, что ли, собрался? Нет, пеликан ты наш горбоносый, этого нам не нужно. Прохожу на кухню, открываю холодильник и, быстро обшарив взглядом содержимое, достаю распечатанный пакет апельсинового сока. Вернувшись в комнату, сую пакет в руки Мамеду.
-Запей. Если тебя вырвет, сожрёшь свою блевотину.
Но ему, походу, уговоры не нужны. Схватив пакет, он начинает пить большими, жадными глотками, едва не захлёбываясь, при этом морщась от боли в горле. Видимо, в голе першит.
-Попил? Ну поехали. Только накинь на себя что-нибудь, а то стручок отморозишь.
Мамед кивает и, взяв сумку, которую только что собрал, последовательно достаёт из неё и одевает носки, футболку и спортивный костюм «Адидас» (хелло, Черкиза!). Сумка сильно худеет. Пошатываясь, он бредёт в прихожую и обувает чёрные остроносые лакированные туфли, венец национального костюма.
-Погодь, присядем на дорожку, - я жёстко хлопаю Мамеда по плечу, устроив его жопе свидание с полом. Пока бандерлог сидит на ковровой дорожке, хлопая буркалами, достаю из сумки пластиковый монтажный хомут и затягиваю ему на правой икре, задрав штанину. Старый полицейский фокус, применяемый для скрытого конвоирования. С такой хернёй на ноге и Борзаковский трёх метров не пробежит.  Кто не верит, пусть сам попробует.
Сняв с гвоздика в косяке ключи, распахиваю дверь и вывожу начавшего хромать пациента, галантно поддерживая его под локоток. Запираю замок, и мы спускаемся вниз на лифте. Поход по ступенькам сейчас явно противопоказан больному.
Выходим из подъезда.Вокруг никого,вот и отлично.Открыв машину, усаживаю Мамеда на переднее пассажирское,не забыв пристегнуть его.Мало ли что по дороге случится.Выезжаем на Рязанку.машин по прежнему много,едем так медленно,что и каток обогнал бы.Уже около МКАДа вижу,как с поста ДПС чуть ли не во второй правый выбегает шустрый гаер и, указывая на мою машину, делает жезлом приглашающий жест. Остановитесь для проверки наличности,ага. Перестраиваюсь и останавливаюсь на обочине метрах в 25-ти от поста. Пока мент идёт к машине,чпокаю начавшего было ворочаться Мамеда шокером в бочину.Азер мнгновенно успокаивается.Опускаю стекло.
- Здравжелаюлейтенантсергуновпредявитевашидокументы,- привычно бубнит дэпс.Ну ни хера себе у него ряхя!Меня скоро догонит.
Подаю бумажник с документами и жду,пока месье Сергунов изучает их,подсвечивая себе фонариком.
- Всё в порядке,- он возвращает бумажник и,присматриваясь к Мамеду,спрашивает,- Знакомый ваш? Или просто подвозите?
- Подвожу.
- А с ним всё в нормально?
- Да он,по-моему,малость перебрал.
- Смотрите,как бы проблем не вышло.А то не заплатит или ещё что...
Ишь ты,какой сердобольный попался!
- Не,за него друзья заплатили уже.Спасибо.
- Тогда счастливого пути,- говорит гаишник, но в это время Мамед, гнида такая, начинает ворочаться и стонать.
- Что это  с ним?- на лице мента проявляются следы непривычной для него умственной работы, но в этот момент по правому ряду проезжают сразу две фуры. Обернувшись, он от неожиданности прижимается спиной к машине, видимо, опасаясь,что его задавят мстительные дальнобои. Не теряя ни секунды,вынимаю шокер и повторно жалю Мамеда. Ебать, ещё пара дэпсов, и он светиться начнёт.
Фуры уезжают,а побледневший гаер,срывая с портупеи радиостанцию, мчится на пост, на ходу махнув мне рукой, мол, езжай.
Через 15 минут добираемся до окраины Жулебинского лесопарка. Достаю из бардачка пару плотных полиэиленовых пакетов, надеваю на ноги и фиксирую скотчем. Не думаю,что протекторы моих ботинок уникальны, но лишний раз оставлять следы, кода имеется отличная возможность этого не делать - это уже моветон. Беру из сумки молоток, выхожу сам и выволакиваю Мамеда. Держа его за шкирвяк, углубляюсь в лес метров на 50. Останавливаюсь. Бандерлог стоит в неглубоком сугробе спиной ко мне. Быстро бью его по правой руке немного ниже плеча. Хрусь! Разворачиваю чурбана к себе и пробиваю левой поддых, не давая закричать.
- Это тебе, Чингачгук, за то, что с томагавком на меня кидался,- удар в то же место на левой руке, хруст,опять удар поддых, чтобы не вонял.- А это за то, что при гаишнике спал некрепко.
После этого до кучи ломаю ему ещё и левую ключицу. Мамед падает на снег, и его чугунок с гулким звуком бьётся о толстую сосну. Зашвыриваю молоток поглубже в лес.
- А эта за чито?! - вдруг открывает пасть Мамед, глядя на меня пьяными, слезящимися глазами.Повернувшись к нему,чётко и раздельно, даже где-то торжественно произношу:
- За нашу. Советскую.Родину!
После перерезаю ему хомут на ноге (не садист же я, в самом деле), иду к машине и снимаю пакеты с ног. Избитый, пьяный, электрошокированный и переломаный Мамед воет среди деревьев. Наверное, от избытка чувств. Что ж, его можно понять. Не удивлюсь, если завтра в Жулебино появятся слухи о том, что в лесопарке завелся оборотень.
Выехав на Рязанку, набираю Лёху.
- Аллё!
- Всё.
- Хорошо. Ты где сейчас?
- На Рязанке, к МКАДу подъезжаю.
- Рули на Кузьму, мы в суши сидим.
- Угу.
Через полчаса я поднимаюя на второй этаж здания у станции метро "Кузьминки", где соседствуют "Планета Суши", "Патио", "Ростикс" и еще хер знает что. Лёха с Таней сидят в углу на диване. На столе перед ними расставлены тарелки с разной японской хуйнёй, вид которой толкает меня на мысль о том, что неплохо было бы чего-нибудь пожрать.
Увидев меня, Лёха встаёт с дивана.
-Здорово,братуха!
-Здорово!
Мы пожимаем друг другу руки, обнимаемся. Лёха - это очень близкий мне человек, мой боевой брат. Кто в курсе, знает,что это такое, а остальные идут нахуй, не стоит объяснять.
- Знакомьтесь.Таня - Илья.
- Очень приятно.
- Взаимно.
Присаживаюсь и заказываю подошедшему официанту две порции "калифорнии" и минералку. Достаю из кармана ключи и кладу на стол перед Таней. Девочка, кстати, очень даже ничего. Пока она ковыряется в своей сумочке, украдкой подмигиваю Лёхе, одобрительно качнув головой. Он скалит зубы в ответ.
- Большое спасибо,- говорит Таня, протягивая мне конверт.
- Всегда пожалуйста,- я убираю его в карман.
- Там всё ровно?- спрашивает Лёха.
- Обратно ему возвращаться вряд ли захочется.
Таня смущенно хихикает.
Пока я жду заказа, а потом ем, Лёха рассказывает, как поохотился в выходные.Таня молча ковыряет унаги.
- Ну ладно, поеду,- говорю я, доев роллы.
- Да ладно,оставайся у меня. Посидим, молодость вспомним. На той неделе Вадик Костомаров заезжал, привез подарков из южной командировки. Дунем, за жизнь покалякаем.
- Хе-хе! Думаешь, он у тебя одного был?- усмехаюсь я.- Не братка, с радостью, но не сегодня. Завтра вставать рано.
- Ну ладно.
Мы прощаемся, я выхожу из ресторана и сажусь в машину. Завтра с утра пораньше поеду в "Ашан" и всё-таки запасусь ништяками. Да, кстати. Не забыть бы зайти с секцию хозтоваров. Нужно купить новый молоток.