Глава первая
Мое детство 

Часть 1
Дом

    Когда я родилась, отец назвал меня «Менде». В переводе с нашего языка – Газель, животное красивое и смелое. Я была пятым и последним ребенком в семье, он считал меня самой красивой девочкой в мире.
За нашей деревней были огромные холмы, их вершины были видны над крышами хижинами. За холмами были горы, казалось, что они достают до небес. Чтобы обойти деревню и дойти до гор нужна была всего четверть часа. Наше хозяйство состояло из прямоугольного двора и двух мазанок напротив друг друга. Двор был огорожен забором из веток и соломы. По обе стороны двора были скамейки. Мы сидели на них по вечерам у костра, смеялись, рассказывали истории. В глубине двора был еще один огромный забор, высотой с дом, забор был из толстых бревен. За ним жили наши овцы и козы, и постоянно приходилось смотреть, чтобы они не добрались до наших продуктов и не съели их.
Я жила в хижине отца и матери, там было три кровати, для каждого из нас. Рама кровати была из бамбуковых веток, матрас был набит волокнами коры баобаба. Отец спал сразу за дверью, чтобы защищать нас. В лесы было много гиен и змей и я постоянно боялась, что они нападут и укусят меня. Каждую ночь я выбиралась из своей кровати и бежала к отцу, рядом с ним я чувствовала себя в безопасности. В сезон дождей по центру хижины постоянно горел огонь, чтобы было теплее и сохли мокрые ветки. Вытки мы собирали в лесу, и мокрая древесина не столько горела, сколько дымилась.   
Во дворе было три круглой формы амбара, в каждом был маленький вход высоко над землей и такой узкий, что человек еле пролазил туда. Чтобы вылезти из амбара нужна была лестница. Смысл такого амбара – крысы и козы не могли попасть внутрь. Урожай мог хранится в амбаре хоть до следующего сезона. Когда приходило время собирать урожай, отец залезал в амбар, мой брат Бабо вставал на лестницу…отец передавал тыквы ему, он мне…так мы освобождали место новому урожаю.
Мои старшие сестры Чокан и Куньянт жили со своими семьями совсем рядом с нами. Мои братья Бабо и Квандчаран жили отдельно от нас, во втором «мужском» доме. В каждой семье был такой дом, в котором жили неженатые парни. Отец обедал тоже в «мужском» доме. Мама нагревала пшено и орехи на огне, растирала их и готовила мусс. Часто она варила пшенную кашу на молоке и воде или овощи с мясом приправленные карри.
Отец часто зазывал к нам всех родственников мужского пола. «Приходи. Поешь с нами! Приходи чай пить!» Мои тетки и дядья все жили не далеко от нас, и в наших традициях, было никогда не есть одним, всегда делиться пищей со всеми, кто был рядом. Приходили родственники, соседи и даже люди из других племен, которых я не знала…и это было не важно. Приходили все, кто слышал приглашение.

Мы жили в общине. Тайн у нас было настолько мало, что даже не было желания что то скрывать. Когда я была совсем маленькая, я ходила в туалет под забор за нашим двором, где все меня могли увидеть, и меня это не стесняло. Когда мне исполнилось шесть, я уже уходила в лес, туда где нужду справляли взрослые. Когда я приседала, трава щекотала мою попу. Когда я заканчивала свои дела, просто срывала листок с дерева чтобы вытереться. Иногда я это проделывала просто пучком травы, но это было не совсем приятно…трава оставляла парезы в самых стыдных местах.
Однажды, когда я была еще маленькая, я отправилась со своей подружкой Кейко в лес.  И только мы присели пописать, как Кейко закричала – Там что то шевелится! Ты это видела?
- Может это мышь?, предположила я.
Пока мы рассуждали из выползла огромная змея. Кейко увидела ее первой и завопила, она подскочила и побежала…моча смешно бежала по ее ногам. Это было бы смешно, если бы я сама не испугалась так же сильно. Я принялась ощупывать землю в поисках палки и в это время змея повернула в мою сторону и начала готовится к броску… я рванула в кусты, оцарапав при этом попу. Домой мы шли, смеясь и плача. С этого дня в эту сторону лесы мы больше не ходили.

За нашим домом находился сад. В котором выращивали кукурузу. Еще мы выращивали фасоль, тыкву. К октябрю, началу сезона дождей, початки кукурузы становились толстыми и сочными. Любимой едой в это время выла кукуруза испеченная на огне с домашним маслом. После того как все овощи были собраны, в сад выпускались козы, они съедали оставшиеся там растения.
Ежедневно девочки должны были ходить в горы за водой и ветками для костра. Идти нужно было часа два по узкой тропинке через лес. Лес был полон животных и змей, мы всегда старались прихватить с собой пару мальчишек, чтобы поболтать с ними по дороге и чтобы они защищали нас. Часто приходя к источнику, мы видели там девчонок с соседней деревни и начинался спор кому первому наливать воду.
Всегда находился кто-то, кто начинал драку. Если с нами ходил мой брат он всегда говорил – «Менде, встань за мной…если тебя кто-нибудь тронет, он ответит за это!»
Когда начинал идти дождь, дети выбегали из домов, прыгали, смеялись, танцевали.  Дождь всегда был в радость, он обещал хороший и урожай и мы знали – никто не останется голодным.
Первый раз в жизни я увидела дождь, когда мне было где-то около шести лет. Урожай засыхал, подступал голод. Жара становилась сильнее с каждым днем. И тут я увидела то, что никогда раньше не видела: столб пыли приближался к деревне, на дороге появилась колонна грузовиков, они направлялись на площадь в центре деревни. Из одной машины вышли два мужика. Я с удивлением обнаружила, что их кожа была абсолютно белой. Я никогда не видела «белых». До сих пор я встречала только черных жителей своего племени и пару коричневых арабов. Мы не решались подойти к ним, стояли вдалеке и гадали, что занесло этих «приведений» к нам в деревню. 
Оба мужика шли впереди колонны и показывали водителям куда ехать и где разгружаться. Молодняк из деревни помогал выгружать мешки, бочки с маслом, банки с сухим молоком, медикаменты, покрывала. Каждой семье досталось по покрывалу, мешку чечевицы, канистре с маслом и по мешку пшеницы для сева. Отец встал в очередь и мы наблюдали за белыми. Получив все это, мы возвращались домой, отец нес мешки, мать канистры, я тащила тяжеленное покрывало.
«Хорошие люди, эти белые», говорил отец, улыбаясь. «Они приехали издалека, чтобы нам помочь, они знают, что у нас засуха и нет урожая, и что мы умрем с голоду. Арабы никогда ничего подобного не делали, притом, что живут с нами в одной стране».
Уже в этом возрасте я понимала, что отец не очень то любит арабов, хотя и не догадывалась почему. Целый год, рискуя на горных дорогах, колонные снабжали нас гуманитарной помощью. Как вы понимаете, вещи и продукты были американскими, и разговоров вокруг было только о том, какой это замечательный мужик президент Буш. У нас в дерене одна женщина ждала ребенка и при рождении назвала его Бушем. Те кто рожали девочек, хотели назвать их в честь жены и матери этого Буша, но никто не знал их имен. Одна тетка сочинила песню во славу Буша, которую потом пели всей деревней. Текст песни я не помню, но суть в том, что он крутой чувак и не дал нам умереть. Засуха в тот год была просто ужасная, предохла большая часть нашего стада. Здесь скот играет очень большую роль. Тот, у кого он есть считается состоятельным. У отца было от 50 о 60 голов. У пары мужиков стадо доходило до сотни. Когда начался голод, часть скотины поели. Прошли годы, пока отец смог восстановить все что пропало за один лишь год засухи.
Присмотр за скотиной входил в обязанности младшего из сыновей, Бабо. Когда пришло время Бабо ходить в школу, был нанят пацанчик из соседей деревни. Ему было 13, звали его Аека и при нем всегда был музыкальный инструмент, сделанный из тыквы. Из одежды на нем была только нитка жемчуга вместо пояса. Он уводил животных в лес и целыми днями играл заунывные мелодии. После года работы отец отдал ему корову в счет оплаты.
Загон находился поодаль от деревни и был разделен на две чати, в одной жили взрослые коровы, во второй телята. Рано утром Аека и мои братья подводили голодных телят к мамкам, как только те начинали кормить, телят убирали и начиналась дойка. Немного молока давалось телятам остальное они приносили в дом к матери.
  Иногда мы пили молоко сразу, пока оно было свежим и еще теплым. Часть молока ставилась на огонь, чтоб потом сварить кашу. Из остального молока делалось масло: бралась пустая тыква, в нее наливалось молоко и потом я трясла эту тыкву пока молоко не превращалось в сливки и сметану.

Все говорили, что я копия матери. Она была худая и удивительно красивая. Волосы я унаследовала от отца, у него они были мягче и длиннее. Первое воспоминание о матери, это как она куда то бежит, голая и красивая. В нашей деревни одежду не носили. Со временем кто-то придумал оборачивать бедра яркой тряпкой. В холодные вечера на плечи накидывалось покрывало. Я не знаю, сколько лет было моей матери, но она была на 10 лет младше отца. У нас было принято, что мужик женится на очень молодой девочке.
Тело моей матери, лицо, руки, грудь и живот украшали шрамы. Еще в ее детстве бабка потратила массу времени нанося острым камнем красивые узоры на тело девочки. Грудь была украшены спиралями, длинные прямы линии шли через весь живот. Эти шраму делали мою маму самой красивой, я часто спрашивала зачем они ей. Она смеялась и говорила, что это традиция. В нашем роду шрамы считались украшением, как мужчин так и женщин. Правую щеку матери украшал шрам в виде стрелы. При нанесении шрамов камнем по коже водили до тех пор, пока не начинала идти кровь. Кровь капала на землю и дети терпели, боясь показать что им больно.
Ни у одного ребенка в нашей семье таких шрамов уже не было, мама говорила, что эта древняя традиция уже не так важна как раньше. Со временем я начала понимать, почему от многих традиций нужно отказываться. На шее мамы красовались бусы из черных и белых жемчужин. На талии был пояс украшенный нитями из разноцветных бусин. Эти бусины показывали принадлежность их владельца определенному роду. Чужаки, попадавшие в деревню по этим украшениям сразу понимали, кто из какого племени родом и легко могли найти своих.
Волосы на голове матери всегда были заплетены в косички, очень редко они были просто распущены и чтобы снова заплестись приходилось звать соседскую тетку. Она знала традиции заплетания косичек и была своего рода парикмахером. Делала она это не за плату, а только для того чтобы помочь своим подругам.
Мы девчонки, пытались делать разные прически, особенно в дождь, когда волосы намокали, во время урожая, во время ритуальных боев или во время церемонии обрезания мальчишек. Мама объясняла, что в 17 или в 18 лет парней обрезают, и это их шаг к становлению мужчинами. Моему брату предстояло обрезание когда ему исполнится 10-11 лет. Традиции менялись и обрезание делали с каждым годом все раньше, обрезать парней было менее рискованно в маленьком возрасте.

Лицо отца было красивое, доброе. Он был не высок, при этом силен, хорошо сложен и смел. Его черты были европейскими, как я сейчас понимаю. Из всей одежды у него был пояс на талии и красная шапочка на голове. Руки были грубые и мускулистые. Они были в постоянно кровоточащих ранах от рубки баобаба для продажи на рынке. Ступни были в глубоких ранах от постоянной ходьбы босиком по острым камням. У него была короткая аккуратная борода и красивые длинные волосы.
В деревни процветало многоженство. У одного моего дядьки жен было две, у другого три. Мой отец женился только один раз…и это была моя мать. Я бы любила его, даже если бы у него было десять жен, хотя не думаю, что мать позволила бы ему. Отец постоянно повторял, наша мать настолько хороша, что заменит собой 10 других жен.
Семья у на была дружная. Отец и мать никогда не ссорились, со своими братьями и сестрами я дралась только, чтобы поиграть. Отец дружил с соседями и часто приглашал их к нам. В отличие от него моя мать была тихой и скромной. Она никогда не сплетничала с деревенскими тетками. Люди говорили, что она ангел, а мой отец дьявол, за спиной которого этот ангел постоянно находится.
У отца было копье с металлическим наконечником. Уходя в горы на охоту он брал с собой его, длинную палку, лук и тыкву с водой. Чаще всего его добычей был заяц или птица, похожая на фазана. Часто ему удавалось добыть дикого оленя, иногда гиену. Когда добыча была крупной, он дул в горн, звук которого разлетался эхом по всем горам. Мужики бежали ему на помощь.

Одно из детских воспоминаний, как отец подарил мне котенка. Это был пушистый, дрожащий комочек, которого я назвала Ураном, что в переводе означает «Чернявый». Уран стал настоящим охотником на мышей и доставлял нам огромную радость. Когда я забиралась в кровать к отцу, Уран корабкался на кровать, устраивался у меня на животе и постоянно будил отца. «Мало мне в кровати тебя, еще кошка твоя…» - бормотал он. «Я сплю с тобой и моя кошка спит с нами. И точка», отвечала я…тут раздавался голос матери – «Менде, иди ко мне, в моей кровати места хватит и тебе и кошке». «Нет, мы будем спать здесь»…после этого начиналось перемещение…я относила кошку матери, сама снова бежала к отцу, кошка возвращалась за мной…отец смеялся… «Иди к матери, а кошка пусть остается у меня»…я уходила …кошка шла за мной…не выдержав отец вставал, придвигал мою маленькую кровать к совей…и я спала рядом с отцом и с кошкой.
Когда мне было шесть лет, я стала переживать за кошку, она становилась толстой… «От чего это?», спрашивала я маму. «Она есть очень много мышей?». «Она потолстела не от еды, она просто беременная», говорила мама, и теперь у нее будут дети.
Я была в шоке, как это моя кошка беременная и попросила маму объяснить. Та сказала, что кошка очень много ела и поэтому стала беременной…попытка уличить ее во вранье не удалась. Я была очень маленькая, чтоб мен объясняли как это произошло на самом деле.
Моя кошка родит мышей? – тогда зачем она их ловила?
Мама посадила меня напротив себя и сказала – После того как кошка объелась мышей она родит маленьких котят. Подожди и ты сама все увидишь.
Я не поняла ни слова, но была счастлива от того, что у нас будут котята. Я подхватила кошку и принесла ее мама – Когда у нас будут котята?
Я точно не знаю, ответила мама, но думаю скоро.
Спустя неделю я побежала смотреть на нашу кошку, вокруг нее лежали четыре черных пятнышка. Кошка посмотрела на меня и в ее взгляде читалась гордость. Сбегав во двор, я принесла кошке козьего молока, целый день провела сидя рядом с ней на полу, потом я рассказала про котят своим подружкам и мы ходили смотреть на них все вместе. Котята стали смыслом моей жизни…и вот как то утром мама начала со мной серьезный разговор. Оказывается соседка попросила у мамы котенка. Я не могла поверить своим ушам. Ты же не отдаешь своих детей никому, почему ты хочешь отдать нашего котенка – не унималась я. Не сердись на меня – сказала мама – мы все равно не сможем их всех оставить. Уран окатится еще раз и котят будет уже 10. У нас просто не хватит на всех молока. Я возражала, что неужели наши коровы и овцы не смогут прокормить кошек…потом мы спорили о том, где кошки будут жить…а потом я заревела. Это был последний аргумент и мама сдалась. Котята останутся у нас…через несколько дней котята пропали…потом наших котят я видела по всей деревни, и я простила мать.
Я была младшим ребенком в семье и последней дочерью отца. У меня было две старшие сестры Чокан и Куньянт и два брата Бабо и Квандчаран. Чокан была на 13 лет старше меня. Ее имя в переводе означает «без волос», когда она родилась, то была лысая. Не думаю, что она когда-нибудь ходила в школу, когда я родилась она была уже замужем и не жила с нами. В гости к ней я ходила часто, всегда когда у меня была дорога мимо ее дома. А жили мы рядом, выйдя во двор я кричала – Чокан, ты где? Она отвечала – Здесь! Куньянтбыла старше на 9 лет. Ее имя означает «много волос», когда она родилась все ее тело было покрыто пушком. На сколько я помню, Куньянт была красивой, но не очень умной девочкой. В школу она ходила, но не долго. Замуж вышла в 13 лет. Квандчаран мой старший брат, имя в переводе «маленький мальчик», при рождении был уж очень маленький. Я помню, что он всегда. Улыбался и шутил. Квандчаран хотел продолжить обучение и стать офицером в армии. Я его любила, но не понимала, зачем он хотел в армию.
Мой второй брат Бабо был на два года старше меня. Его имя означало «малыш», мама назвала его так, потому, что он был ее любимчиком. После рождения Квандчарана родители и не думали, что у них будет еще один сын… и тут родился Бабо. Он был высоким, стройным, рассудительным. Он был отличником в школе. Он хотел стать торговцем на рынке. Я любила его больше всех своих братьев и сестер, как только он выходил на улицу, я всегда была радом.
Он оставлял меня одну только когда уходил в лес охотиться на птиц. Иногда ему везло и он приносил с охоты большого голубя, которого отдавал мне и я его ощипывала. Потом он забирал птицу и варил в небольшом количестве воды, с луком и солью. Это было действительно вкусно.
Разница в возрасте у нас была небольшая и мы часто играли вместе. Мы брали восемь камней выкладывали их в линию перед собой, подбрасывали один камень в это же время хватали другой с земли и должны были поймать тот, который падал…поймав все камни начинали играть снова…в мою руку помещалось максимум три камня и я всегда проигрывала…