Надо сразу оговориться, Бернардо Арман и Герберт Ласкарис не были искателями «философского яйца» в общепринятом смысле. Они подходили к процессу магистерии весьма своеобразно, с юмором.
Друзья - собутыльники решили раскрасить свое обыденное существование, и закрылись от внешнего мира в «лаборатории» - кузнице Армана. Жены им давно надоели, дети – балбесы, денег всегда не хватает… Короче, бытовуха заебала. Мечтая об абсолютной духовной свободе, два сорокалетних мудака основательно подготовились к добровольному заточению.
Герберт купил на рынке у цыган две книги с рецептами приготовления эликсира жизни. Как выяснилось в последствии, приобретенное им произведение под названием «Mutus Liber» оказалась, по его же собственным словам «наебаловом», так как содержала какие-то непонятные гравюры и ни единого слова. Во второй книге текст был, и это друзей обнадеживало.
Бернардо же закатил в кузницу бочку вина, запасся лабораторной посудой, а также необходимыми химическими и растительными ингредиентами.
Интерпретировав по-своему рецепт «красного льва», начинающие алхимики отварили в вине неизвестные грибы, собранные Арманом накануне. Получившийся «компот» назвали, почему-то, «инъекцией счастья», и немедленно распили. И действительно, напиток произвел сказочные трансмутации в сознании Бернардо и Герберта. Истина открылась им. Мироздание, такое непонятное и сложное, как казалось ранее, на самом деле – яйцо. В середине желтка сидит человек-птенец - микрокосмос, пребывающий в изоморфном отношении к макрокосмосу. Все очевидно.
Радостно смеясь от только что обретенного Знания, исследователи жизни принялись изучать способ получения гомункула. Идею подкинул Бернардо: «Если получится баба, то мы ее выебем».
Герберт, послюнявив палец, перевернул страницу:
- Так... А, вот: «Перегонный куб войдет в дом цыпленка. Спермии обжечь в конском навозе. И свершится Деяние».
- Делов-то… - сказал Бернардо, и, скинув штаны, принялся старательно надрачивать.
- Почему конский? Где мы коня возьмем? – расстроился Ласкарис.
- Я думаю, гавно – оно и есть гавно, сойдет и человеческое, - пыхтел Арман.
Все было готово к Великому Таинству. Герберт засунул в реторту порцию только что им же высраного, маслянисто поблескивающего  кала. Бернардо, всадив в горлышко колбы свой член и, совершая фрикции, успешно кончил. В посудину еще добавили понемногу: алькаэста, киновари, реальгара, дуба, майской росы, винного камня. Плевок луны алхимики класть не стали, опасаясь, что в таком случае гомункулша получится некрасивой.
- Confringo! – торжественно произнес Арман и поместил колбу в «атанор» - обычную кузнечную печь.
Спустя некоторое время из реторты повалил густой едкий дым. Произошел небольшой взрыв. Экспериментаторы, матерясь, попадали на пол.
Когда дым немного рассеялся, Бернардо с Гербертом поднялись и увидели, что на полу, возле печи, стояло и злобно на них смотрело хуйпаймишто.
- Ты что еще за чмо? – первым пришел в себя Ласкарис.
- Пашол на хуй! – заорал в ответ гомункул.
Внешне он был похож на человека. Рост – где-то метр сорок, тщедушное тельце, длинные жирные волосы на маленькой голове.
Карлик прокашлялся, и начал с выражением декламировать:

        Терзанья ль душ немые сферы,
        От бывших радостей осты
        Как бытия людей химеры,
        Горят могильные кресты…
Не выдержав такого издевательства над своей нежной душой, Бернардо подкрался сзади и со словами «Сдохни, падла!» уебал новоявленного поэта кочергой по черепу.
Смеясь, Герберт ткнул ногой мертвое тело гомункула:
- Enigma, блять! Наливай, дружище, и продолжим…