День, а точнее вечер, сведший меня с человеком, о котором пойдёт речь, был первым днём моего совершеннолетия. Накануне я отметила своё восемнадцатилетние, а теперь вот оказалась чёрт знает где, чёрт знает с кем - впрочем, как обычно. Но речь не о том. Предыстории, почему я оказалась там, где, собственно, оказалась, не будет, ровно как и пояснений о месте событий – будем считать, что в этом нет смысла.
    Подходит мужчина, лет сорока, весь такой взволнованный:
-Девушка, как вас зовут?
-Аня, - блею, скромно улыбаясь.
-А отчество?
- Анна Андреевна, - всё так же блею, только начинаю стесняться под пристальным и удивлённым взглядом. Да и сама удивляюсь, нахрена, думаю, ему моё отчество? Поддатый мозг рисует картинку: среди буйства лесной зелени от дерева к дереву бесшумно движется подошедший ко мне человек, к его лицу грубая брезентуха и потрепанные кроссовки подходят гораздо лучше костюма, он и здесь, среди нарядно одетых людей, движется так, будто обтекая древесные стволы и не задевая ни веточки. Хотя костюмы он носить явно умеет… да, отвлеклась, миллионы неуместных в той или иной ситуации мыслей не раз становились причиной моего неадекватного поведения.
    В этот момент меня подхватывают под руку и бесцеремонно уводят. Кругом полно народа, суматоха, душно, у меня возникает устойчивое желание свалить на улицу, на мороз, и сидя в каком-нибудь сугробе пить ледяное пиво. А потом коньяк, а потом… ладно, это я уже о злободневном… И вот, среди всей этой биомассы вижу - догоняет:
-Анна Андреевна, скажите мне свой телефон, я вас найду!
    Как забавно он его запоминал (видимо, не оказалось у него ни блокнота, ни мобильника под рукой): так, двадцать пять – это Татьянин день, понял. А? Сорок три? Так-так, есть, дальше. Спустя несколько минут я вижу в окно, как этот странный человек садится в черный Х 5 и, не прогрев двигатель, выруливает с парковки.
    С того момента прошло, не соврать бы, недели две, или три, о том случае я и думать забыла - мало ли на свете чудаков. Хотя, таких милых, конечно, мало. Скажу даже, что их не то что мало - их единицы. Я переживаю достаточно тяжёлый, но часто повторяющийся момент своей жизни - похмельное утро, плавно и незаметно перетекающее в день.  И тут все мои размышления о вечном прерывает звонок с подавлением определения входящего номера. Как правило, я не снимаю трубку в таких случаях, и вообще считаю столь завуалированные звонки проявлением спермотоксикоза у разного рода долбоёбов. Но, как я уже писала, похмельная коммуникабельность у меня имеет место быть, а я всего лишь раб её. Снимаю трубку и слышу смутно знакомый голос:
-Анна Андреевна, здравствуйте!
    Признаться, в тот момент я действительно охуела. Другое слово в этом случае вряд ли сможет описать весь букет эмоций, которые нахлынули на меня в один момент.  Меньше всего на свете я ожидала, что этот человек не то что когда-то позвонит, а запомнит мой номер. И тем не менее: запомнил, позвонил, и даже назвал по имени – отчеству, чего в силу моего далеко не солидного возраста без сарказма обычно никто не делает. И я безумно благодарна ему, в первую очередь за хорошее, уважительное отношение. Во вторую – за то, что отучил красить ногти малиновым лаком и носить джинсы,  открывающие всему миру вид на верхнюю часть обоих полужопий, и кучу безвкусных побрякушек на руках. В третью – за попытку (пусть и не удачную, но тут уж моя вина) обучить игре в бильярд, и, да таки, за игру в пинг-понг. Настольный теннис оказывает на меня, помимо всего прочего, то же влияние, что на нормального человека, например, старая песня или  фотография - он вызывает во мне приступы ностальгии и всяких хороших воспоминаний.  Вдоволь я тогда навспоминалась…
    Да что я раскладываю по мелочам - ногти, игры, главное - я увидела здравый и объективный, как мне кажется, взгляд на жизнь  человека, которого тот самый взгляд, который здравый и объективный, кроме всего прочего, привел к определённому успеху. И во всей этой истории совершенно неуместно слово «спонсор» - оно кажется отвратительно вульгарным. У меня скорее возникала ассоциация с тем, как добрый Дед Мороз делает подарки хорошо ведущему себя ребёнку. Безусловно, из всего общения с противоположным полом, общение с Прчпчсо – назову его так -  было самым продуктивным и приятным, хотя и понятно было изначально, что явление это временное и скоротечное. Но, хорошего понемножку, дабы жизнь мёдом не казалась – так ведь гласит народная мудрость?

    Этот период жизни был нихуя не радостным, как будто я полз вдоль черной полосы, а не поперек, как все нормальные гомосапиенсы. Жена с азартом молодой волчицы, чудом попавшей в неохраняемый загон со стадом жирных овечек, выигрывала судебные процессы в Москве, я с меньшим успехом показывал потенциальным покупателям коттедж, который вследствие кризиса потихоньку превращался из трешки в пяти минутах ходьбы к метро в двушку, или же в ту же вожделенную трешку, но где-нибудь типа Братеево. Работал конечно. И пил. Пил, оттого что мы оба понимали, как отдаляемся друг от друга. Нечастые встречи в одном из двух городов, настороженное взаимное обнюхивание первые несколько часов после встречи на трех вокзалах или в нашем аэропорту (тайм из мани, хули там). Как кошка с котом, которые много лет прожили бок о бок, потом разьехались по разным хозяевам. Оба понимали что у обоих периодически появляется кто-то еще, но говорить об этом не хотелось. Врать друг другу тоже. Вдобавок ко всему моя "Мазда" встретила бетонную опору ВЛ 10кВ, прервавшую ее стремительный полет на бреющем. Повезло что энергетики оперативно выезжают на повреждения, потому что на ночной дороге вызвать "Скорую" было некому. Отделался я довольно легко и по выходу из травмы продолжал куражиться - организм остро отреагировал на чудесное спасение каким-то небывалым всплеском половой активности. Денег на бухло и чередующихся подружек хватало, вдобавок я довольно удачно банчил оставшимися в живых маздовскими запчастями и кузовщиной, демпингуя дилерские охуевшие ценники. Полуразобранная машина стояла под открытым небом, а в гараже прописалась "Ока", которую я купил за полтинник, заебавшись обьяснять таксистам схему проезда к своей загородной усадьбе.
    Прервал мои алкогольно-сексуальные развлечения сосед Петруха, увидев как от моих ворот отьезжает такси, увозя на место постоянной прописки очередную подружайку. Парадоксально, но судьба в этом году наносила четкие точечные удары - сначала мой сосед слева дядя Лёша уложил на бок Гелендваген, потом я победил опору, Петруха через три недели после меня поставил на крышу Аутбека. И это всё на одном километре дороги. Живем через дом друг от друга, общаемся и с соседом через дом от Петрухиного, который изучив статистику попаданий, освятил на всякий пожарный нулевый Форестер. Мы с Петрухой знакомы второй десяток лет, поэтому его без стеснения можно пригласить попить кофе в дом, где накануне была проведена генеральная репетиция пьесы "Пьяная оргия в штабе банды Махно". Оглядев царивший в зале беспредел, он расчистил на журнальном столике небольшой плацдарм и положил на него приглашение на пафосное мероприятие, реклама которого даже меня, включающего телевизор чтобы тут же переключиться на ДВД, успела порядком подзаебать. Мероприятик начиналось через шесть часов. Сверху пропуска в мир гламура и понтов легли документы на свежепригнаный Петрухой бумер взамен почившего Субаря и придавились к поверхонсти стола ключом с брелоком сигнализации.
- Диман, ты я смотрю совсем охуел в атаке. Сгоняй потуси сегодня, а то что-то ты зарываешься.
- А ключи зачем? - тупо спрашиваю, прихлебывая бодрящее сублимированное пойло - варить лень, да и у Петрухи с сердцем нелады, два года назад я летел, насрав на правила и подвеску в город, бросая быстрые взгляды на сидящего справа соседа, у которого синели губы. Довез. С тех пор он дома пьет только чай, а кофейком тайно бегает вштыриться ко мне, тайком от подруги.
- Ты что, на своей хозяйственной сумке с колесиками туда собрался? Совсем плохой. А мне гарантия что ты там не нажрешься, я тебя за бэху иначе из дома в свой подвал переселю, мне как раз на фирму водила на Газель за харчи нужен, со знанием компьютера, гыгыгы. И это... ебало побрей, а то не пустят.
    С тех пор, как уехала жена, я стригусь раз в две недели. Наголо. Бриться каждый день обламываюсь, поэтому частенько и на голове и на лице волосы одинаковой длины. Решаюсь на компромисс - ровняю щетину, формируя подобие шкиперской бородки. Не так бросается в глаза свежий шрам на подбородке, его шили второпях, потому что кровь не останавливалась. Под нижним веком восемь наложеных швов уже не заметны - когда меня привезли в 4 утра, на мое счастье дежурил зав. травмы, врач от бога. Душ, костюм, галстук в тон, из зеркала смотрит на меня кто-то забытый, из прошлой счастливой жизни. Лишь щетина и шрам позволяют опознать в отражении  меня теперяшнего - спивающуюся смесь риэлтора и сторожа коттеджа в одном флаконе, де-юре семейного, де-факто везучего полубомжа, снимающего за смешные деньги в виде оплаты счетов, почти 400 квадратов площади. Пожалуй еще глаза контрастируют с имиджем. Хуй с ним, маскарад так маскарад, лишь бы только карету в тыкву не превратить, а то в подвал, пусть даже с сауной, оранжереей и бильярдным столом, переезжать чего-то не хочется. Уже подьезжая в город, вспоминию что мобила осталась в поясной кобуре на ремне парадно-выходных джинсов, ну и похуй, время я смотрю на часах.
    Парковка, вратари на дверях, добрый вечер, можно взглянуть на Ваше приглашение, бокал с подноса, выветрится через полчаса, я ж водила-ас, только некстати задергавшееся зашитое веко напоминает что в моем случае с двумя буквами "с", шум голосов рассеивается под высоким потолком, трансформируясь в убаюкивающий плеск морских волн, уже хорошо, наспех наброшеная бывшая личина облегает, словно вторая кожа, откуда-то из глубин памяти всплывают подсказки для моторики как двигаться, как смотреть и как одними бровями подозвать официантку с добавкой, пиздатое игристое кстати, когда еще нахаляву Асти Мондоро полакать доведется, глоток, поворот головы, взгляд, узнавание, невидимый жестокий удар под дых, ступор, шок, вообще полнейший пиздец. Я смотрю и вижу свою жену тринадцатилетней давности, образец 1996 года, перенесенный в нынешнее время. Смотрю поверх бокала, стиснув его, как стакан водки с бодуна, пью и не ощущаю вкуса…

    Я позвонил ей спустя несколько недель. Как только в моей жизни появилась она, я перестал так по-черному бухать, поймал пару неплохих шабашек, все чаще одалживал у понятливо ухмыляющегося Петрухи изделие Байерише Мотор Верке, в общем налаживаться стала жизнь. Только стригусь по-прежнему коротко, и бритву беру в руки раз в три дня, наверное сие уже не лечится…