- Приехали, девчонки. С вас пятьсот. – Вечер. Две мучачи приятного вида шушукаются на заднем сиденье.
    - Давай мы тебе минетик отстрочим вместо денег, – говорит одна из них.
    - Ну что за молодежь пошла. – Я оборачиваюсь к ним и весело подмигиваю. – Знает, как дядьке доставить удовольствие. – Смотрю на девчонок. Одна – блондинка с большой грудью, про себя называю Памелой.  Другая – стройная брюнеточка с пухленькими губками – эта будет Анджелиной. Обе – симпатичные. Думаю, сосать должна все-таки Анджелина, в остальных вопросах предпочел бы Памелу.
    - Губастенькая, давай, ты, - говорю брюнеточке. Отодвигаю назад сидение. Спускаю штаны. Она заходит через водительскую дверь, встает на колени между моих ног. Вертит в руке с уважением мой хуй и берет глубоко в рот. Кайф. Вот так... Так... Что за черт. Вдруг в нежной мякоти рта ощущаю ряд зубов, сцепивших мой член.

    - Дядя, если хочешь, чтобы твой хуй остался цел, гони бабки, - говорит блондинка с заднего сидения.
    - Да я порву вас, шалавы малолетние, – я в бешенстве от предъявленной угрозы. Сжимаю голову минетчицы своими большими ладонями. – Если, сука, сейчас не отпустишь, пиздец тебе. Чем сильнее я сжимаю ее голову, тем больше она сжимает член своими острыми зубками. Я ослабляю давление, она тоже.
    - Если что-нибудь сделаешь с моим хуем - твоя голова разлетится как тыква.
    - Ты не понял, урод, условия здесь ставим мы, - дерзко говорит Памела и обращается к подруге:  - ну-ка, Ален, прикуси-ка ему член, чтоб знал, кто здесь главный.
    Алена-Анджелина сдавливает зубами мой хуй, я – ее голову в ответ. На этот раз сдается она.
    - Ты, борзая пизда, - обращаюсь к Памеле, - неужели тебе не ясно, что я не отдам деньги. Вы контролируете меня не больше, чем я – вас.

    Памела достает сигарету. Закуривает. Думает. На лице читается неуверенность.
    - Все, давайте, валите отсюда, - говорю я.
    - Алена, не отпускай его, он нас побьет.
    - Да не нужны вы мне, я не люблю насилие, - небрежно бросаю я.
    - Я тебе не верю.
    - Ладно, садись на переднее сиденье, обговорим, - предлагаю Памеле. Она послушно пересаживается.
    - Тебя как зовут?
    - Не скажу.
    - Буду тебя звать Памелой – такая же красивая и грудастенькая. – Вижу, она польщена. – Ну, что же вы, девчонки за такое дело взялись. Сейчас бы отплясывали в клубе с парнями, что вам, на жизнь не хватает? – Памела молча смотрит в окно.  – Давайте, я вас в куда-нибудь отдохнуть отвезу, да пару тысчонок на коктейли подкину. А про эту ерунду с шантажом и думать забудьте, нарветесь на крутого, потом беды не оберетесь.

    У Памелы растерянный вид. Кладу руку ей на плечи, обнимаю по-отечески. Другой рукой глажу Анджелину по голове. Хуй во рту Анджелины придает эротизма ситуации. Не каждый день член одинокого волка держит во рту молоденькая красавица.
    - Ну что, Ален, давай поднимайся.
    - М-м-м, - она в ответ мычит, пытаясь что-то сказать. Ее язычок в это время скользит по моему члену. Напряжение в паху сменяется мощным взрывом, словно в головке хуя зарождается новая вселенная.
    - М-м-м, - Анджелина мычит и кашляет одновременно, но справляется с напором спермы, не выпускает мой хуй из острых тисков своих зубов. Из ее рта потихоньку вытекает жидкость.
    - М-м-м, - Анджелина мычит, не переставая,  громко и требовательно. Я, удовлетворенный, глажу ее по голове.
    - А ты что-то другое от хуя ожидала, Ален?
    - М-м-м.
    - Что, Алена, что? – спрашивает Памела.
    Анджелина изображает руками карандаш, пишущий на листе. Памела роется в сумочке и дает ей ручку с бумажкой. Положив бумажку на мой толстый живот, Анджелина пишет: «смени меня».

    - Как же я тебя сменю, Аленочка? – Памела беспомощно смотрит на подругу. Анджелина снова пишет: «возьми за яйцо».
    - Я не против, - говорю я, с наслаждением закуривая, мне даже интересно, что из этого получится.
    - Ален, я не могу, - ломается Памела.
    - М-м-м – м-м-м.
    - Ладно, ладно, сейчас.
    Происходит рокировка - Памела лезет вниз, девчонки шебуршатся в тесноте, затем Памела нащупывает губами мое левое яйцо и засасывает его в рот. Анджелина освобождает мой хуй и откашливается. Накопившаяся во рту жидкость разлетается в разные стороны, попадает мне на рубашку, а Памеле на голову. Она достает салфетку, утирается. От минета ее пухлые губки стали еще больше и приобрели ярко красный оттенок. Я даю ей бутылку с водой. Она пьет.
    - Будешь сигарету? – протягиваю ей пачку – после секса не грех и покурить.
    Она берет одну, закуривает.
    - Алена, ну что, давай заканчивать это непотребство, - предлагаю я.
    - Если мы тебя отпустим, ты сделаешь что-нибудь нехорошее.
    - Девчонки, ну что вы, в самом деле. Я не люблю насилие. Идите с миром.
    - Ты обманываешь.
    - Ну, ё-моё. А как же вы планировали уходить?
    - Наручники хотели надеть на тебя.
    - Вот как? И где же вы их достали?
    - В сексшопе, - говорит с заминкой Анджелина.  Я смеюсь.
    - И давно вы этим промышляете?
    - Сегодня первый раз.
    - Повезло мне, значит, – я опять смеюсь.
    Мы сидим, молчим, думаем о своем. Я ни куда не спешу. Губы Памелы приятно щекочут яйцо.

    - М-м-м, - прерывает паузу Памела. Я протягиваю ей ручку с бумажкой. Она пишет: «воняет, Ален, смени меня».
    - Уж, извиняй, целый день за рулем и к татарским привычкам мыть жопу после того как погадил не приучен. Знал бы, что вас встречу, принял бы душ обязательно и цветов бы купил, – я хохочу.
    - М-м-м.
    - Полин, ну не могу я, у меня челюсть уже сводит, - жалуется Анджелина.
    - М-м-м.
    - Сейчас. Дай докурю только, - Анджелина расстроена.
  В тесноте перед моим креслом происходит еще одна рокировочка. В результате Анджелина опять держит мой хуй во рту, стоя на коленях, а Памела сидит спереди на пассажирском сидении и отплевывается. Достает влажную салфетку, трет ей язык. Я протягиваю ей сигарету. Она закуривает.
    - Фу, ну там и смердит, - сообщает Памела.
    - Извини, не подготовился к вашему визиту, - опять смеюсь, веселая ночь сегодня.
    - Ну что делать будем? – спрашивает она.
    - Я, в принципе, не спешу. Но жалко вас, девчонки, хоть и бандитки, а славные. Сделаю вам уступку. Прикуем меня наручниками к рулю так, чтобы отпереть их было немного затруднительно. Ключ возьму себе. Пока буду открываться, вы сможете спокойно уйти.
    - Здорово, - обрадовалась Памела.

    Памела дает мне ключ от наручников. Я приставляю руки к рулю. Она застегивает наручники, продев их через руль. Анджелина отпускает хуй, вылезает со своего места и выходит на улицу.
    - Ну, все, аревуар, красотки, буду вспоминать вас в эротических фантазиях, - я захожусь смехом и начинаю возиться с ключом. Но они никуда не уходят.
    - Можешь не пытаться открыть наручники. Ключ – от почтового ящика. Сплоховал ты, дядя, заявляет Памела.
    - Для тебя я – Михаил Юрьевич, - гордо отвечаю я.
    Памела обыскивает машину. Открывает бардачок. Оттуда сыплются запечатанные пачки банкнот, в довершении вываливается пистолет.
    - Вот так сюрприз, - присвистывает Памела и обращается к Анджелине: - похоже, это он, звони.
    Анджелина достает сотовый и набирает номер.
    - Алена Иванова. Отдел специальных расследований. Код – два двенадцать. Задержан, предположительно, подозреваемый в ограблении нескольких сберкасс и чиновников класса «В»… нет, фамилии не помню, какой-то Маточкин-Хуяточкин. Вчера вечером данные на него пришли… да, точно, он. При задержании обнаружено огнестрельное оружие и крупная сумма денег. Диктую адрес…. Автомобиль марка… номер… все… ждем.
   
    - Зря вы так девочки. И как же вы меня вычислили? – спрашиваю спокойно.
    - А мы тебя не вычисляли. Машину ловили и ты остановился. Вчера ориентировка пришла. Вот тебя и опознали, правда, сомневались и не знали, как тебя задержать.
    - Смелые вы, однако, и хитрые. Молодцы, благодарность по службе получите. Опасного бандита захомутали, можно сказать, одним своим обаянием, - я пытаюсь иронизировать, а внутри у самого все напряжено до предела. Нужно как-то выбираться, - Памела, напои меня водичкой, пожалуйста.
    Памела склоняется надо мной с бутылкой воды. Я вспоминаю свои детские навыки, как отец когда-то учил меня ловить ртом хлебные шарики, и, извернувшись, ловлю зубами Памелу за нос. Она кричит от неожиданной боли и пытается выбраться, но я держу крепко – от моей хватки зависит моя свобода и чужие жизни.
    - Стреляй ему в ногу, - вопит Памела.
    - Не заряжен, пистолет не заряжен, - Анджелина со злостью бьет меня рукояткой по голове. От удара еще сильнее кусаю Памелин нос.
    - О-р-о-о, - я пытаюсь выговорить одно слово – о-р-о-о.
    - Что? – спрашивает Анджелина, - обратно? Я не полезу обратно.
    - Лезь! Он мне нос откусит,- гнусаво кричит Памела.
  Анджелина лезет вниз и снова берет мой хуй в рот. Памела нащупывает ключ от наручников в сумочке и дает мне. Я отстегиваю наручники и отпускаю Памелин нос. Она садится на пассажирское сидение, схватившись за лицо. Мы вернулись в исходное положение. Восстановили статус-кво, так сказать.
    - Все, пора рвать когти, пока ваши не приехали. – Я завожу автомобиль и плавно трогаюсь. На скорости челюсти Анджелины могут сомкнуться от любой кочки. Поэтому, еду очень медленно. Получается, что хуй дороже свободы.

    В зеркале заднего вида замечаю погоню. Мне не оторваться на такой скорости. Остается последний шанс.
    - Девчонки, если мы не уйдем, дети могут погибнуть.
    - Какие еще дети?
    - Деньги – для  детей. Курс лечения лейкоза или саркомы стоит десять-двадцать тысяч евро. Эта сумма – шанс на выживание семи-восьми человек.
    - Ты врешь! - кричит Памела.
    - В бардачке – квитанции от прошлых выплат.
    Памела роется в бардачке. Достает квитанции.
    - Ален, и, правда, квитанции. Пятьсот тысяч рублей, миллион сто, семьсот тысяч. Получатель – «Фонд помощи детям», - удивленно сообщает Памела, перебирая бумажки, - что делать-то?
    - Что, фсбэшные суки, трудно выбрать между детьми и наградой? На медаль еще насосете, у вас все впереди, - надавливаю на них я.
    Анджелина нехотя отпускает мой хуй: «Хрен с тобой, гони». Меня упрашивать не надо, я давлю педаль газа в пол, и, без спросу одолженный джип послушно набирает скорость.

    Утром мы вместе идем в банк, перечисляем деньги на счет благотворительной организации за исключением десяти процентов. Их я оставляю себе как командировочные, как когда-то делал мой отец еще в советское время, продавая угнанные у ворюг машины. Дело сделано, предлагаю отметить.
    
    Отмечаем весело. Памела стоит на коленках передо мной и держит мой хуй у себя во рту. Рядом сидит Аджелина, моя рука гладит ее мокрую пизду. Мы чувствуем большое удовольствие, от того, что помогаем детям. Присоединяйтесь к нам.