Сразу же по окончании рождественской недели я получил письмо. Странное - потому, что пришло оно от неизвестного мне человека. Некто Дмитрий написал о том, что умер мой знакомый, А. Саутский. 

Сауцкий или Саутский? Я не знаю. «Пиши как хочешь!» - говорил мне Сау.

Мы учились вместе в военно-морском училище. Класс противолодочной авиации. «Плошники», как называли нас соседи.
Сава был странный. Кто-то считал его дураком, но Сашка просто был не такой, как все. Курсанты, в большинстве своем, животные и скоты. Пожрать поспать. Потрахаться в увольнении или самоходе, если повезет. Сауцкому нужно было больше.

Однажды захожу в класс - все со смеху давятся. Сау сидит в короне. Сделал из газеты, покрасил в синий цвет, и в окно смотрит – грустный такой. Я подсел, спрашиваю: «Че за хрень?» «Просто так» - отвечает. Потом вздохнул и говорит: «Почему я не датский принц? Почему я родился не тем?»
- А почему краска синяя?
- Другой у меня не было…

А еще он дупла ходил искать. Подходит как-то задумчивый весь такой: «Пойдем поищем!»
- Зачем?
- Ну ты видел когда-нибудь в жизни дупло? Как в мультике? Там всегда еще сова сидит. Нет? Я тоже. Идем!

И мы искали дупла. В училище нашли штук семь. Без сов, конечно. Иногда он один бродил, искал, это что-то вроде медитации было…

Иногда мы ходили вместе с Сауцким на Херсонес. Не купаться, мы зарабатывали деньги. Вообще Сау был спец по копанию. Он ворошил скифские могилы и городища тавров, приторговывал древностями. На раскопки Саутский ездил за город, и никого близко к этому делу не подпускал. Херсонес мы не рыли – слишком людно. Да и выкопали то, что ближе к поверхности, давно уже. Мы собирали там осколки амфор. Из толстого куска глины остро отточенным резцом вырезалась «глиняная игрушка». Не просто так – работа корректировалась по каталогу, сверялась с фотографиями настоящих археологических находок. Иногда небольшие поделки изготавливались из камня коричневого оттенка, напоминающего яшму. Точнее – подделки. В этом случае работа занимала больше времени, и стоила дороже. Набор надфилей,  немного художественного воображения, и умения. Потом – шлифовальная машина с алмазным песком, легкий обжиг, грязь, и перед вами изделие пятого – шестого столетия. В воскресенье мы отправлялись к коллекционерам, на Горку.

«Молодые люди, ну кто вам сказал, что это – греческая игрушка? Типичный образец варварского творчества, не старше пятнадцатого века! Больше ста двадцати рублей за нее я не дам!» - картавит старик-антиквар с бегающими глазками и огромным крючковатым носом. «Сам ты варвар!» - думаю, и шепчу Савве: «Сука! Наколоть хочет! Я ж ее с книжки «слепил»! Один в один. Там ясно было сказано: «ранние века»!» Немного посовещавшись, мы уступаем «артефакт». Зарплата офицера в то время была около двухсот рублей…

Кое-что из наших «художеств» Сау ухитрился продать у Эрмитажа, когда мы ездили в Питер на практику. После сделки мы отправились побродить по залам. Перед «Зевсом» мне в голову пришла мысль, от которой я не мог отделаться. Когда мы вышли из музея, я поделился подозрениями с товарищем. Сауцкий развел руками, будто я сказал что-то само собой разумеющееся: «Я все это давно прикинул! Ну, смотри, мы с тобой – почти дилетанты. Просто делаем старательно. Материал – настоящий. По вкраплениям и структуре можно определить, когда гончар замесил раствор и обжог глину. Остальное – исключительно «пальцем в небо». Если вырезать из мрамора вещь, причем изваять хорошо, «по образцу и подобию», используя только бронзовые инструменты и технику «того» периода, ни одна собака не догадается. Что они определят – период распада урана и свинца, возраст камня? Я думаю, Эрмитаж наполовину такими штуками наполнен. Все продали!» Наверное, Сашка был недалек от истины. Дело было, конечно, не только в мелких жуликах и крупных чиновниках, продающих реликвии страны за бугор. Иногда в истории не последнюю роль играет простое человеческое стремление выдать желаемое за действительное: «всем известно…»,  «авторитетное мнение…», «не подлежит сомнению…».

Однажды Саутский на берегу нашел монету. Иногда он бродил по вечерам вдоль линии прибоя с собственноручно сделанным металлоискателем – мыл золото, оброненное отдыхающими за день. (Это уже потом подобные занятия были взяты бандитами под контроль, и все пляжи поделены между группировками). Монета была черная, сохранилась плохо. Сау решил отдохнуть - улегся на горячий валун, и тупо стал чертить ключом от квартиры пятиконечную звездочку на гладкой стороне. Царапал аккуратно, делая небольшое углубление в толстой патине. Получилось прикольно. Испорченную денежку он взял с остальными безделушками на толкучку коллекционеров просто так, машинально, не надеясь продать ее за сколько-нибудь интересную сумму. Известный и маститый в городе товарищ (кажется, по фамилии Грантмезон), как коршун выхватил медяк из предложенного хлама, и, почти не торгуясь, вывалил несколько сотен. Сбежавшимся специалистам он, ликуя, показывал уже купленную находку, и не стесняясь нас приговаривал: «Ей же цены нет! Известно четыре вида, это – пятый! Монета с легендой в виде звезды не описана ни одним исследователем! Это фурор!» Удачливого покупателя поздравляли коллеги. Потом нумизмат умер, вся его коллекция по завещанию отошла в Эрмитаж. Об этом писали в газетах. И «денежка со звездочкой» - тоже.

В две тысячи третьем я снова побывал в Севастополе, прошелся по улицам, ставшим за пять лет родными, побродил между белых развалин. Я взял бутылку вина, черный хлеб и сыр. Гулял по местам, где прошла моя юность. Стало немного грустно – на территории музея «ары» открыли шашлычную, из динамиков хрипит «мадам Брошкина», вход платный, а бутылки из-под пива все также валяются среди древних стен. В одной из базилик мозаичный пол просто украли. Срезали и увезли. Интересно, как это можно было сделать незаметно, тайно, ведь каждый кусочек плитки надо пронумеровать, упаковать и отметить на схеме. Работы подготовленной группе не на один день. «Хранители» пожимают плечами…

Я вызвонил Сау. Хотел с ним выпить, поговорить. Сауцкий оказался дома, у мамы. Дребезжит старенький звонок. Все тот же. Сердце радостно колотится. Приоткрывается дверь. В темном коридоре вопросительная фигура. Ору: «Сау!» и пытаюсь обнять.

Радости Саша не выказал, как-то напрягся весь. Я, с улыбкой до ушей, как у Буратино, нес чушь, а он нервничал, по сторонам поглядывал. Глаза тревожно так бегают. Заговорил, и уши резануло. Не к месту: мать, мол, болеет, стараюсь дома меньше бывать. «Ты насчет хаты? Не беспокойся, я уже снял – на вокзале бабка предложила, по сходной цене, недалеко здесь» - говорю. «Это хорошо» - немножко расслабился Сава – «А то у меня – извини, никак». Тут же начал рассказывать, как занят – только что ремонт в новой квартире сделал… А потом язык прикусил.

«В кабак пойдем? Или вечером – на пляже бутылочку раздавим?» - скорее, по инерции предложил я.  Понимая, что это уже не нужно. Ни ему, ни мне.
Сау мялся: «Да я это… Лечусь, нельзя мне пить…»
- Понятно. Прощай.

Не то, чтобы я тем вечером брата похоронил. Но… Он умер.

А потом ко мне во Владивосток прилетел с Камчатки Дед. Вообще Деда зовут Геннадием, но мы так окрестили его еще на первом курсе – он после армии поступал. Сходили в клуб, приняли граммов по пятьсот. Послушали блюз и свинг.  Потом отправились домой – догоняться. Шли по ночной набережной, болтали. «Саутский ювелир, он никогда не был прорабом» - сказал Генка. Он ездил на встречу выпускников. Сау нажрался, и спьяну сболтнул. Сказку про работу придумал потому, что так спокойнее. Почти ни с кем не общается. Боится, что обчистят.

А Дед остался прежним – постарел совсем немного. Все мы стареем.

***

22-го декабря умер ваш товарищ по училищу Саша Саутский!
Алкоголь! Сашенька ОЧЕНЬ сильно пил последние годы! Результат - белая горячка и как следствие отек мозга. Спохватились только на 4-й день. Было уже поздно!
Он пил систематически с 1994 года после увольнения (не по собственной воле, а по роковому недоразумению) из МВД, а с 2000 года времени, когда он был трезв, стало меньше, чем времени, когда он был пьян. В 2003 и в 2004 годах у него были белые горячки и в психике произошли необратимые изменения. Особенно это заметили те кто долго его не видел. По возможности сообщите об этом тем, кто его знал. И ПОМЯНИТЕ!!!

08.01.2010

Саутский-то умер. Жалко конечно. Но это было шесть лет назад.