Осенним теплым вечером, в уютной кофейне в центре города за столиком у окна, расположились двое мужчин среднего возраста. Судя по их внешнему виду можно было сказать, что эти интеллигентные люди, добились немалых успехов на своих руководящих должностях. У каждого была небольшая проседь, но это лишь украшало. В сочетании стройных фигур облаченных в шерстяные костюмы с худощавыми аристократическими чертами лица, эти две персоны могли бы рекламировать товары для элиты. Хотя складывалось впечатление, что и так себе могут позволить все, что только может пожелать смертный. Их можно было счесть за братьев, настолько они были прекрасны и одинаково притягательны. Любой человек с легкостью мог перепутать этих двух. Официантка не была исключением, оба заказа она принесла одному и тому же посетителю.
«Один с тростью, другой с английским зонтом», - уяснила она для себя на тот случай, если клиенты попросят разбить счет или сделать повторный заказ.
Необъяснимо, но присмотревшись внимательнее, при всей схожести в их лицах были и неописуемые различия. Эти посиделки походили больше на встречу партнеров по бизнесу в неформальной обстановке, чем на встречу кровных родственников за чашкой чая или кофе.
- Заметь, это МНЕЕЕ принесли ТВОООЙ чай, а не наоборот, - ехидно подметил « Трость», делая акцент на то, кого именно хотели обделить, и кому из них досталась двойная порция. - Все начинается с мелочей.
- Сам ведь знаешь, что заварку здесь используют по пять раз, воду берут из-под ржавого крана, а посуду лишь ополаскивают, а не моют.
- На все воля Божья, - мужчина с тростью все не унимался. - К тому же это нас с тобой не убьет. После этих слов он громко засмеялся, чем привлек всеобщее внимание.
- Все, все, я больше не буду, продолжайте свое существование дальше, - проговорил он в зал.
- Твой фирменный юмор уже долгое время меня не забавляет, - с укором промолвил «Английский зонт».
Тем временем на улице грянул гром. Звук шелеста умирающих листьев колышущихся на ветру, сменился характерным шумом осеннего ливня. Из окна кофейни было видно как люди, словно сахарные пытались укрыться от падающей с неба дождевой стены под навесами остановок и в близлежащих зданиях. Звон колокольчика над входной дверью знаменовал приход новых посетителей. На пороге кофейни, стояла промокшая до нитки молодая пара. Девушка держала в руке букет, а парень пропитанное дождем плющевое сердце. Парочка на ходу взяла меню, выбрала сорт чая, и присела по соседству от столика, где вели беседу двое мужчин, один из которых был с тростью.
***
«Чудесный осенний день. И погода не подвела. Я так соскучился, так давно ее не видел из-за своей работы. Так мало внимания уделял последнее время, но с сегодняшнего дня все будет по-другому. Я уже забронировал двухнедельный отпуск на новый год и рождество, что б не отрываться от любимой, ни на минуту в эти праздничные дни. Обязательно уедем из Киева на это время, что бы только я и она, двадцать четыре часа в сутки», - размышлял я, считая минуты до встречи.
«Цветы – есть. Мягкая игрушка – есть. Любовное письмо – есть», - перепроверял я себя.
Посмотрел на часы, Кошка как всегда опаздывала.
«Сашенька, милая моя… Я так соскучился за ней… Я никогда больше не оставлю ее без внимания. Я виноват в том, что мы последние месяцы не виделись по десять дней кряду и более. Желание, что б она со мной ни в чем не нуждалась, превратилось в трудоголию. Но у всего этого есть и плюсы, ведь финансовые дела пошли хорошо. Как бы мне не проговориться, как бы сюрприз не испортить. Дело почти сделано, и пятнадцатого октября, на ее двадцать второй день рождения, я подарю ей ключи от съемной квартиры и попрошу жить вместе. А через год, отыграем шикарную свадьбу. За четыре года и шесть месяцев мы с ней многое пережили и хорошего и плохого, поймет ли меня мой Слоненок, простит ли?… Сейчас для меня это самое главное».
- Привет, Кот, - знакомый и самый желанный голос в мире прервал полет моих мыслей.
При взгляде в ее темно-карие глаза я увидел блеск. Тот блеск, который появляется, когда смотрят лишь на любимого человека. Значит, все будет хорошо.
Тот день был действительно чудесным. Прогулки по городу, держась за руки, нежные объятия, чувственные поцелуи, обоюдные слезы радости после откровенного разговора. Мы были так счастливы что, даже попав под ливень, радовались ему, и словно дети шагали по лужам, позволяя небесной воде пропитать нашу одежду. Немного раздосадовал вечерний эпизод в кофейне, но это такая маленькая капля дегтя, в такой огромной бочке «медового» позитива того дня. Ночь я провел у нее дома. Думаю, мы могли бы и раньше начать жить вместе у ее родителей, но что бы это была за жизнь. Тогда у меня не было ни работы, ни денег, ни оконченного высшего образования. А стать просто нахлебником я себе позволить не мог.
«Ну ничего, скоро все будет по-другому», - думал я тогда.
Вам повезло, если у вас хоть раз в жизни наступало состояние, я называю его «бабочки в животе». Когда настолько переполнен счастьем, что чувствуешь необъяснимый источник тепла в области солнечного сплетения. Его интенсивность увеличивается и волнообразно распространяется по всему телу. При этом сердцебиение замедляется и появляется ощущение порхания бабочек внутри своего тела. Наступает состояние покоя и умиротворения. Когда ощущаешь «бабочек», не хочется физической близости с этим человечком. Ты лежишь рядом, боясь пошевелиться, смотришь как он спит и слушаешь его сопение, понимая что это существо то самое бесценное, что есть у тебя в жизни, что лишь с ним хочешь встретить свою старость, и что любишь его больше чем саму жизнь.
С этим чувством я провел ночь, не отводя с нее глаз, уснув лишь под утро. Успев выключить будильник, до того, как он разбудил бы мою лучшую половинку, я нежно поцеловал ее еще спящую в лоб, и отправился на работу с ощущением того, что жизнь прекрасна.
С того утра я не видел ее пять недель.
***
- Давно мы не виделись, - продолжал мужчина с зонтом.
- Ну, время – это понятие относительное, и кому как не тебе знать это.
- Что у тебя нового?
- У меня все дела-дела… Я как всегда занимаюсь приготовлением очередного сюрприза для Вашего Величества, - слово «сюрприз», человек с тростью произнес с некой иронией в голосе. - Но хватит ля-ля, ты ведь не просто позвал меня. Тебе что-то от меня нужно.
- Ты прав, я хочу тебя попросить…
- Погоди,- перебил его «Трость». - «Большой Папа» о чем-то хочет меня попросить? Я просто обязан максимально насладиться этим моментом.
Из внутреннего кармана пиджака он достал сигару. Сделал несколько глубоких затяжек с закрытыми глазами, демонстрируя какое удовольствие он получает то ли от вкуса сигары, то ли от того что его сейчас будет происходить. Мужчина с тростью выдохнул дым, придавая ему вид колечек.
-Давай… Попроси у меня…
- Эх… А когда-то тебя называли Светоносным, - с досадой промолвил ему «Большой Папа».
- Что было, то прошло. Так ты будешь просить или нет, - разражено вымолвил «Трость».
- Извините, что перебиваю, - в их разговор вмешался третий. Это был парень, который зашел с девушкой несколько ранее. - Но здесь нельзя курить, и у моей любимой слезятся глаза и уже начинается кашель. Потушите, пожалуйста.
- Малыыыыышшшш, мне можно все, к тому же я главный акционер табачной индустрии. Поверь, твоя самка умрет не от этого.
Глаза молодого человека налились кровью. Возмущенный таким ответом, парень просто вырвал из руки у «Трости» сигару, молча ее погасил и вернулся на свое место.
Не ожидавший такого поворота событий, Светоносный бросил взгляд на собеседника. На лице того читалась миролюбивая улыбка.
- Простой смертный своим поступком испортил тебе все удовольствие, а ты так долго ждал этого момента, досада-то, какая.
В глазах у «Трости» заиграли огоньки пламени.
- Да ладно тебе, не горячись, - успокаивал человек с зонтом. - Отличная особь. Какие прекрасные чувства переполняют его сейчас, как он счастлив с этой девушкой. А какая судьба его ждет… Ты ведь тоже это видишь.
- Или ждала бы, - злобно огрызнулся Светоносный.
- Не смей, я тебе не позволю.
- Спорим на тот чай, который остался на дне твоей чашки, что ровно через сто восемьдесят один день его душа станет моей.
- Как можешь ты приравнивать душу человеческую к остаткам чая, - грозно возмутился «Зонт».
-Ты кажется о чем-то хотел меня просить. Я исполню твою просьбу, без каких либо долгов и обязательств. Взамен хочу лишь согласия на это пари. Все по-честному, никакого влияния на него оказывать не буду, сам сделает свой выбор.
Собеседник горько задумался.
- Давай… Даваааай… Даваааай… Соглашайся же, Большой Папочка. Ведь твоя просьба стоит этого, - все не умолкал человек с горящими глазами.

***
После ночи, ощущение «бабочек» все еще не покидало. Я чувствовал огромный заряд энергии, и максимальную душевную гармонию. Разлука на десять часов казалась мне вечностью. Была пятница, я с нетерпением ждал ее окончания, что бы снова увидеть свою любимую сегодня, и провести выходные вместе. Когда случалась свободная минутка, набирал ее номер но слышал лишь гудки. Тот вечер я вынужден был провести дома. Тогда у меня впервые появилось чувство тревоги. Наконец ближе к полуночи я все же смог дозвонится. Объяснение, что она себя плохо чувствует и поэтому весь день проспала, меня вполне устроило. Здоровье у Саши действительно было не очень, но это меня не отпугивало, а даже наоборот.
Той ночью сон был очень беспокойным, снились кошмары. Я проснулся с дрожью в теле, и необъяснимо сильным предчувствием беды. В мобильном было одно новое сообщение, прочитав которое у меня заболело сердце:
«Sasha Child 03.10.2009 5.43. Я на вокзале, уезжаю на время, нужно побыть одной».
В полной растерянности от того, что происходит и как вообще такое могло случиться, когда позавчера было все как в сказке, я набираю ее номер, но абонент находился вне зоны досягаемости.
Кое- как добравшись на работу, дозвонился к ней домой и от матери узнал, что вчера Саша провела весь день вне дома, и купила билет к отцу на сегодняшнее число. Знание того, что любимая поехала к Эдуарду Викторовичу, уняло дрожь в моих руках. Последние четыре месяца он работал в Крыму, руководя строительным проектом. Но почему милая умолчала об отъезде, почему обманула, сказав, что весь день проспала. Объяснение этому я дать не мог. Ближе к полудню дозвонился и к Саше. Но на мои вопросы были лишь короткие сухие ответы: «Не знаю.
Не спрашивай. Я сейчас не хочу говорить об этом».
Ее отъезд стал первым гвоздем в крышку моего гроба. Я звонил по десять раз в день, пытаясь все же узнать, что произошло. Кризис ли это четвертого года отношений или все еще хуже. Но лишь раздражал своими расспросами. Ее нейтральный голос с очередным моим звонком приобретал все более негативные и раздражительные нотки. А на слова: «Я тебя люблю», - в конце каждого телефонного разговора, я слышал лишь сухое, - «Пока».
Все что мне толком удалось выяснить, так это то, что пятнадцатого октября, на свое день рождения Саша возвращаться не собирается, и может быть приедет лишь в конце месяца.
Я решил сам ехать к ней, но как назло на работе начались серьезные проблемы, которые не могли разрешиться без моего присутствия. Тогда сосредоточился на переезде в съемную квартиру, и подготовку сюрприза к ее возвращению, не переставая названивать. Ко дню ее рождения я уже жил отдельно. Телефонное поздравление было воспринято так же прохладно, как и остальные тысячи слов сказанные мною раннее. Тем вечером я впервые узнал, что значит пить по-тихому. Когда находясь один в квартире, хлебаешь текилу с горла не закусывая, то ли от незаслуженной обиды, то ли от непонимания происходящего. В светлое время суток я планировал, как мы проведем день ее возвращения вместе. А вечерами не мог уснуть без порции алкоголя, теша себя мыслями, что все еще может быть как раньше.
Во вторник, двадцать седьмого октября я стоял на перроне с огромным букетом роз, всматриваясь в суетливые лица пассажиров, покидавших вагон. Пылающий огоньком надежды взор искал лишь ее, пока не замер на паре знакомых глазенок. За эти три с лишним недели она изменилась. Бледный цвет лица, коричневые круги под глазами, нездоровая худоба. Но главное ее взгляд, прежних огоньков влюбленности в нем уже не было. После двадцати шести дней разлуки она позволила поцеловать себя лишь в щеку. Но это не заставило меня отступить от плана. Поездка с завязанными глазами в такси, презентация нового жилья, лепестки роз, усеянные по квартире, подарок, ужин при свечах, вино с икрой и просьба, стоя на одном колене о начале совместной жизни. Ничто не вызвало у нее позитивных эмоций, глаза были все так же пусты. А на свое предложение, на мою мечту жить вместе, я услышал равнодушное:
«Я сейчас не могу дать тебе ответ».
Пришлось упрашивать, что б она осталась до утра. Той ночью я был особенно нежным, а она как никогда холодна. Я боялся уснуть, не хотел отпускать этот день, эту пародию на отношения, которые были раньше. Понимал, что если сомкну глаза, то наступит уже завтрашний день, и мне страшно за то, как все будет развиваться дальше. Глубокой ночью я услышал всхлипывание. Сначала думал, что мне показалось. Но за ним последовало еще одно, а потом еще и еще.
Когда во время акта любви с тем, кого любишь, отдаешь всю нежность и ласку, которую только можешь, а после слышишь сдавливаемый рукою плач, в надежде не разбудить тебя, то у самого по щекам начинают скатываться слезы от невыносимой душевной боли и понимания, что уже ничего не изменить. Ты боишься даже всхлипнуть, ведь она точно не спит и все услышит.
Это была последняя наша ночь. Мы не виделись тридцать один день. Саша ни разу не позвонила. Наши телефонные беседы теперь приобрели ярко негативную окраску. Я задавал вопросы, а она, как правило, лишь выборочно отвечала на них словами: «Да», «нет», «я не хочу говорить об этом». С ее стороны, я испытывал полное безразличие к себе. Мне не был задан ни один вопрос. Единственное, что мне удалось из нее выудить, так это то, что Саша посещает психолога и принимает прописанные им таблетки. В моей душе снова появился лучик надежды, что чудо таблетки помогут все исправить.
Двадцать восьмого ноября у моего дяди был очередной день рождения. На который был приглашен я с Сашей. Путем длительных упрашиваний мне все же удалось убедить ее приехать ненадолго. Не знаю что произошло, но эти пару часов были чудесными. Впервые за долгое время она улыбалась. Я все время держал ее за руку, чувствуя, как она сжимает мою. Такси уже ожидало у подъезда, а я всячески затягивал время, снова ощутив вкус к жизни.
- Я не могу остаться, Кот. Мне действительно нужно ехать. Утром я забыла выпить таблетки, а уже половина одиннадцатого. Меня предупреждали, что этим можно свести к нулю весь курс лечения.
Едва мы сели в лифт, как Саша поцеловала меня. Двенадцать этажей это высоко или низко, много или мало? Двенадцать этажей длиной в один поцелуй. Не прерывая объятий, мы вышли из подъезда и продолжали целоваться возле такси. Лишь сигнал клаксона нетерпеливого водителя заставил любимую оторваться от моих губ. Ее глаза снова блестели. В тот момент я вновь ощутил «бабочек» внутри, еще не зная, что это был последний наш поцелуй.
Утром Саша набрала меня. Я не мог поверить. Она два месяца не звонила мне, а сегодня... Сердце радостно забилось.
- Психолог сказал мне, что нужно полностью сосредоточиться на написании дипломной работы. Он уверен, что для полнейшего выздоровления нам лучше это время не видеться.
Все мои апелляции на этот счет были бессмысленны.
Я не видел ее ровно месяц. Стало еще хуже. На свои порывы приехать, слышал истерические крики, что ей некогда, что нужно писать диплом и что этим я испорчу все лечение.
«Она обязательно выздоровеет, это лишь длительное испытание, на пути к вечному счастью. Ведь я ее все так же сильно люблю. Все наладится, и мы встретим старость вместе», - говорил я себе.
Приближалось тридцать первое декабря, а на мой часто задаваемый вопрос: «Хочет ли она встретить две тысячи десятый год вместе?», - я слышал один и тот же ответ, - «Не знаю».
Теперь помощь психолога, а еще лучше психиатра требовалась мне самому. Двадцать восьмого декабря я позвонил и сказал что приеду. На ее крики: « Умоляю. Не надо. Прошу тебя. Пожалуйста. Ты все испортишь», - внимания не обращал.
Дверь мне открыла Саша, в квартире больше никого не было. При попытке поцелуя в щеку, она демонстративно отвернулась.
- Присядь, Андрей.
Сердце защемило, я понял, что будет дальше, глаза стали наполняться соленой влагой.
- Психолог считает, что ты всячески мешаешь моему выздоровлению. Он помог мне разобраться в себе и понять, что я не люблю тебя больше, и теперь смогу быть только лишь другом.
От услышанного мой мир рухнул. Мир, который я почти пять лет выстраивал вокруг одного человека. Мир, в котором мне кроме нее не нужен был никто. Мир, в котором был так счастлив, что отдалился от старых друзей и не нажил новых. В этом не было необходимости, Саша заменяла мне всех. А что ждет меня впереди? Лишь боль от невосполнимой утраты, бесконечная пустота и вечное одиночество.
Не помню, как очутился дома тем вечером. Отныне алкоголь прочно закрепился в моей жизни, теперь я его употреблял не только перед сном. В Новогоднюю ночь мне звонили и желали счастья. Я благодарил и желал в ответ, а самому хотелось лишь умереть. Не в силах больше притворяться, изображая радость, после второго поздравления, я отключил телефон и попытался уснуть под звуки салюта и крики веселья, но все тщетно. Мой последний отпуск казался адски долгим. Я целенаправленно занялся саморазрушением. Мне было интересно, как низко смогу опуститься, утратив всяческий интерес к жизни. Свой сознательный запой объяснял окружающим, как затянувшееся отмечание новогодних праздников. Кожа приобрела желтушный оттенок, а во рту появился постоянный горьковатый привкус. Курение стало еще одним табу, которое я легко переступил. Скоро в моем ежедневном рационе появилась и конопля. Я перестал бриться и стричься, смысла в этом больше не находил. Неряшливый внешний вид заставлял коллег бросать в мою сторону презрительные взгляды. Наивные, неужели они думали, что я не знаю, как выгляжу со стороны. Способны ли понять, что я сам этого хочу. Начальство мои действия не одобряло, но еще терпело, ведь со своими обязанностями я справлялся лучше всех. Так закончился январь.
Единственной ниточкой, которая могла бы меня еще спасти, был День Святого Валентина. Я схватился за нее обеими руками. Меня поглотила идея все наладить четырнадцатого февраля. Я снова обрел смысл жизни. Понимая, что мне необходима трезвость ума, что б все спланировать, завязал с алкоголем и прочим. С самого утра я уже стоял возле ее двери. В руках у меня был букет из двадцати трех роз, огромный пакет, доверху набитый мягкими игрушками, валентинками, статуэтками, свечами, брелками, магнитами на холодильник. Все что я только смог отыскать с надписью «I LOVE YOU». И самое главное – это письмо. Письмо, прочитав которое сердце не может не сжаться. Письмо, которое было отпечатком моей души на бумаге. Но в ее глазах была все та же пустота. Прочтя его в моем присутствии, ее глаза даже не стали влажными.
-Я не могу сказать тех слов, которые ты хочешь услышать. Прости.
Переступая порог Сашиного дома, я знал, что никогда не вернусь туда. Понимал, что уже не жилец, это лишь вопрос времени. Возле ее двери я написал белой краской «Я ВСЕ ЕЩЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ». Буквы начали растекаться по стене тоненькими струйками краски, словно слезы.
Это была последняя наша встреча. Еще до полудня я снова впустил в свою жизнь вредные привычки.
Интернет явно творение Дьявола. Ничего позитивного в нем нет. Он стал для меня последним гвоздем, когда через пару дней я увидел благодаря всемирной сети фотографии, датированные четырнадцатым февраля, на которых моя любимая рядом с другим. Улыбается, целуется, а в глазах у нее знакомый блеск. МОЙ БЛЕСК!!! Я нашел в себе силы позвонить и спросить.
На мой вопрос: «Как?», - я получил ответ: «А так».
Это был наш последний телефонный разговор. Мне хотелось выть, кричать, бить кулаками стену, выбить все зубы парню на фото. Еще не засохла краска на стене, а у нее уже другой. Такую душевную боль мне еще не доводилось испытывать. Словами описать невозможно. Все что было до этого показалось мне лишь легкой прогулкой. С этой болью в сердце я прожил до последнего вздоха.
Тогда же я отрекся от Бога. Нет, не стал атеистом или поклоняться темным силам, а именно отрекся. Я надеялся, что он существует, что узнает о моем презрительном отношении. Каков ритуал? Наверное, у каждого свой. Главное понять, что дороги назад уже нет, признать, что он тебе не нужен и не бояться понести наказание за это, от главного эгоиста всех времен и народов, раз уж допустил такую несправедливость в твоей судьбе. После, чего принялся за свое саморазрушение утроенными темпами. К концу февраля я уже не выходил на работу. А в начале марта начал себе активно прививать наркотическую зависимость путем внутривенных инъекций. Теперь я окончательно стал походить на ходячего мертвеца.
Вечером тридцать первого марта, в день пятой годовщины со дня нашей первой встречи, я не раздеваясь погрузился в ванную с горячей водой. В перерыве между глотками текилы, перечитывал в телефоне сотни ее сообщений, которые мысленно возвращали в те времена, когда все было как в сказке. Допив до дна, написал Саше последнее смс. После чего перерезал себе сосуды на запястьях. Наблюдая за тем, как вода приобретает все более насыщенный розоватый оттенок, я думал, как все могло сложиться подобным образом в моей жизни. С каждой минутой вдыхать становилось все тяжелее. В предсмертной агонии я закрыл глаза, что б в последний раз представить ее любящий взгляд. Сил открыть их снова у меня уже не было. Я умер.
«31.03.2010 23.26 Сообщение "Я буду любить тебя вечно" доставлено».
***
Двое, уже знакомых вам ранее мужчин средних лет сидели в том же кафе. Только сейчас в нем находилась лишь эта парочка, и никого больше. На улице тоже не было ни души. Царила мертвая тишина. Складывалось такое впечатление, что сейчас эта кофейня была чем-то вне времени и пространства.
- Да, Малыш! Ровно на сто восемьдесят первый день, как по заказу.
От эмоционального возбуждения «Трость» вскочил и начал делать характерные жесты руками, словно команда, за которую он болеет, забила гол.
- Ты проиграл, ты проиграл, его душа теперь моя, - Светоносный дразнился словно мальчишка.
- Ничтожный жулик. Ведь это ты звонил ей, просил голосом отца срочно приехать и никому ничего не говорить. Ты навеивал депрессию звуками моря. Ты был тем водителем такси у подъезда. Ты был психологом, запрещавшим им встречаться, - апеллировал к нему собеседник.
- Сжульничал ты, когда воскресил своего протеже, после того, как я его прищучил, правильнее даже будет сказать - приколотил. Я ведь пообещал, что не буду влиять на НЕГО, но не на НЕЕ. Так что все честно. И ты сам это знаешь. Иначе сейчас я бы с тобой рядом уже не сидел, -
довольным тоном говорил «Трость».
- Рогатыыыйййй, - сквозь зубы злобно вымолвил «Большой Папа».
- Да, это я. Ну больно уже. Засиделся с тобой, пора идти. Зови если что, а лучше сам в гости заходи, - ехидничал Лукавый. – Твою чашечку забираю, я ее честно выиграл, хоть она и стоила мне десять тысяч душ.
После этих слов мужчина надел кожаные перчатки, взял в руки трость, и прихватив  грязную чашку, скрылся за дверью.

Конец первой части