Он сидит напротив меня. Веселый, умный и добрый. Полная противоположность меня. Мой негатив. Точнее сказать, я его негатив. Много пьем и вспоминаем юность. Что поразительно, не хмелеем. Может, закуска хороша, а может нам просто надо наговориться и организм, понимая это, успешно борется с алкоголем.

Так часто бывает. Мы живем в одном городке, где ты знаешь всех, и тебя знают все. Беззубые старухи возле подъезда вспоминают, как «сливали» тебя матери, застав с сигаретой за углом дома. Сейчас так-же «сливают» твоего сына. А вот это толстенное чудовище, скандалящие в магазине, была когда-то первой красавицей и Председателем Совета Отрядов Пионерской Организации Школы. И проходя мимо неё, ты всегда делаешь вид, что не знаком с этим монстром. А вон тебе машут рукой бомжеватого вида мужички. Их вид не дает тебе усомниться в их просьбе. Тебе не жалко полтинника, тебе просто неприятно с ними общаться. Ты видишь их всегда и везде. А того, кого хотел-бы увидеть, с кем хотел-бы посидеть – поговорить, ты не видишь. Все заняты, у всех дела; семьи, тещи, огороды, прополка, культивация, строительство бани, отпуска…

Я встретил Ваньку на Масленицу. Празднование Проводов Русской Зимы всегда собирает местное население в одну большую, пьяную кучу. Праздников, которые до сих пор собирают народ, всего два. Масленица, да День Города. Но Масленица важнее. После мерзкой, слякотной, вечно  сумрачной зимы, народ, разогретый самогонкой, кучкуеться. Бухают, пляшут, лезут на столб за подарками, дерутся. Весело! И этот праздник дает возможность увидеться, всему поголовью нашего Муходрищенска.

После обязательной программы празднования (стакан – хоровод – столб) я уговорил Ваньку с семейством отправиться к нам. Жена моя, умница, наметала на стол закусок, горячего и мы уселись. Тосты, выпивка, закуска. Мы и не заметили, как нас оставили вдвоем. Жены ушли в зал, потрепаться о своем, о девчачьем, сыновья ушли в комнату к сыну терзать компьютер, а мы с Иваном поплыли по морю воспоминаний. Я смотрел на него и по его облику читал его жизнь. После первого брака с Юлькой у него остались усы. Помню, как Юлька долбила его дятлом, чтобы он обзавелся усами. Он сдался. Рыжие усы сделали из него добродушного таракана. После смерти Юльки, он так с ними и не расстался. Вторая жена уговорила его бриться наголо. «Проела плешь», шутил Ванька. Третья жена тяжело болела и на нервяках у моего друга село зрение. Красивая, тонкая оправа очков, вкупе с лысиной и усами, сделали из корешка, местного Розембаума. Ну а четвертая жена подарила ему сына и домашний уют, в выстроенном Ванькой доме.

Удивительно позитивный человек! Мы вспоминали с ним друзей, подруг, случаи из жизни. Мя напоминали двух заслуженных рысаков, выпущенных из стойла. Мы резвились, мы бежали по сочной, зелёной траве. Вперед, вперед, вперед! Мы верили, что мы еще ОГО-ГО!!! Нам время и пространство не помеха! Мы все можем, на все способны! Мы, мы, мы,…Можем, можем, можем…

Не заметили, как забрезжил рассвет. Вот всегда так, только развернулась душа, надо сворачиваться. Как-же хочется верить, что все у нас впереди, у старых, опытных рысаков!