Чото дохуя в последнее время на рисурсе стало появляться тегзтов типа: «Каг я насрал в подъезде», «Каг мне насрали в подъезде», « Каг я вычислял, кто насрал мне в подъезде», etc. Грустно , девицы... Я , када помоложе был, досуг креативней проводил. Помню , однажды(с), звонит мне мой друг и, заодно , сосед , Ярослав, и грит,  мол , «родители в театр с ночевкой ушли», надо чота решать. Тут-же подтягиваем третьего участника будущей мелодрамы , Андрея, и начинаем  в темпе вальса вызванивать знакомых
девушек, на предмет послушать раритетные записи Шаляпина, ну и вообще...

  В связи с жесточайшим цейтнотом, удалось найти только двух молодых особ, желающих приобщиться к великому искусству. Одну , на правах спонсора фестиваля, забрал себе Ярослав, а другую мы с Андрюхой решили, так сказать, совместными усилиями...

Небольшая ремарка к повествованию: действие происходит в частном доме.  Вопщем, к часу ночи, я переводя взгляд с Ярослава и его пассии, пытающихся повторить трюк  Гудини — пройти в спальню сквозь закрытую дверь, на нашу , икающую от выпитого, подругу, произнес: «Андрей, клиент дошел до кондиции...» « До какой?» «До нужной!»  И уже хором , обращаясь к пелотке: « Нам пора освежиться!» , подымаем ее под белы рученьки и «в сад».

Выходим из комнаты, проходим кухню, Андрей спереди, я сзади, девица меж нами, все пристойно, после кухни идет небольшой предбанник, света там нет, не видно нихуя, выходим на улицу, и сталкиваемся  ебальниками с Андреем. Овцы нет. На этих трех метах темноты она дематериализовалась ,что называется, «Кхуямъ»! С криками «Где, бля — куда, бля!», ломимся обратно в предбанник, нашариваем выключатель, и замираем в полнейшем ахуе.

Буквально в двадцати сантиметрах от нашего «караванного пути» зияет «чорный провал» (цэ, нипомню кто) открытого погреба. Томимые самыми хуевыми предчувствиями, мы ебанувшись лбами , заглянули внутрь . И точно, в глубине молочно белели две грязных пятки. Память тут-же услужливо подсказало цитату из фильма «Безжалостные люди» - «А потом тебя посадят в камеру к стошестидесятикилограмовому гомосексуалисту, и через месяц сквозь тваю задницу можно будет смотреть на звезды!» Я судорожно сглотнул...

  Вопщем, вытянули мы эту кобылу из погреба прямо за ноги.Поразительно — оказалась жива, и почти невредима. Почти — потому, что на лбу у нее рваная рана со спичечный коробок. Была бы трезвая — убилась бы нахуй!... Короче, «скорая», санпропускник, швы, все по полной программе, и в три часа ночи, к тому же...

  Так что с еблей тогда у меня не сложилось.  Ну и окончательный финал тоже не подкачал - мама Ярослава через день полезла в тот злополучный погреб, и вступила св полузасохшую блевотину - та тварь еще и наблевала, когда спикировала в «преисподнюю».
Щас , конечно, это все смешно выглядит, а тогда я месяц при слове «ебля» вздрагивал...