Егор был обычным человеком. Таких миллионы. И ёлка у него была самая обычная. Из пластика. Не живая – зато пушистая в некоторых местах. Как и его жизнь. И закошена на одну сторону, точно так же – один в один. Состояние ёлки можно было расценивать как прединфарктное, потому что использовалась она по назначению уже несколько лет подряд. А каждый Новый год для искусственной ёлки – как мини инфаркт. Собрали – разобрали, что-то само отвалилось, что-то проебали… в общем, не мне вам рассказывать.
В канун Нового года, часов с семи вечера Егор сидел на полу в своей квартире, напротив зелёной красавицы и методично и уныло напивался. Выпивал стопку тёплой водки, и заедал её кулинарными изысками из ближайшего гастронома, выковыривая еду руками прямо из пластиковых контейнеров. Смачно рыгал, облизывал пальцы, и снова наливал очередную порцию.
-- За счастье!
Егор чокнулся со стеклянным зайцем. Заяц, по-праздничному задорно крутанулся на ниточке и замер, глядя в сторону. Егор выпил. Заел шубой и сплюнул селёдочную кость. Развернул косого за нитку.
-- Ты-то чего?
Заяц виновато качнулся. Егор снова налил.
-- За любовь, будь она неладна...
Заяц снова медленно повернулся и уставился на красный блестящий шар. Рука Егора замерла, так и не донеся рюмку к сложенным в трубочку губам.
-- Сука, – Егор поставил на пол рюмку и развернул непослушного зайца мордочкой к себе. – Я не понял… тебе-то я, что плохого сделал, заморыш?
Егор подержал несколько секунд зайца в ладони, осторожно отпустил, пригрозил пальцем. Поднял с пола рюмку. Быстро выпил и потянулся за закуской.
-- Сам ты заморыш.
Егор подавился и, закашлявшись, харкнул на ёлку кусочками оливье. Оглянулся и уставился в телевизор. Надежда Кадышева, привольно шевеля грудями, враспев горланила: – «…коротаем мы, ночи длинные…»
Нет, это не оттуда, – подумал Егор. Встал, обвёл взглядом комнату и, слегка пошатываясь, прошёл в кухню. Телевизор и магнитофон были выключены. Послышалось, наверное. Он вернулся и сел возле ёлки. Налил рюмку под самый край. Поднял, приподняв локоть на уровень плеча, и выдохнул в сторону.
-- За родителей, царствие им не...
-- Родителей вспомнил? Самое время.
Егор вздрогнул и неловко дёрнул рукой. Тёплая водка, расплескавшись, намочила ладонь и впиталась в манжет рубашки.
-- Да что за хрень?! – Егор поставил рюмку на пол. – Что за херня?!
Он поднялся с пола, и комната поплыла перед глазами. Для равновесия расставил руки в стороны. Огляделся.
-- Выходи, сука! Кто тут!
-- Да здесь я, – ответили с ёлки.
Егор нагнулся и стал пугливо всматриваться в тёмное пространство между веток.
-- Кто здесь?
-- Разуй глаза, валенок. Это я, Косой.
Егор даже не сел, а упал на пол, больно ударившись пятой точкой. Всмотрелся в заячью стеклянную морду. Заяц подмигнул, отразив блестящим веком свет люстры.
-- Привет. Чего варежку раскрыл? Только что чокался со мной, в рыло мне рюмкой тыкал, заморышем называл.  Давай, давай… продолжаем разговор.
Егор потряс головой. Ущипнул себя за ладонь. Ударил кулаком по лбу и снова посмотрел на зайца.
-- Ну, полегчало?
Егор мгновенно протрезвел и вскочил на ноги.
-- Ты это… чего?
-- Я? Я ничего. Просто, разговариваю с тобой. Ведь кроме меня тебе уже и поговорить не с кем… я прав?
Егор согласно кивнул. Поговорить действительно было не с кем. Жена ушла полгода назад, с друзьями разжопился, родители померли давным-давно. Последняя подружка, обидевшись на недостаток внимания с его стороны, не звонила уже недели полторы. Да и он собственно не пытался связаться. Зачем? Да ещё перед самым Новым годом попал под сокращение на работе. В общем – полный пакет. Все опции, кроме кожи и климата. Кожа посерела от пьянства, недосыпа и неправильного питания, а климат… сами знаете, какой сейчас климат.
-- Ну, давай. Ты, вроде за родителей выпить хотел? – напомнил Заяц.
-- Хотел. А что?
-- Да ничего. Ты, кстати, где был, когда мамка твоя в Красноярске от рака загибалась?
-- Здесь. Ну, в Москве... был.
-- А чего не поехал? Мог ведь тогда, помнишь? Да и с отцом как-то нехорошо получилось… Егор неохотно и стыдливо пожал плечами. Он и сам не мог ответить на этот вопрос. Приехал он тогда только на её похороны. Чтобы поцеловать в лоб, обтянутый тонкой полупрозрачной кожей, незнакомую высохшую мумию. А отец? Егор и узнал то о его смерти только через месяц. И на могиле не был ни разу.
-- Ты откуда всё знаешь? И какого… ты меня тут осуждаешь… хрен стеклянный.
-- Я не осуждаю. Я спросил просто. А знаю я про тебя всё, потому что ещё с рождения твоего мы знакомы. Родители твои нас из Чехословакии привезли. Тебя и меня. Ну, там ещё были… попугаи, то да сё… шары какие-то… побились все. Один я остался с тех времён. Потому что ты меня всегда в бумажку заворачивал, перед тем как в коробку убрать. Я добро помню.
Действительно, зайца этого Егор всегда заворачивал в несколько слоёв газеты. Аккуратно укладывал, и через год, так же аккуратно вынимал из коробки с ёлочными игрушками. И вешал на самое видное место.
-- Тогда, чего ты хочешь от меня? – Егор начинал терять терпение. Разговаривать со стеклянным зайцем, который всё про тебя знает, не самое приятное занятие. Попахивает шизофренией, причём в крайней – галлюцинаторной форме.
-- Ничего. Вопрос в том – что ты хочешь?! – загадочно ответил Заяц и почесал за ухом стеклянной лапкой.
-- Развяжи-ка эту нитку долбанную. Я на пол хочу слезть… лапы затекли уже.
-- Ага… Щас! Виси – где висишь и не рыпайся. Джин хренов… интригует ещё…
-- Ну, как знаешь. Можешь дальше бухать. Только, времени у тебя – до четвёртого января. До рассвета. Если точно, то до шести сорока четырёх, и…
-- Ну да, ты мне ещё про тыкву расскажи, блять, – перебил Зайца Егор.
-- Не веришь?
-- Ясное дело. Я что – идиот, по-твоему?
Заяц молчал. Егор уже пожалел о том, что отказался. Но и признаться в этом не хотел, ни себе, ни тем более стеклянному зайцу. И когда он уже решил заговорить, Заяц внезапно спросил:
-- Чего бы тебе хотелось сейчас больше всего. Подумай.
-- Хочу, чтобы жена мне позвонила. Вот прямо сейчас! Слабо?
Из вороха белья, лежавшего на смятой постели послышалась приглушённая трель. И в ту же секунду, но гораздо пронзительнее, на тумбочке возле кровати, отозвалась база радиотелефона. Егор, не раздумывая, бросился на звук сигнала и начал копаться в скомканных простынях. Трубка вывалилась откуда-то из недр разворошенного белья и стукнулась об пол.
-- Алло, – послышалось из динамика. – Егор… Алло!
Егор как завороженный смотрел на трубку, затем перевёл взгляд на Зайца.
-- Ну ты чего? Жена звонит – ответь уже.
Егор медленно слез с кровати, поднял трубку с пола и прислонил её к уху.
-- Да.
-- Здравствуй, Егор. Что там у тебя за бардак опять? Ответить сразу, не можешь что ли? Алло… ну что, молчать будем?
-- Да слышу я, – Егор отвернулся от ёлки. Встал в пол оборота. – Чего ты хотела, Лен?
-- Я там оставляла квитанции на оплату за квартиру. На холодильнике. Ты оплатил? Полгода прошло уже. Смотри – доиграешься.
-- А с чего ты решила…
-- Я просто знаю, поэтому и говорю. Тебе всегда нянька была нужна. Твоя-то, сопливая, наверное, не напоминает тебе, – «то надо сделать… это». Нет? Не напоминает?
Егору почему-то стало стыдно перед Зайцем, и он вышел с трубкой в прихожую. И правильно сделал, потому что за спиной послышался приглушённый ехидный смех.
-- Слушай, Лена. Я один прекрасно справляюсь. Мне никто не нужен, понятно? В том числе и мамочка. Ни в твоём лице… ни…
-- Знаешь, мог бы и с Новым годом меня поздравить. Так… для начала…
-- Пошла ты в жопу! – сказал Егор и нажал на сброс.
Вернулся в комнату. Сел возле ёлки, взял бутылку и отпил прямо из горлышка.
-- Поговорили? – поинтересовался Косой.
Егор кивнул.
-- Веришь мне теперь?
Егор мотнул головой и одновременно пожал плечами. Но неуверенно и еле заметно.  Сделал ещё один глоток и поморщился. Хотел возразить, что звонок – простая случайность… совпадение но, передумал. Сидел молча, и понуро пил из горлышка.
-- Ты этого хотел?
-- Да.
-- Послать её в жопу? – допытывался Заяц.
-- Ты же сам всё знаешь, хули спрашиваешь? – огрызнулся Егор.
-- Проверить хотел.
-- Проверил?
-- Ага, проверил. Ты врёшь. Ты хотел, чтобы она вернулась. И чтобы у вас всё снова было как тогда – десять лет назад. Сними меня с верёвки, будь человеком.
Егор снял нитку с ёлочной ветки и, аккуратно придерживая Зайца, поставил его на пол. Тот присел пару раз, упёрся передними лапками в бока и прогнулся. Сначала назад, а потом вправо – влево.
-- Если я хотел, чтобы она вернулась, почему ты этого не сделал? – спросил Егор.
-- Я не всё могу. Я дал тебе шанс – ты его упустил.
-- Ну… ты всё слышал. Ты думаешь мне всё это надо? Вот это вот... – Егор скорчил гримасу, имитируя недовольную физиономию бывшей жены.
-- Выбор был за тобой. Ты его сделал. Что ты от меня-то хочешь? – резонно ответил Заяц.
-- Да ничего я не хочу.
-- В этом-то и дело, – Заяц усмехнулся. – Когда захочешь – скажешь. Придумай что нибудь. Ну, что бы ты действительно хотел. Без всяких там… - «а мне это нужно?», да - «я не знаю». Мужик сказал – мужик сделал. Ясно?
Недолго думая, Егор выпалил первое, что пришло в голову:
-- Хочу миллион долларов наличными.
Заяц поморщился. Закатил блестящие глаза к потолку и сказал удручённо:
-- Ну, ничего другого я и не ожидал. Стандартная мечта среднестатистического идиота.
Егор еле сдержался, чтобы тут же не раздавить наглеца. Один удар ногой – и всё. Не будет никакого зайца, закончиться эта жуткая и неприятная галлюцинация. Но любопытство оказалось сильнее. И вместо быстрой расправы, Егор решил продолжить диалог. 
-- Выбирай выражения, а то опять на ёлке будешь болтаться. Что тебе не нравиться то? Нормальная мечта – миллион… Миллион – это то, что нужно.
-- Нет, не получиться. Миллион я тебе не дам.
-- Сползаешь с базара, хрен стеклянный, – криво усмехнулся Егор. – Только философствовать можешь, как я погляжу. А чего так?
-- Нету у меня миллиона, поэтому – вот так. Вот миллионером могу тебя сделать, если хочешь. Но учти – со всеми вытекающими последствиями. С налоговиками и ментами, с бандитами и чинушами… с продажными девками и лицемерными друзьями… короче, со всем тем говном, которое к этому прилагается. Хочешь?
-- Нет, не хочу. Ладно, хрен с ним, с миллионом. Хочу третьего числа выйти на работу в качестве шефа… ну, хозяина нашей фирмы. И чтобы Колесов… ну, шеф… был у меня в подчинении. Топ менеджером. Можешь такую рокировку устроить?
-- Не вопрос. Сделаю. А до третьего, чем будем заниматься? Время то идёт. Цигель – цигель, ай люлю. Сечёшь? Может, прокатимся по городу? Тачка у тебя как, на ходу?
Тачка была на ходу, но Егор успел уже порядком перебрать. Садиться за руль в поддатом состоянии, да ещё и в новогоднюю ночь – полный идиотизм. Хотя, весь сегодняшний вечер, замечательно подходил под эту формулировку. Егор попытался возразить, но без особого энтузиазма.
-- Я выпил. За руль как-то не очень хочется...
-- Не переживай, я отмажу если что.
-- Ну, поехали тогда.

*** 

Двор замело снегом так, что выбирались полчаса, не меньше. Двигатель ревел, как оглашенный. Хорошо ещё, что прохожие, идущие к кому-то на встречу Нового года, помогли и вытолкали тачку со двора. 
На улицах было не так много машин. Большинство уже добрались туда, куда хотели добраться и упивались горькой. А те, кто никуда не собирался… впрочем, нам до них нет никакого дела. Остались только вольные бомбилы, подневольные таксисты и такие как Егор. А уж с Зайцами или без – не имеет значения. Ну, и мусора… Как без них?
-- Куда поедем? – спросил Егор.
-- В центр, конечно. Куда ещё?
Егор вывернул на проспект и надавил на акселератор. Машина ушла в занос, загребла резиной снег, дёрнулась и вползла наконец, в колею.
-- Полегче, не дрова везёшь, – подал голос Заяц. – И это… ты меня в карман положи. И наушник себе в ухо вставь. А то будешь со мной на людях разговаривать – заметут сразу. Подумают ещё, что у тебя крышу сносит. А так, вроде по мобиле разговариваешь.
-- Ладно, Косой – ответил Егор, пристраивая Зайца в карман пальто. – А мы что… будем на людях разговаривать?
-- А то! Конечно. На хрена же мы тогда из дома выходили?
До центра добрались без приключений. От праздничной иллюминации и освещённых окон домов, на улице было светло, как днём.
Егор припарковал машину в переулке, пискнул сигнализацией. Осмотрелся и пошёл в сторону Кремля. В кармане пальто он почувствовал возню и услышал еле различимый голос Зайца:
-- Слыш, Егор… подсоби чутка. Я взглянуть хочу, что там и как. Сто лет уже на улице не был. Ну, и тебе полезнее будет. Может, подскажу что нибудь.
Егор помог Косому, и тот, зацепившись лапками за край кармана, высунул голову наружу. Осмотрелся по сторонам и обозначил Егору маршрут следования.
-- Туда вон пошли, где народ колготиться. Видишь? Вот-вот, правильно. Ага, к ним подгребай.
Егор подошёл к группе подвыпивших и веселящихся граждан. Они раскладывали на снегу богатый арсенал китайских петард, готовясь устроить новогодний фейерверк. Прямо тут же произносили тосты и распивали водку из пластиковых стаканчиков. Чуть поодаль, Егор заметил молодую совсем девчонку в короткой юбке и длинных сапогах на шпильке. Она стояла и курила, закутавшись в короткий лисий полушубок, совсем не интересуясь тем, что происходило в двух шагах от неё.
-- Классная задница, – тихо прошептал Заяц из кармана пальто. – У-ух!
Оценив фигуру девушки, Егор согласно кивнул. Девчонка, безусловно, была хороша.
-- Хочешь её? Нет, я серьёзно – не унимался Заяц.
Егор снова посмотрел на девушку.
-- Допустим. И что?
-- Да ничего. Допустим или хочешь? Хотелось бы конкретики, понимаешь?  Хотя бы в аспекте твоих звериных инстинктов. Что ты как не живой? Хочешь или нет?
-- Хочу – быстро ответил Егор, прислушавшись к голосу животного. Вернее, животных. И стеклянного, который сидел в кармане его пальто, и того – второго, сидящего у него внутри.
-- Да. Хочу, – подтвердил он ещё раз. И ещё, уже более уверенно, – точно, хочу.
-- Да успокойся уже. Короче так... сделаешь всё, как я скажу, и она – твоя, понял?
-- Понял – ответил Егор и чуть склонил голову набок, чтобы лучше слышать Зайца. Со стороны могло показаться, что его внезапно прихватил радикулит или прострелило в области поясницы.
-- Во-первых, выпрямись. Не стой как паралитик. Напрягай уши, а не спину. В жизни пригодиться. Кто спину ломает, тот так по жизни и скачет… сгорбившись. Лучше слушай побольше да на ус мотай… андестенд?
Егор мгновенно выпрямился и напряг уши.
-- Сейчас подойдёшь к ней. Только не с хвоста заходи, а с мордочки… с лица, господи. И скажешь, что хочешь её трахнуть. И без всяких там сантиментов, понял?
-- Да как же… – начал было Егор, но Косой оборвал его на полуслове.
-- Да вот так. Сделаешь так, как я сказал.
«Да что он, вообще рехнулся? Что он понимает в этом, урод стеклянный», – подумал Егор. «Триста шестьдесят дней в году на антресолях проводит, а туда же… учить берётся».
Егор постарался придать походке лёгкость и спокойствие. Подошёл к девушке сбоку, и слегка нагнувшись, сказал:
-- Девушка, мы с вами не встречались раньше?
-- Идиот, – еле слышно прошептал Заяц.
Егор легонько ударил ладонью по карману пальто.
Девушка повернула голову и посмотрела Егору прямо в глаза. Затем, смерила его высокомерным оценивающим взглядом с головы до ног. Щелчком отбросила в сторону окурок и отвернулась.
-- Девушка, а девушка…
-- Скажи, что хочешь её трахнуть, - не унимался Косой.
-- Заглохни, мразь, – внезапно ответил Егор и снова хлопнул ладонью по карману.
Девушка испуганно отошла на пару шагов и процедила сквозь зубы:
-- Отвали, козёл.
Козёл отвалил, уже не претендуя на знакомство. Отошёл на несколько шагов, вытащил Зайца из кармана. Подавил первое желание раздавить стекляшку прямо в ладони. Заяц, видимо смекнул, что жизнь его на волоске, поэтому скромно помалкивал. И даже не шевелился. Егор размахнулся, собираясь швырнуть Зайца как можно дальше. Передумал и подошёл к массивной стене гостиницы «Москва». «Лучше об стену со всей дури», - подумал он. – «По крайней мере – наверняка». Заяц уже понял ход мыслей Егора, и решил, что молчать дальше нельзя.
-- Слушай, ну давай успокоимся, а? Ну, мы же цивилизованные люди. Опять же… третье января не за горами. Помнишь? Рокировка с шефом.
Егор опустил уже занесённую для броска руку. Видя, что инициатива перешла к нему, Заяц немного осмелел.
-- Сам виноват. Я же тебя предупреждал – без сантиментов. А то… «девушка, девушка…». Ясное дело, что она расстроилась тут же. Ей твои рулады слушать, особого желания нет. Она не разговоры разговаривать на улицу выползла в такой мороз. И наушник… я же тебя предупреждал. Где наушник?
Егор положил Зайца в карман пальто, процедив сквозь зубы:
-- Ладно, живи пока.
Затем достал телефонный девайс и засунул его себе в ухо.
-- Вот, так гораздо лучше, – подал голос Косой.
Егор закурил. Несколько минут оба молчали. Наконец, из кармана послышалось:
-- Не хочешь ещё раз попробовать? Только сделай всё так, как я тебе сказал. Просто, подойди и скажи, что хочешь её трахнуть. Отыметь. Совокупиться с ней.
-- Так вот прямо и сказать? А если она заартачиться? – с сомнением спросил Егор.
-- Предложи ей сто баксов. 
-- А с чего ты взял, что она возьмёт бабки… ну, в смысле… будет трахаться за бабки…
-- За бабки все трахаются. Вопрос цены.
-- Ну, знаешь, – возмутился Егор. – Любовь не продаётся, чтоб ты знал!
-- А кто тут говорит о любви?
Из прорези кармана появилась блестящая голова зайца. Он внимательно посмотрел на Егора. Сощурился и саркастически хмыкнул.
-- Знаешь, твоя жена права. Тебе действительно нужна нянька. Ты что, собирался заводить с ней продолжительные отношения? Любовь крутить?
-- А почему бы и нет, – ответил Егор. – Вполне приличная девушка.
-- А тебя не смущает, что она проститутка?
-- С чего ты взял? – вопросом на вопрос ответил Егор.
-- Ну да. Она тут Деда Мороза ждёт, ага. Пытается зацепить своё ускользающее детство. Оделась понаряднее, чтобы на дедушку впечатление произвести. И мёрзнет здесь в короткой юбчонке.
Егор отшвырнул окурок. Помялся с ноги на ногу. «А ведь прав Косой», - подумал он, - «похоже, что прав». Кого она тут ждёт в одиночестве? Парня? Такие девчонки парней не ждут. И как это он сам не допёр. Откуда стеклянный хрен всё знает, вот в чём вопрос. Из коробки на антресолях?
Заяц, видимо мог читать мысли, поэтому сам разъяснил, что к чему.
-- Ты, Егорка, меня раньше в «Советский спорт» заворачивал. Или в «Правду». А последнее время, всё больше в «Спид-инфо» да в «МК», ну и в прочую жёлтую прессу… а там только о проститутках пишут.
-- Я тебя в этом году в предвыборный бюллетень заверну. Будешь мне на следующий год про политику рассказывать.
-- Проституция и политика в одной плоскости лежат. Так что ничего нового ты от меня не услышишь – ответил Заяц. – Разница только в том, что в первом случае ты трахаешь кого-то за бабки, а во втором – тебя трахают бесплатно. Ну, или… иногда за твои же кровные. Слушай, время идёт, а мы всё трём. Драйва нет. Ты смотри, Егор… такие девочки подолгу не стоят. Уведут ведь.
-- Ладно, давай сто баксов, пойду ещё раз попытаюсь, – решительно сказал Егор.
Заяц рассмеялся. Завертел головой, отчего уши его замотались из стороны в сторону, сверкая бликами новогодних огней.
-- Где я тебе сто баксов возьму? У меня их нет. 
-- У меня тоже нет, - сказал Егор. – Что делать будем?
-- Заработай. Хочешь девочку поиметь, иди и потрудись.
-- Где же я тебе сотню бакинских срублю в новогоднюю ночь? Да ещё быстро? – злобно спросил Егор. – Ты мне обещал, что девчонка моя будет! Соврал, значит? И я ещё пёрся сюда через весь город, как последний придурок.
-- Успокойся. Я тебе могу помочь. Получиться быстро и без особых усилий. Только на этот раз всё сделай так, как я говорю.
-- Валяй, что там у тебя, – согласился Егор и, потирая озябшие руки, посмотрел через плечо на девушку. Она всё ещё стояла на том же самом месте.
-- Сейчас эта пьяная орава будет запускать фейерверк. Ты подойдешь к ним и скажешь, что на спор можешь засунуть себе в задницу горящую петарду… Подожди, не перебивай! И пробежать с ней вдоль Александровского сада. И попросишь за это сто долларов. Они согласятся, это я тебе обещаю. Они, кстати, и за двести согласятся. Это так – информация к размышлению.
-- Ты охренел, скот?! Ты что думаешь, я совсем псих? С факелом в жопе по морозу бегать! Да я тебя, гад…
-- Ты даже на это не способен ради понравившейся тебе девочки. О чём с тобой вообще можно говорить? Ладно, пошли к машине… домой поедем. Праздновать.
Егор подумал о том, что дома его ждет недопитая тёплая водка, оливье с прогорклым майонезом, телевизионное шоу и бескрайняя унылая пустота. Представив всё это, Егор задумался. А стоит ли возвращаться, если он уже так далеко зашёл? Конечно, бегать по центру города с петардой в жопе, особого желания он не испытывал. Но вернуться сейчас домой… хотелось ещё меньше. Да и доказать этому стеклянному болвану, а заодно и себе самому, что он ещё готов ради достижения цели на что-то действительно героическое…
-- Ладно, Косой, пробегусь. Трусы только снимать не буду. Дырку проделаю. А то – позорно уж очень.
*** 
Сговорились за двести баксов, как и обещал Заяц.
Егор перебирал разложенный на снегу арсенал. Косой еле слышно давал советы, высунув голову из кармана.
-- Да нет, ты что! От этого может всю жопу разворотить. Ну и что? Подумаешь – тонкий! Ты выбирай не тот, что тонкий, а тот который не взрывается. Который горит, выбирай. Как на торте, да… Уж мне поверь. Я в этом толк знаю. Ага… Да, вот этот подойдёт. Отличный выбор. Просто отличный. Очень красиво будет… Да я и не подьёбываю. И в мыслях нет. Попроси, чтобы ножичком подтесали слегка. И вазелин попроси.
-- Откуда у них вазелин?
-- Ты попроси, у них есть. Ты забыл, с кем имеешь дело, – обиженно ответил Косой.
-- Мужики, ножик есть? – обратился Егор к компании.
Кто-то из ребят протянул ему перочинный ножик. Егор чуть подправил деревянный кончик петарды. Прикинул на глаз. Должен войти. Без всякой надежды попросил вазелин. К его удивлению, вазелин нашёлся. Причём, целая банка, грамм на двести. «Пидары, наверное», - подумал Егор, стыдливо снимая штаны и поёживаясь от холода.
В самый последний момент он засомневался. Ситуация, показалась ему до предела абсурдной. В голове крутился целый ворох мыслей. Представил, что бы подумала Ленка, если бы увидела его сейчас. Думал о том, что ради неё он никогда ничего подобного не делал. И о том, что всё это слишком похоже на сон.
Егор снова ущипнул себя за ухо, за голую ногу. Нет. Не сон. Не сон.
-- Ты нагнись, чтобы ноги не подпалить, – советовал Заяц. – Всё время беги нагнувшись, понял. Полы пальто придерживай, и руки в стороны расставь. И не переживай, главное. Пять минут полёта – и всё! За двести баксов – это того стоит, поверь мне. Девочка за эти бабки под тобой два часа пыхтеть будет… подумай об этом.

-- На старт! Внимание! Зажигай!
-- Пошёл!!! Давай!
И Егор дал.
Сложившись пополам и расставив в стороны руки, он нёсся навстречу летящему в лицо снегу, оставляя за собой сверкающий в темноте след. Полы пальто развевались на ветру, придавая Егору сходство со скользящим над поверхностью земли истребителем. Сзади раздавалось улюлюканье, свист и почему-то крики «браво».
-- Вправо! Вправо забирай! Куда ты ломишься, чёрт! – истошно орал из кармана Заяц.
Но Егор уже ничего не слышал. Наверное – это и называется упоение полётом. Он получил такую порцию адреналина, что ничего не видя и не соображая, пронёсся под проёмом ворот и вылетел на Красную Площадь.
Взяли его как раз напротив Мавзолея.

*** 
В «обезьяннике» было не густо. Егор, Косой, да ещё пара бомжей, которых и подобрали то для того, чтобы те не замёрзли на улице. При обыске, менты зайца забрали, но через какое-то время он незаметно прокрался в камеру и запрыгнул в карман Егорова пальто. И сидел там ниже травы. И тише воды.
Егор, облокотился на прутья решётки и, обращаясь к сидевшему за столом молоденькому летёхе, тошнил последние минут пятнадцать:
-- Слушай, лейтенант. Ну, отпусти ты меня ради бога. Я себе домой поеду потихонечку.
-- Без штанов?
-- Да у меня и машина тут… рядом совсем. Мы добежим.
-- Кто это «мы»? – лейтенант подозрительно посмотрел на Егора.
Рассказывать про Косого Егор не стал. Перспектива переселения из дежурной части в больницу Кащенко, ему не улыбнулась. Он махнул рукой и вернулся на привинченную к полу скамейку. Из кармана пальто осторожно высунулась голова Зайца. Косой попытался изобразить улыбку.
-- Слыш, брат… Ты зла то не держи на меня. Я же кричал тебе… ну, чтобы ты вправо загребал. Какого чёрта тебя на площадь то понесло?
-- Выйдем отсюда, я тебя, гада, сразу и раздавлю. Прямо у входа в ментуру. Подохнешь, сука, позорной смертью, понял? – процедил Егор сквозь зубы. – Мало того, что я даром бегал по морозу с ракетницей в жопе, так теперь ещё и Новый год в камере встречать придётся.
-- Ты не думай о плохом, Егор. Думай о хорошем, – уговаривал Заяц. – О позитиве.
-- А что позитивного?
-- Ну… ты, по крайней мере… получил бесценный опыт.
-- Например?
-- Нельзя бегать без штанов по Красной Площади – это раз. Можно пробежать несколько сотен метров с петардой в заднице и не обжечься – это два. Если заниматься этим регулярно и за деньги, то за вечер можно зарабатывать до тысячи долларов – это три. И ещё…
-- Хватит! Заткнись уже.
Беседу прервал голос лейтенанта.
-- Эй, Гастелло, давай на выход. Твои штаны принесли.

Егор стоял на крыльце дежурной части и держал в руке стеклянного Зайца. Косой нервно сглотнул и поднял глаза на Егора.
-- Кончать меня будешь? Что, и не дрогнет ничего внутри?
-- Нет. Не дрогнет.
-- Ну что же… хозяин – барин. Значит, третьего числа Колесов тебя будет на планёрке сношать, а не ты его… так тому и быть. Но мне, как новогоднему зайцу, обидно…
-- Ты манипулятор, а не заяц, – прервал Косого Егор. – Ты из меня сегодня посмешище сделал.
-- Если бы ты меня слушался, и делал так, как я говорю – всё было бы тип-топ. Давно бы уже свою красавицу пялил. И водку свою любимую пил… ты, кстати, водочки не хочешь?
-- Да где её взять в начале двенадцатого ночи? Да ещё под Новый год? – Егор косо посмотрел на Зайца. – Опять в жопу свечку вставить, и вокруг отделения побегать, чтоб менты налили… или ещё что придумаешь?
-- Зачем ты так, друг?
-- Да какой я тебе нахер, друг? Тамбовский волк тебе друг, понял!
-- Если свернёшь сейчас налево за угол… прямо тут, за отделением, то в сугробе найдёшь две бутылки «Московской». Мусора дежурные припрятали, чтобы ночью забухать. Можешь позаимствовать в качестве компенсации за моральный ущерб. – Голос Зайца стал заискивающим и елейным. 
Егор недоверчиво посмотрел на Косого, глянул через стекло входной двери в дежурную часть. Заняты. Строчат протоколы. Прошёл до угла и повернул. Взъерошил снег носком ботинка и наткнулся на что-то твёрдое. Наклонился и запустил руку в сугроб. Пальцы нащупали холодный и гладкий стеклянный бок. Егор зацепил бутылку и, уже на ходу, сунул её за пазуху.
-- Ну вот, видишь? Мне можно доверять, если делать так, как я…
-- Заткни пасть. Ты утомил меня уже за сегодня. Сенсей хренов.
Пройдя пару кварталов, Егор остановился и взглянул на часы. Без пяти двенадцать. Через пять минут – Новый год. До дома добраться он уже не успевал. Зашёл в ближайший подъезд, отвинтил крышку и, шумно выдохнув, залил в горло треть бутылки. Глотку обожгло холодом, зато кишки мгновенно расползлись от накатившего тепла. Егор взболтал бутылку и уже в два приёма, давясь, отпил ещё треть. Недопитую бутылку спрятал во внутренний карман пальто. Присел на ступени и закурил. Заяц, всё это время хранивший молчание, негромко и заискивающе произнёс:
-- С новым годом, друг. С новым счастьем.
-- Ага. И тебя, – ответил Егор, икнув на конце фразы. – Ладно, Косой. Я добрый сегодня. Поехали домой… догуливать.

*** 
Пересекая Садовое Кольцо, Егор заметил сквозь разыгравшуюся метель, нервно замигавший жезл и алчно блеснувшие отражатели на куртке гаишника. Заметил, но поздно. Скорость была далеко за восемьдесят. В салоне разило перегаром. В довершение ко всему, Егор забыл включить ближний свет. Притормозил, уже проскочив патрульный BMW, и остановился у бордюра. Открыл окно и стал усиленно выдыхать, разбавляя перегаром воздух морозной ночи.
-- Косой, ты не спишь? У нас жопа.
-- Мы никогда не спим, – бодро ответил Заяц. – Я всё видел. Не делай глупостей, а предоставь всё мне. И прошу, не облажайся хотя бы в этот раз.
-- А что хоть делать?
-- Ничего особенного. Хами побольше, это у тебя хорошо получается – остальное я сам сделаю.
Гаишник вразвалочку подошёл к машине и небрежно махнул правой рукой возле виска.
-- Старший лейтенант Страхов. Документы попрошу.
Егор даже не пошевелился и тупо посмотрел сквозь лобовое стекло.
-- Алё! Вы слышали, товарищ водитель.
-- Тамбовский волк тебе водитель, – невнятно, но достаточно громко ответил Егор.
Старлей Страхов облокотился на дверь и просунул голову в салон. Нюхнул воздух и скривился.
-- Да-а – протянул он. – Проблемы у вас.
-- Это у вас проблемы, – Егор посмотрел на погоны гаишника и добавил, – полковник.
-- Выйдите из машины, пожалуйста.
В этот момент в кармане Егора зазвонил мобильный телефон. Сунув руку в карман и, пошарив, нащупал только стеклянного Зайца.
-- К уху… к уху меня поднеси, – услышал он.
Егор вытащил из кармана ёлочную игрушку, и демонстративно поднёс её к уху.
-- Алло.
-- Здравствуй Егор, – услышал он голос Лены и икнул от неожиданности. – Ты вообще нормальный человек, или как?
-- Лена, ты чего?
-- А ты чего? Ты знаешь сколько времени?
-- Нет. А сколько?
В этот момент Старший лейтенант Страхов рывком открыл дверцу машины. Степень его раздражения превысила допустимые уставом нормы.
-- Прекратите паясничать и выйдите из машины!
-- Скажи ему, что у тебя звонок по второй линии, – услышал Егор голос Зайца. – Срочный.
Егор, прикрыв Зайца-мобилу ладонью, повернул голову в сторону старлея.
-- Командир… ещё один звонок, и всё. Надо ответить… это по работе. Срочный, командир. Очень срочный.
Страхов тем временем переговаривался по рации с сидевшим в патрульной машине напарником:
--Давай сюда. Тут у меня хрон какой-то… да… еле за рулём сидит… Да, в жопу… В конкретную, причём. Обдолбанный, вроде. С зайцем разговаривает. С зайцем, да! Вещдок прихвати… подбросим. Ага… Давай подходи,… нет, я один не справлюсь.
Старлей отключил рацию и, уже обращаясь к Егору, сказал:
-- Я попрошу вас покинуть автомобиль и проследовать на освидетельствование.
Страхов отошёл чуть назад, пытаясь рассмотреть салон машины через заднее стекло.
Егор тем временем поднёс к губам указательный палец, продолжая другой рукой удерживать возле уха стеклянного зайца.
-- Добрый день. Это полковник Белоконь говорит. Старшего лейтенанта Страхова можно к телефону? – услышал Егор совершенно незнакомый ему голос.
-- Да, он рядом со мной стоит… Ругается чего то… Сейчас. Алё, ты где там, Страхов, блять?
Егор попытался выйти из машины, оскользнулся и упал на одно колено в слежавшийся снег. Чертыхнулся и, приподняв руку, протянул Косого в сторону старлея.
-- Это тебя… Белоконь какой то… Не ведаю, что за хрен такой, но уж больно строгий.
-- Кто? – Страхов удивлённо приподнял брови и выпрямился.
-- Белоконь какой-то, говорю же… полковник.
Старлей взял Косого и недоверчиво покрутил его в руке.
-- Ты что, мужик, совсем ёбнулся? – спросил он и в этот момент из утробы стеклянного Зайца послышался раздражённый голос:
-- Алло! Долго мне ещё ждать?
Страхов вздрогнул и вытянулся по стойке смирно. Видимо, узнал голос. Продолжая вертеть в ладони Зайца, шёпотом спросил у Егора:
-- Слыш, куда говорить-то?
-- Туда, где у него жопа, – ответил Егор, потирая ушибленное колено.
Страхов поднёс Зайца жопой к уху, и откашлявшись, выпалил скороговоркой:
-- Старший лейтенант Страхов у телефона.
--Вы что там, охуели совсем, лейтенант?
-- Я… я…
-- Мне только что из ГРУ звонили! Сам генерал Вахромеев. Построил меня, как мальчика!
-- Товарищ полковник… - начал было оправдываться Страхов, но на том конце провода не собирались слушать никаких оправданий. Белоконь был в ярости.
-- Я вам, блядь, устрою весёлую жизнь. Ты у меня вылетишь с тёплого места, Виталик! Я тебе покажу, как задерживать сотрудника разведки, да ещё на боевом задании!  Немедленно вернуть документы и отпустить товарища… этого…  Егора. Генерал-майора Егора…  не важно, короче. Выполняйте!
-- Мы не изымали документы…
-- Всё равно верните!
-- Есть!
В этот момент подошёл второй патрульный и встал рядом со старлеем. Страхов подобострастно выпрямился и протянул Егору Зайца. Егор принял Косого из рук Страхова и засунул его в карман пальто. Облокотился на дверь и присел боком на водительское сидение.
-- Закурить есть?
-- Есть… есть, товарищ генерал-майор.
Оба гаишника, толкая друг друга, протянули ему по пачке сигарет. Услужливо чиркнули зажигалками. Егор глубоко затянулся, и устало посмотрел вдаль.
Страхов с напарником уныло топтались рядом с машиной Егора. Наконец, старлей решил нарушить молчание.
-- Разрешите идти?
Егор лениво и протяжно сплюнул в снег и, не глядя на гаишников, спросил:
-- Израильский военный вертолёт не пролетал? Минут десять назад?
-- Нет… не видели, вроде… не замечали ничего подобного, товарищ генерал-майор, – затараторили гаишники.
-- Так – нет или не замечали?
-- Нет, – ответил напарник Страхова. Не проезжал… не пролетал, то есть.
-- Плохо. Это очень плохо.
Услышав это, гаишники занервничали. Не хватало ещё сорвать боевое задание Главного Разведуправления.
-- Ладно, можете идти, – вальяжно произнёс Егор и захлопнул водительскую дверь. В открытое окно, уже в спину семенящим к патрульной машине ментам, крикнул, – и оповестите там своих… ну, чтобы не тормозили меня.
-- Слушаюсь! – ответили хором.

*** 
Стеклянный Заяц понуро сидел на контейнере с винегретом и методично постукивал лапой по полупустой бутылке.
Егор лежал на ковре возле ёлки и боролся со сном. Думал о том, что неплохо было бы слетать в Красноярск. Подновить оградку на кладбище, да и могилу отца разыскать… и про Ленку думал. Напрасно он сегодня так с ней… Нужно будет позвонить завтра. Извиниться и поздравить по-человечески.
-- Слушай, Косой… наверное, не надо никакой рокировки. Ну, третьего января. Не лежит у меня душа что-то. Колесов, конечно, козёл редкостный… но я не хочу уподобляться, понимаешь?
-- Как хочешь, дело твоё.
-- Что-то свалило меня сегодня. Кислороду лишнего хватанул, наверное. Как думаешь?
-- Думаю, водки скорее.
-- Ты сам мне последнюю бутылку подогнал. Так что не надо.
Заяц промолчал. Он думал о том, что за последние тридцать пять лет – это был, пожалуй, самый запоминающийся день в его жизни. Даже покруче переезда из Праги в Красноярск. И уж гораздо интереснее, чем тогда – когда он целый год пролежал в коробке, завёрнутым в обрывок журнала «Кролеводство и Зайцеведение». И всё это благодаря тому, что Егор снял его вчера с ёлки. Нет, сначала разговаривал с ним. И не так как в детстве, а совсем по-другому. Как с равным. Даже чокался. Размышляя об этом, Косой продолжал отстукивать лапкой по бутылке.
-- Слушай, Косой… ну, ты задрал уже… И так голова гудит, тут ты ещё… «бум-бум, бум-бум». Сколько можно?
-- Прости.
-- Бог простит.
-- Хороший ты человек, Егор. Почему ты один, непонятно…
-- Потому и один, что хороший. Ты вот… тоже один, по сути. Потому что все эти новые игрушки, – Егор мотнул головой в сторону аляповато украшенной ёлки, – не ровня тебе. Хотя ты и облезлый слегка, но есть в тебе что-то… душа, что ли?
Он помолчали с минуту.
-- Слыш, Косой… давай повторим как нибудь.
-- Ну, это только на следующий год. Если прессу интересную мне подгонишь в качестве обёртки… я подумаю тогда.
-- Плейбой подойдёт?
-- Нет, не подойдёт.
-- Почему?
-- Да потому что у вас всё не как у людей. Мне бы, что нибудь про зверей, – мечтательно произнёс Заяц.
-- Ладно, я посмотрю, что можно будет сделать. Ты только не думай, что я прям так в тебе нуждаюсь. У меня и самого, знаешь… идеи имеются.
-- Ну-ну… спеси то поубавь, товарищ генерал-майор… А то я не в курсе твоих идей. Да если бы не я – ты сейчас в поликлинике в пробирку бы ссал. Или жопу свою по кускам собирал в Александровском саду…
-- Если бы не ты, Косой… я бы сейчас водку пил возле ёлки… и Надю Кадышеву слушал.  Кстати… выпить нужно. Новый год всё-таки. Выпьешь со мной?
Заяц поморщился.
-- Нет, я не пью. Но, ты налей… я понюхаю.
Егор достал из буфета вторую рюмку. Налил. Поднял свою и протянул вторую рюмку Зайцу.
-- Ну, с Новым годом, Косой.
-- С Новым годом!

vpr декабрь 2009 г.