Ведь всё хорошо — всё работает,  и будет работать, и в следующем году деньги будут.
На столе стоит бутылочка Божоле, порезан ломтиками просвечивающими Хамон, тот который светлый...
тут же рокфор, брие, бутылочка курвуазье всоп, царская водка и капустка с клюковкой, икорочка свежая под водочку, осетрина...

не радует.

Почему так грустно?

Ведь и на улице тепло.
И завтра лечу утром в маскву — просто пообщаться с коллегами в ресторане за обедом — и назад, в питер, на самолете. И уже тем же вечером моя грудастая подруга плотно обнимет меня ногами...

и не радует - ни общение, ни московский ресторан.

А ведь на улице тепло, в конце ноября...

Ах, да...
Почему грустно?

Да это просто гастрит студенческий грусть навевает.

Разгулялся в тепле, и напоминает о том времени, когда я не жрал ничего с девяти утра до девяти вечера, когда пирожками портухан «три топора» закусывал, когда безбашенных однокурсниц любил без гандона на голодный желудок, когда спирт неразбавленный с друзьями без закуси пил, а разбавленный куриный кубик помогал не сдохнуть, когда на танцульках водку запивал кровушкой своей из разбитого ебала.

В те годы мы ходили с друганами в сауну по субботам, скидывались по рублю-другому, — брали такси, покупали «рокфор» (советский) и молодое вино. И были счастливы.

И если отбросить всю шелуху — а чем сейчас мне лучше и вкусней?
Тот рокфор был сделан на украденной французской плесени. Технология вин — тоже французская. Было вкусно.

Девки... ну вкус у меня почти не менялся. Разницы и не вижу. Как любил девчонок  старше  двадцати пяти — так и сейчас люблю.
Когда пьяный — езжу на такси, с четырнадцати лет такая привычка. Тоже ничего не поменялось.

Возникает вопрос:

А нахуя себе гастрит на учебе зарабатывал?