Люблю я фсякие ужастеки. Кинга на ночь там пачетать, фильму позырить пра какую нить неизведанную хуйню, да штоп пабольше кррровищщщи!!!  Вроди и не моньяк вофсе, но нравицца мне такое. С децтва песды от родаков выхватывал – то черепа на абоях напесдячу, то мелом святых кругов по квартире начерчу. Патом пентограммы научился красной гуашью ресовать - без нее ж духов не вызвать беспезды. А когда в децтве «Пятнецу 13» позырил, ваще переклинило. Там ебаный Джэйсон такой гандон! Ни пистолетом его не застрелить, ни ножом не зарезать, ни колом не забить – как жить дальше хуйзнаит. Дажэ темноты бояцца начал. А про дачу ваще молчу – там дорога мимо кладбища шла, бедные родители со мной попомучелись. Иду с ними бывалоча, до кладбища доходим – нижэ позваночнега сжымаецца всьо, ноги контролю не поддаюцца, так и норовят впиред дристануть со скоростью звука. И аглядываюсь на могилки – где то там Джэйсон прячецца, падла, сопудов! И не так за себя страшно, как за родаков было – они ж не знают всей апасности ситуацыи, а я вроде как падгатовленый был. И сразу прадумываю на пять шагов фпиред как будут события развевацца – мамка как Джэйсона увидит , сразу в обмарок йобнецца каг пить дать. Ну, пахан там можэт че та пытацца буит въебать по ноге иле под дых, но хуй чо палучицца – Джэйсан здаровый шопесдец и бессмертый каг кащей. Да и мамку пахан не бросид жэ. Карочи, вся надежда тока на меня. Я должен был иво атвлеч, заманить подальше и крестик показать – он такой хуйни баицца яебу! А я и Отче наш выучил, справимся если чо!  Наверно все мои ымоции в тот мамент были у меня написаны на ебле, иле чисто интуитивно мамка почуяла неладное, но она меня спросила, чо у меня болит. «Душа у меня болит» - чесно признался я. А они заржали и намекнули чо я сцыкло. Абидно было песдецкак, я ш за них пережывал. Да ладно, похуй. Перерос потом. А после случая с домовым ваще панимал, что всякой неизведанной хуйне имеется свое логичезкое абьяснение.

    Всякой, да не совсем нихуя. Приехал я учицца в техникум. Я уже брицца начел, пелотак поёбывать – взрослый кароче стал. Ну, и иногда там траву пакуревали с корефанами. И што интересно, кто не знает – по разному она действует на организм. Иногда ржош как еблан и не можеш себя контролировать – дибильная лыба на весь ебальник хоть ты выебись. И рукаме не расправляецца, и лицевые мускулы болят – а ты улыбаешся. А иногда на измену садишся – и пиздец! Кажэцца, все знают что ты накуренный и вот щас скроюцца с поля зрения - и начнут все в ментовку названивать: типа приежжайте, тут внучега штырит не падецки и у ниво ещщо две обманки в пачке ис-под Петра I в левом нагрудном кармане. А менты не дураки, они ужэ давно в засаде сидят и пасут  и накинуцца, как только отвернешся. А самое интересное што зрение становицца как у арла, иле слух как у … блять, слух становицца ахуеть какой! У совы штоле? Похуй вобчим. Карочи, стоит под травой прислушацца, и начинаеш слышать стока звуков, чо даже никогда и не подумаешь, сколько их вокрук! Их сотни! И ты слышыш каждый скрип, каждый хруст, слышыш как скрипит кожаная куртка, как шуршат перья у воробья, как открываецца сигаретная пачка, как саждая спичка бьетца внутри об спичечный коробок. Да хуле там рассказывать, кто курил тот знаит, кто не курил – не вкурит пока не покурит (нихуя сибе коламбурчег! гг).

    Было это толи весной, толи позней осенью. Слякоть вокруг, сыро, ноги мокрые – не люблю я такую хуйню. Снег, грязь, лужы… Фублять!  После занятий карочи зашол я до друганов, дунули паперозку, пасидели - папесдели. Чайку я въебал на дорожку и папиздил дамой. Иду, под ногами вода хлюпает, меня чо та на умняк прабило, думаю как паступить – в кафе ирку пригласить, а потом выйебать иле сначала выйебать, а потом пригласить. А если сначала выйебать, то и приглашать нахуй нада – пришла мне гинеальная идея. Сиськи у нийо зачотные – размер наверна третий с палавиной, упругие такие – и стоячие што интересно. Я вчера под кофточку залез – а она без лифчега. Мож и выебал бы сразу, еслиб препод без стука не приперся и нахуй нас не послал. Надо было замкнуцца.
    Иду, размышляю, никого не трогаю – слышу,  ззади шаги. Идет кто-та за мной и не обгоняет. А я не люблю, когда кто то за спиной у меня шароебицца, иле стоит – что фпрочим похуй. Хуле надо? – поворачиваюсь  и ахуеваю. Никово нет блять! Сцуко, глюкануло наверна, думаю. Песдую дальше, прислушываюсь. Опять хто-то за спиной. Да что за йобаный насос! Это все трава нахуй! – тешил я надеждой свою буйную фантазею. Но было поздно, измена пабеждала разум. Я чотко слышу шаги, и это не глюк. Но никаво не вижу. Хуле, ачко не жылезное, страшна песдец каг! И боьяснения никакого не придумаю. Потом вспомнел, читал где то, есть гипнатезеры, которые могут человека заколдовать, и тот их типа не видит. Все видят, а заколдованный – хуй там! Ну точно блять! Так и есть. Меня загипнотезировал какой та еблан  песдует за мной и уссыкаецца. А может аграбить хочет. Иле того хужэ…. Да ну нахуй! В голове созрел план. Я остановился – шаги стихли. Ага, за мной стал, пидар. И я, как Бруслив иле Жикичан ниибацца, с криком Кийяааа! – в прыжке с разворотом делаю головокружительную вертушку с ударом Мовашы прямо в невидимую голову пративника. Вапреки ажыданиям, удар пришолся в воздух и я наебнулся с размаха в кувет. Абидна было – это раз, весь мокрый и в грези – это два, и нивидимку не вьебал – это три. Хотя на его месте я бы от греха подальше после таких кунхфу съебался не раздумывая.

  Встал я, проклиная все на свете, наченая от травы со снегом и заканчивая невидимками и мумиями, и двинулся в путь. Шлеп, шлеп! – сзади. Да ты заебал в пизду! – заорал я оборачиваясь. За спиной опять никого не было. Зато в конце улицы какой–то мужык от моего молодецкого покрика присел, медленно развернулся на 90 градусов и вприпрыжку скрылся за углом. Тем не менее мне было не до смеху. Если эта ебучая невидимка от меня не атьебецца, придет ко мне домой, я и заснуть побоюсь, мало ли че у него на уме…Вопчим, пришла мне в голову ищще одна мысль. Я шел фпиред, развернув голову назад до конца на сколько смог и пытался разглядеть следы, которые будут проступать на снегу от этой хуеты. И чо?
    Да нихуя блять! При каждом моем шаге от подошвы моих говнодавов отскакивал порядочный кусок мокрого снега и шлепался сзади меня. Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп! Сцуко! Вот тебе и разгатка, еблан ты лопоухий бял! Так тебе и надо! Нет нихуя никаких нивидимок! И трава туд не причом. Почти. Невидимка, саси хуй вдвайне! Яебал!