В нашей военной судебно-медицинской лаборатории начальник недавно получил полковника и это событие, которого он ждал столько лет ему нетерпимо хотелось превратить в праздник. В приемной стояло трюмо и он несколько раз специально проходил мимо него, наклоняясь, что бы видно было звезды – сначала правым плечом, потом – левым. При этом он пристально вглядывался в свое отражение, хмурил брови, шевелил усами, а потом быстро окидывал помещение взглядом – не смеется ли кто.
    К вечеру стал собираться народ, узнав, что будет грандиозная пьянка. И судя по всему, пить можно будет много и на халяву в связи с таким долгожданным событием. Пришел также начальник патологоанатомического отделения л-т Гончаров Леха. В свое время он закончил физкультурную школу – был коренаст, крепок в плечах и достаточно агрессивно относился ко вновь прибывшим и ему незнакомым людям.
    С верхнего этажа зашел следак из военной прокуратуры, что бы поздравить полкана и попить водки. Его отец был военным прокурором гарнизона, и ему просто необходимо было присутствовать на этом мероприятии.
    Мероприятие только находилось в состоянии близком к переходу в новое состояние. Тосты были сказаны, салаты на первое были съедены, почему-то на столе оказалось горячее – кроваво-красный борщ. Но к борщу уже мало кто стал притрагиваться. Более того, коллектив разбился на пары и каждый рассказывал своему собеседнику свои новости, совершенно не слушая, что ему рассказывал напарник.
    В курилке Леха тыкал пальцем в грудь следака и говорил ему:
    - Сынок, знаешь, как я классно разделываю трупы и рука у меня твердая. Пойдем поборемся на руках.
    Тот не отказался. Бороться они стали на праздничном столе между тарелками с борщом и недопитыми рюмками, аккурат напротив полкана, который блаженно улыбался и, положив одну ногу на другую, слегка покачивал ею.
    Он не пил, так как был закодирован в связи с многомесячным пьянством.
    Поборовшись некоторое время Леха заломил руку следака, которая попав в тарелку с борщом, облила брюки блаженного полковника. Тот тут же соскочил и заорал несмотря на присутствие женского пола:
    - Блядиииии! Пидарасыыыы! Алкаши хронические!!!!!! Выебу всех к ебеням!!!!
    И убежал к себе в кабинет. Там переодевшись и успокоившись, он позвал к себе виноватого Гончарова и говорит:
    - Алексей, ты конечно виноват, но и я виноват на 50%, что допустил такое безобразие. Поэтому – возьми брюки, - при этом протянул ему газетный пакет, - отнеси в химчистку, а расходы поделим пополам.
    Будучи хроническим распиздяем, Гончаров совершенно забыл про поручение и высохшие от борща брюки хранились у него в кладовке. Несколько раз новоиспеченный полковник спрашивал про брюки и всегда получал неизменный ответ, что, дескать, сдал в химчистку, несколько раз узнавал – еще не готовы.
Но всегда когда-то наступает развязка, и в конце концов полкану надо было идти на прием к генералу в своем праздничном кителе, и, если бы он пошел в других, по цвету и тону слегка отличающихся брюках от пиджака, то его подняли бы на смех. Смеха он боялся больше всего.
Позвонив Гончарову, он сказал, что ему завтра идти на прием к своему начальнику и если брюк не будет, то он выебет его, прачечную и всех работающих в пятидесяти метрах от химчистки.
На утро, раздумывая как бы отстирать брюки от закостеневшего борща, Леха увидел своего бойца, трясущегося от глубокого похмелья.
- Постираешь?
- Постираю и выглажу, если похмелишь, товарищ лейтенант, - сказал ему боец, будучи тезкой Гончарова.
Шило было незамедлительно выдано, но немного. Порозовевший солдат забил раковину полиэтиленовым пакетом, бросил туда с омерзением брюки, насыпал «Лотоса», пустил кипяток и чувством преисполненного долга закурил, пытаясь, хоть и неудачно пускать кольца. Подождав немного, он пожомкал брюки и стал их отжимать.
- Хуясе, - через некоторое время произнес он, разглядывая лампасы, которые от горячей воды превратились в генеральские. – Ну да хуй с ними, - и пошел их гладить. К тому времени действие шила стало прекращаться и руки у бойца стали предательски подрагивать над марлей. Когда он все-таки просушил утюгом брюки и стал их разглядывать, то увидел, что на каждой брючине помимо генеральских лампасов прибавилось по восемь стрелок. Недолго думая, содрогнувшийся боец завернул отстиранные брюки в газету и передал Гончарову. И как раз вовремя, так как минут через пять влетел как ошпаренный полкан и стал требовать искомое.
Когда он их развернул и увидел, как поработала химчистка, слабым безжизненным голосом, почему-то переходящим в визг, как у Гитлера, промычал-провизжал:
- Ебаааааннный колодец!!!!!!!
И с остревением бросил брюки на асфальт, как будто хотел ими пробиться до ядра планеты.
Самое интересное, что ни Гончарову, ни его бойцу ничего за это не было. Ну а история стала достоянием всей военной медицинщины.

21.10.2009