Иные люди они как есть дети малые. Сами посудите граждане, один и под молоковоз боится попасть, а другому молоковоз хоть бы хны, только кошек и опасается. Но есть еще среди нас несознательные личности, что мнения своего не имеют и почем зря панике поддаются.

Володька Пронин парень толковый, знамо дело – геодезист, но китайскую кухню отчего то не любил. Бывало соберется честная компания и его зазывает, а Володька в ответ: «Нет, это вы позвольте, опять в китайскую кухню зазываете, наслышан, и пробовать не хочу, там поди и чеснок водится в избытке, так и изжога наступить может, а от нее и до язвы желудка не далеко». Очень язвы желудка боялся. 

    Опять таки что в прессе пишут, кругом грипп свинячий. Геодезист то наш, хоть и был парень не слабый, но газетенку прочитал, в сторону отложил, крякнул, но совету есть чеснок не поддался, уж оно пусть лучше, думает - грипп, чем язва желудка. А только ерунда с этими грибами, не иначе как опять этот прохвост Пукин, то ли Кутин, от пустого кармана внимание отвлекает. 

    Приходит Володька в контору геодезическую, ничего себе конторка — полезная обществу, а там как есть всё на Новый год, такие прямо смешные фантазии. Картинок по стенам с гриппом развешали, медичка какая то толстая листики у входа раздает, Володька ей знак делает — дескать, оставьте беспокоиться, граждане. Знаем. Сами с усами. Проходит дальше, половина народу по коридорам снуют в масочках медицинских, масочки белые что двери, только глаза бессовестные и видать.

    Сел Володька на свое место, приноровился, супругу свою законную в портрет чмокнул. И давай отчеты высчитывать. Тут заходит бухгалтерша, не самая главная, а так, полы там моет и говорит:
— У Риммы Хакимовны день рождения. Хотя,— говорит,— вы тут все в своих папаш, всё на амаретты тратитесь, но тут уж извольте скинуться.

А у самой, шутка ли, кроме маски еще и на фоне нелицеприятной кофточки, ожерелье из чесноков лежит на грудях, да еще и шевелится от вдоха – выдоха. Володьку как перекосило, это же чего, мало того что его незаконно с папашей сравнили, так еще и к язве желудка подталкивают. Нет, думает, вред мне в ухо, так дело не пойдет, но сидит -терпит. Бухгалтерша продолжает:
— И вообще, ваш кабинетик у нас на особом счету, тут у вас третьего дня на подоконнике вечером пепельница стояла, немытая, а курить у нас противопожарная безопасность запретила, так что давайте, скидывайтесь.
 
    И полубоком повернулась к Володьке, а чесноки бухгалтерша нарочно как на первомайской демонстрации уж влево вправо болтает, и говорит:
— А вы Владимир, с прошлой недели еще субботник пропустили, с вас штраф полагается.

И надо же повернулась бухгалтерша да так прямо через маску и окатила Володьку чесночным духом, тут Володька не выдержал:
— Субботник не основание. Субботник,— говорит,— он завсегда пожалуйста, да только кто вам право такое выдал меня тут язвой желудка пужать. Да за такие,— говорит, пропаганды не могу больше рубля вносить. Извольте, — говорит,— идти и не задерживаться.

И стакан казенный об пол грохнул вдребезги.  Отбивается от бухгалтерши и прямо по роже ее бьет. Ей-богу! На прощанье пнул сапогом в бок и дверь прикрыл.
    
    Вот так, граждане, кому грипп, а у кого и мозоль на пятке, кому жениться приспичило, а у кого о желудке попеченье, а ежели и подвергаетесь общественным истерикам, то другим не мешайте, а то совсем проходу не будет. А Володьку то, через 15 суток выпустили, да премии лишили, уж лучше б за субботник расплатился.