История первая.

«Белые дороги, белые дороги, исходили мои ноги все белые дороги»
И.И.Сукачев

Мы сидим с Володей на «Террасе».

На мой взгляд, и кухня, и обслуга могла бы быть получше за такие деньги, но этот фантастический вид на центр моего прекрасного города нельзя измерить деньгами.

Вокруг все как обычно - гламурные девочки с белыми I-phone и Vertu, строящие нам глазки, несмотря на обручальные кольца у нас на пальцах, богатые люди, богемная и псевдобогемная публика, пожилые европейцы, и просто зажиточные бездельники вроде нас.

С Володей мы знакомы с года так 89го, наверно, когда я надрывался дабы приармянить побольше лавэ, а он, в зависимости от сложной системы мер и противовесов темной стороны Питера, содействовал, либо препятствовал мне подобным в этом занятии.

Нынче город не тот. Мы давно приятельствуем, и пользуясь тем, что семьи на отдыхе, мирно сидим и пьем чай с эклерами вприкуску, после хорошей раскурки.

Вова, в своем спортивном костюме Stone Island, похож на постаревшего члена какой-нибудь England Hooligans Crew, а я в своей льняной косоворотке от Brioni yachting в сочетании с белыми штанами и мокасинами Versus на босу ногу - на экспата-распиздяя.

- а помнишь, Грин, - вспоминает Вова, как мы сидели без всяких понтов вон на той крыше, на Казанской улице, пили водку, и смотрели на город в белую ночь?

- Помню, конечно. Это в 94 или 95м было?

- Вроде в четвертом. А помнишь, когда мы с тобой пошли в Fish Fabric, и я Сида с лестницы спустил, когда он хотел тебя битой отхуярить.

- Ну да, я тогда эту немку на машину сажал, чуть пупок не развязался. Помнишь, напилась курица, а потом вдруг начала плакать, у нее истерика случилась, походу в голове переклинило, и не помнила, как в клубе очутилась. А я сдуру взялся ее отправить домой.

Вот и делай добро людям. Коровень еще та - пока, блин от Пушкинской 10 до Невского ей идти помогал, чуть паховую грыжу не нажил. Потом к стенке у магазина «Рыба» прислонил, начал адрес узнавать у нее. А у меня немецкий-то на уровне «Хенде хох»..

Я ей что-то типа - Wo wohnst du...?, а она мне - Гамбург, какая-то штрассе и пиздец.

Хорошо нашел у нее карточку, что гостиница «Октябрьская».

Так вернулся, этот мудак, Сид, обнаружил, что она не расплатилась, и хотел на меня счет повесить. Спасибо тебе.

- ну да, так оно и было. Повезло ему, что я был, а не Корнилов. Он бы его сразу завалил.

Корнилов был когда-то очень известной и популярной личностью как в бандитских кругах уровня Low middle, так и у тусовочной публики.

Насколько мне помниться, Саня Корнилов был местным, причем из, весьма обеспеченной семьи - кто помнит те времена, студентов, у которых на первом курсе в 88м году была собственная пятерка-Жигули, можно было едва ли не по пальцам пересчитать.

Волейболист или баскетболист, с резкими арийскими чертами лица, прикинутый в непаленую джинсу, он привлекал девчонок возрастов, как патока мух…

Его жизнь шла выверенным для того временем путем - учеба в Финэке, женитьба на однокурснице Светлане, красотке, на которую драчила и облизывалась вся мужская составляющая ВУЗа, включая профессорско-преподавательский состав.

Ее родители - какие-то сочинские торгаши, тут же состряпали молодым кооперативную двушку на Васильевском.

Однако Корн, как называли его приятели, все реже посещал занятия, равно как и спорт, предпочитая посиделки по коктейль-барам, которые становились уже в то время местами, где собирались будущие хозяева жизни.

Впервые он заявил о себе, как жестком парне, когда спустил с лестницы в «зеркалах» вышибалу, после возникшего конфликта.

Тот был боксером, старше его лет на семь, но не баллончик с газом, ни клюшка для игры в хоккей на траве не смогли остановить Корнилыча.

Более того - девяносто процентов людей, тут же соскочила бы с места, включив третью передачу.

Корнилов же спокойно дождался приезда людей из коллектива, в коем трудился вышибала, обосновал свой поступок, и получил отнюдь не пиздюлей, а новые знакомства и интересные предложения.

Я на первом курсе был еще увлечен учебой и спортом, Корн же с головой окунулся в насыщенную жизнь темной стороны.

Внешне он резко выделялся от сотоварищей - тогда уже начиналась мода на бритые затылки, самые модники в бандитских кругах позволяли себе «площадку», или «высокий бокс», как называли ее тогда.

Корн же по-прежнему носил гриву светлых волос ниже плеч, делавшую его похожей на викинга, клубную куртку Philadelphia Dolphins, тертые Ливайсы и Nike Air Force, в общем, напоминал полузащитника какой-нибудь американской университетской команды, о сексе с которым мечтают девочки из группы поддержки.

Я увидел его лишь спустя полгода, а то и больше, возле Сытного рынка.

Он подошел поздороваться сам - привет, Грин, какие дела?- несколько не изменившийся, все тот же taught gay , c открыто торчащим пистолетом и наручниками, свисающими из заднего кармана джинсов.

Разве что сильно заострившиеся черты лица и синяки под глазами.

Внезапно к нем подошел какой-то неприметный азиат, не поздоровавшись, сунул его какой-то маленький сверточек, и тут же растворился в рыночной толпе.

- Ладно, Грин, пока, рад был увидеть, - Корн резко, повернулся и быстрым шагом направился к тонированной восьмерке без заднего номера по тогдашней моде..

Жизнь шла своим чередом, я тогда женился в первый раз, купил квартиру, учился, работал на двух работах...с тобой тогда мы и познакомились, да, Вова?

- Ага. Я ж тогда был в коллективе, что получал с вашей грядки. Корнилов тогда был в наших кругах такой чел, со специфической репутацией, типа «один-на-льдине».

В те времена крепких ребят было полно, а чтоб голова работала, таких немного. Потому его не один коллектив был бы не против у себя видеть. Корн же обособленно держался, где надо откусить или кого запутать, запросто вписывался. А по долгой теме поработать - не его было. Тогда же все бойцы, кроме взрослых, ну ты понимаешь, сидели где-нибудь «под прокорм» в подшефном кафе, или на какой точке. Его это не бодрило, свободное время, мол, ценю. Ну и доляну тоже пилили без него, соответственно все расходились краями.

Кроме того он тогда начал уже торчать, и на черном, и на белом.

Тогда эти темы старшими не приветствовались, мягко говоря, но с него-то какой спрос. Соответственно, у него с его бабой проблемы начались, он, как говорили, впрягаться в траблы не стал, разлаялся с родными, оставил ей хату и съехал.

При том жизнь вел специфическую - любил с рок-музыкантами потусить, с хипарями куда-нибудь уехать на пару месяцев в Крым..

- Ну да, примерно тогда его и из института отчислили, - вставил я свои пять копеек.

- Тебе видней, мы академиев не кончали, - ухмыльнулся Вова во все свои тридцать два фарфоровых зуба.

- Кроме того, Корн любил смахновничать на какой-нибудь спорной территории. И, по идее, с него не спросить - он откусит, как налетчик, а не как крышующий. Тем более, тогда кооператоров еще как грибов было, да и братва на комерсовское нытье не особо внимание обращала.

Да и репутация у него была специфичная.

Отобрал он у какого-то ары машину, а с тем ехал чел, что начал его напрягать разбором. Корн разбил ему голову и забился на стрелу, причем не «у цветка» или «в кричи не кричи». Не, как тогда принято было, а по-простецки так, подъежайте, мол, по таймеру в Политехнический парк.

- Это я помню, - опять встрял я. Про то много разговоров говорили.

- Ну да, в кабаках парни тоже об этом много шелестели. Черных приехало без малого человек под двадцать, со стороны Хлопина, где стадион встречались.

Он приехал один, на отобранной машине, в хлам загашенный.

Вышел из машины сразу с лимонкой в левой и ТТ в правой. Всех положил на землю, подошел к самому старшему, засунул ему гранату в рот. Выстрелил пару раз в землю рядом с ним. Закурил. И задвинул что-то типа - Как вот думаете, всех я сейчас вас перехуярю, или нет? Забрал паспорта у всех, аккуратно данные переписал, выкинул в лужу и продолжил, - хотите жить - живите. Я хоть и живу с вами в одном городе, но как на разных планетах. Что-либо услышу еще за авто, по одному на хатах и в кабаках буду выцеплять и кончать. В тачку сел и уехал. Даже гранату не стал забирать. Хачи, говорят, покричали с полчаса, мол, валить его надо, гада. Однако ж никто не выступал -давайте я завалю. Так ничего ему и не было. Тем более что за беспредел с него вроде как и не спросить - он за себя говорил, никакой коллектив к базару не цеплял, что, мол, с теми или с теми работаю.

Тем не менее, голову ему все сильнее и сильнее прихватывало. Вместо репутации жесткого и изворотливого человека, про него все чаще говорили, как об отморозке, к тому же страдающего провалами в памяти и неадекватной реакцией.

Время же, cам помнишь, изменилось. С одной стороны, серьезные темы пошли, и у братвы стали появляться действительно большие деньги. С другой стороны, желающих нажить по-быстрому стало много, и терки стали жесткие - начали народ валить, и все стремились к стабильности поступления крышных денег; так что махновщина, прямо скажем, как-то серьезным людям стала не мила. Потому как у комерса лавэ на минус, так и бизнес страдает. А бизнес - это деньги. Меня тогда закрыли как раз на полтора года. Если честно, я считаю, что эта отсидка спасла мне жизнь. Весов я тогда не имел особых, и такие как я, первыми под пули и попадали.

Так что считаю, что мне повезло. У нас же тогда ходка была, как в твоих кругах МВА.

И мне уже поспокойней стало жить, да и позажиточней, не скрою.

Про Корниловский финал сам знаешь.

- да я видел его еще раз.

- Да ну?

-Да. Шел я по Кронверскому в белую ночь в мае или июне 94го, часа в два от одной барышни.

Тут слышу, машина сзади сигналит. Время еще было неспокойное, я, признаюсь, сразу прикинул, куда во дворы линять, чтоб на тачке не сподручно за мной было, потом только оглянулся.

Смотрю, машина специфичная такая - Порш, старенький такой. Без номеров.

А тогда уже ты Вова, и твои кореша на «меринах» да «бумерах» катались.

Потому несвежий Порш смотрелся уже тогда несколько архаично.

Но Порш.

Смотрю, Корн вылазит. Изменился он . Похудел сильно, хотя плечи широкие такие же. Какой-то желтоватый, глаза провалились. Волосы в сальный хвостик собраны.

Одет хорошо, но вещи все какие-то потасканные, потертые.

- Прощай, говорит, Грин. Я уезжаю из города. Нет мне здесь жизни. Гонит меня отсюда жизнь, как худого пса.

Видимо, прошел я свою дорогу почти до конца.

А я смотрю - он в футболке был - а дороги у него - на обеих руках, черные.

-Что смотришь?- эти дороги я уже отходил. Месяц четвертый только в ногу могу поставиться. Не ведись на эту дрянь, Грин. Здесь все - и моя смелоcть, и репутация, и мозги и удача..

Хочу на Северный Кавказ поехать. В Нальчик или в Махачкалу. Может, кто меня подберет, сняться попробую. Хотя вряд ли снимусь. Но хоть погуляю напоследок.

Все, Грин, бывай.

Он сел и уехал, резко сорвавшись с места. Запах бензина уже растаял в тонкой пелене Питерской белой ночи, но я все стоял и вспоминал его прежнего, воплощение молодости, красоты и удачи.

. Внезапно я почувствовал, как глаза щиплют слезы. Я заморгал, и поспешил домой.

- Конец ты знаешь, - продолжил Вова. Как передали в новостях: около трех часов ночи на выезде с Московского шоссе сотрудниками ГАИ был замечен автомобиль Порш без номерных знаков, предположительно находящаяся в угоне.

Водитель проигнорировал сигнал к остановке движения и попытался, скрыться. Однако на Киевском шоссе его автомобиль был блокирован сотрудниками ОМОН.

На предложение выйти из машины неизвестный, находящийся за рулем автомобиля оказал вооруженное сопротивление и был застрелен на месте. В настоящее время ведутся работы по установлению его личности, так как никаких документов он при себе не имел.

- Девушка, ну что же чай то Вы носите холодным, неожиданно переключился Володя на официантку. Вот я простужусь, Вы меня лечить будете?

- Да с радостью, - кокетливо улыбнулась девочка ему в ответ. Однако ж чайник нам заменили.

- Слышь, Вован, ты где, блин траву берешь. Чего ж нас на чернуху с нее тянет,

а, вредитель? Бывали же и веселые истории.

- Конечно. Вспомни, хотя бы, как мы оказались с тобой тогда на крыше с бухлом.

- Ну да.

Но это совсем другая история.

Всем удачи и счастья,

Гринго,

Санкт-Петербург,

24.08.09.