…И Кубла Хан дворец чудесный
Возвёл в стране Ксанаду — там,
Где Альф бежал, ручей небесный,
Сквозь множество пещер безвестных
К полуночным морям…
Подобно крепости десятимильной,
Стенами замкнут круг природы изобильной:
Извивами ручьёв блестят сады,
И запах многоцветья тих и хмелен;
И лес — ровесник горной череды —
Местами крайне солнечен и зелен…

Но как глубоко то ущелье колдовское,
Кедровым порождённое холмом!
О, место, столь чарующе-святое! —
Как девы плач под тонкою луною
О демоне-любовнике своём.
В ущельи — непрестанное журчанье,
Земли волненье, частое дыханье:
Здесь выход свой нашёл внезапный ключ,
Чей скорый пульс столь дерзок и могуч,
Что каменные глыбы ввысь летят,
Как искры в кузнице, и скачут, словно град!
И в танце каменном, нежданна и легка,
Рождается священная река.
Пять миль бежит, куда, не зная сам,
Плутает через лес ручей небесный,
И после тьмы пещер, нам неизвестных,
В безжизненный впадает океан.
И слышит Кубла в голосе волны
Воззванья предков и предвестие войны…

И тень изысканные своды
Струят на волны, чей размер
И ритм — в слиянии природы
Игры ключей и тьмы пещер.
О, это чудо! — замысел дворца
Из солнца, льда и наслаждений без конца!..
Однажды деву с лютней
Во сне увидел я:
Из Абиссинии была
Она, игру свою вела
И пела о горе Аборе.
Когда бы вспомнить мог я
Звучанье песни той —
О, был бы восхищён я
Поющею мечтой! —
Я бы возвёл дворец летящий,
Он полон был бы солнца! льда!
И всяк, в том месте побывавший,
Изрёк бы: «О, дворец создавший!
Твой взор отчаянный, горящий…
Мы трижды обойдём тебя
И в ужасе глаза закроем:
Нектаром райским ты напоен
И им отравлен навсегда.»