Это грустный рассказ, сразу предупреждаю. Лицам с неустойчивой психикой или внезапными приливами депрессивной меланхолии настоятельно рекомендую воздержаться от прочтения.

Головой, как известно, не любят. Сие невозможно, немыслимо, противоестественно, да просто не получается. На этой планете, во всяком случае. Мозг, живущий в голове, постоянно и тщательно все анализируя, взвешивая и сопоставляя, никогда бы не допустил в свою обитель это зло, это абсолютно ненужное и пагубное чувство. Никакой рациональной пользы от этой любви, один вред и мучительные страдания. И какая только сволочь ее выдумала. А как же, скажете вы, дети, продолжение рода, да и самой жизни на Земле? А вот так! Вполне можно и без этой глупой любви обойтись. Возьмите, хотя бы, кроликов, землероек каких-нибудь, жучков-паучков. Где там любовь, я вас внимательно спрашиваю? Нету и в помине, а каков приплод! Краса и гордость, вот уж действительно продолжение жизни. А какие живучие – учись, человечество! Любая землеройка тебя вместе с твоею треклятой любовью переживет и еще насрет потом под твоим памятником. Все, поиски смысла жизни приказано прекратить по причине досрочного обнаружения. Некоторые, конечно, могут возразить – а как же, мол, знаменитая лебединая верность, волки опять же известные однолюбы. Но это всего лишь исключения, лишний раз подтверждающие общее незыблемое правило.

Впрочем, и без мозга вполне можно жить и выживать. Не верите – киньте взор свой окрест, да хотя бы и в телевизор – очень наглядно получится. Видите, сколько людей без мозга живет, и как хорошо и весело все у них складывается, морды сытые и довольные. Либо совсем как у Винни-Пуха – опилки, либо мозг есть, но активно не используется. Вот без чего нельзя жить, так это без сердца. Коварная природа зачем-то выдумала этот гадский орган. Сердце качает кровь. Какая тут связь с любовной функцией – малопонятно, но связь, определенно, имеется. Есть же, в конце концов, почки там всякие с печенЯми, селезенка с прямой кишкой. Но как-то так уж исторически сложилось, повелось с испокон веку, да и приятнее, надо прямо сказать, человеку думать, что любит он сердцем, а не той же прямой кишкой, например. И свидетельством этому сердечному приоритету – вся человеческая культура, искусство и прочий народный эпос. Вспомните несчастного парня Данко. Вот он очень сильно людей любил, прям жить без этого не мог. А все потому, что сердце имел соответствующего размера и температуры. Бредет, бывало, по темному лесу, цепляется босыми ногами за выступающие из земли корни, и думу горькую думает: «Господи-ииии! И зачем же я людей то так сильно люблю? Никаких мне от этого прибылей, один зуд внутренний. Ааааа, будь оно все неладно, вырву на хер сердце с корнем, и гори оно все синим пламенем». Как сказал, так и сделал. После чего ему значительно полегчало, и вокруг сделалось очень светло. Вот она - доподлинная история. Все остальное было позднее придумано слюнявыми романтиками. Но это, как говорится, только цветочки с лютиками, да присказки. Сказка будет впереди.

Есть у меня друг. Давайте назовем его Банко, по аналогии с былинным героем. Пусть он хорватом будет, что ли, или сербом, на худой конец. Хорват Банко Килькич. Нормально, пойдет. Дружим мы с детского сада, на соседних горшках тужились. И уже на этих самых горшках было заметно – уготовано человеку большое будущее. Что впоследствии полностью и подтвердилось. Исключительная личность – ходячий арифмометр и талантливый футболист в одном флаконе. Безошибочно умножает в уме трехзначные цифры. Может до одной десятой процента предсказать, какое влияние окажет смерть одинокого суслика в казахской степи на рост котировок токийской биржи. Светлая голова, цепкий ум и холодное (ха-ха-ха) сердце. При всем при этом не ботан какой-нибудь. Маленький, жилистый, взгляд злой и слегка надменный, прямо на лбу написано – этого лучше не трогать. Умеет, в отличии от меня, быстро принимать правильные решения и тут же хладнокровно претворять их в жизнь. Всегда способен выделить главное, безжалостно отсечь все лишнее, словом – полная мне противоположность. Потому, очевидно, и сдружились. Приведу вот такой пример.
Занесла как-то нелегкая нашего героя в длительную служебную командировку. Куда-то на север, а может в Сибирь, не важно. Руководил он в то время какими-то финансовыми делами нефтяной вышки, или даже нескольких нефтяных вышек. Исчез Банко из поля зрения на полгода, никаких от него вестей, как вдруг получаю письмо, аж на три листа. На первом из которых вкратце описывалась напряженная работа в суровых климатических условиях, местная природа, всякие там достопримечательности и особенности. Далее вежливо интересовался моим здоровьем, здоровьем моей жены, моего ребенка (своего крестника), даже тестя с тещей не забыл. После чего следовала роковая фраза: «А еще я здесь играю за местную любительскую команду по мини-футболу». Остальные два листа были полностью посвящены исключительно одной теме – движение команды по чемпионату, кто сколько голов забил, причем в процентном отношении – головой или ногой, травмы, судьи-пидорасы, и так далее и тому подобное. Вот это да! Вот это четкая жизненная позиция! Человек точно знает, чего он хочет от жизни, в какой сфере лежат его интересы. Целеустремлен, нацелен на результат до умопомрачения. Мне бы так. Вздумаешь читать мою писанину – начало об одном, конец о другом, раскроешь на середине – там вообще третье, никак не связанное ни с началом, ни с концом.
Все вышеперечисленные качества способствуют, как правило, стремительному карьерному взлету. Банко не стал исключением, и уже годам к двадцати пяти взлетел достаточно высоко, занял там вполне устойчивое положение, сопровождавшееся такими же высокими и устойчивыми доходами. Финансовая стабильность, круг жизненных интересов (преимущественно футбол) четко очерчен, словом – все хорошо. Но не может быть у человека все хорошо. Не должно так быть. Таких людей никто не любит, в нашей стране – особенно. И дабы не выделяться на общем фоне, не раздражать понапрасну население, Банко постоянно и неудачно женился.

Первая его жена была чертовски красива, из простой, но хорошей семьи, моложе Банко на девять лет. Ей восемнадцать, ему двадцать семь, поцелуйчики на людях, совместные планы. Вроде бы все внешние атрибуты на лицо, при этом взгляд Банко оставался холодным и расчетливым, так что я не особенно волновался за друга – никаких глупостей совершить не должен, даже не смотря на столь солидную разницу в возрасте. Слава богу, не успели перешагнуть ту грань, когда первое очарование молодости облетает как осенняя листва, и поговорить-то, оказывается, не о чем. До этого не дошли, потому как молодая жена дошла совершенно до другого места. Как-то абсолютно случайно попала она в религиозную секту, сомнительного, как и все секты, содержания. И не виновата ведь девушка. Искала работу, а нашла вот себе приключений на очень привлекательную попу. Сначала просто стала подолгу пропадать, потом стала подолгу пропадать, но уже вместе с деньгами из семейного бюджета. В какой-то момент Банко, будучи человеком неглупым, все понял, но тут же совершил непростительную ошибку. Он решил справиться с этой непростой ситуацией самостоятельно, чего делать категорически не следовало. Был он все-таки, относительно молод, и совсем неопытен в подобных делах. Его смелые наскоки на сектантов, попытки найти и расчленить гуру не имели ни малейших шансов на успех. В конце концов, молодая жена заявила: мне нужно пойти с Учителем на Алтай, и там, в горах предаться безудержной любви, читай – сексу, с ним же, с Учителем, результатом чего должно стать рождение чего-то доселе невиданного и крайне нужного человечеству для его же, человечества, спасения. А Банко, как верный и любящий муж, не только не должен серчать и препятствовать, но даже наоборот - всячески этому помогать и способствовать. В чем должна заключаться конкретная помощь Банко так и не понял. Свечку что ли держать, дабы старенький Учитель не промахнулся, когда будет зачинать доселе невиданное чудо? Банко не стал разбираться в этом заковыристом вопросе, а собрал вещички и с высоко поднятой головой покинул супружеское гнездо, оставив бывшей уже жене достаточную сумму денег для безбедного существования в течение ближайших лет. Все-таки он ее любил немножко. Наверное. Тут первая брачная история Банко заканчивается. К счастью, вскоре объявилась из какого-то дальнего путешествия мамаша новоиспеченной сектантки – женщина энергичная и со связями. На секту была напущена ФСБ, после чего одной сектой в нашем городе стало меньше. Еще год понадобился на то, чтобы окончательно выбить из головы молодой девушки всякую гипнотическую дурь, после чего дочь с матерью кинулись вдогонку ушедшему было мужу и зятю. Но тот был непреклонен и горд. Нравится вам трахаться со старым извращенцем – пожалуйста, никто не держит. И никакие уговоры на него не действовали. К тому же в жизни Банко появилось одно новое, немаловажное приобретение - жена номер два.
Крайне никчемное и унылое существо. Даже рассказывать долго не придется – ввиду недостатка интересной информации. Как только мой друг сумел вляпаться в столь бесперспективную историю? - лично для меня это навсегда останется загадкой. Конечно, она была молода, моложе Банко уже на двенадцать лет. Конечно – высока и фигуриста. Большие коровьи глаза, такие же большие титьки, тонкая талия и внушительная задница. В жизни ее были две главные страсти – греческие шубы и турецкое золото. Чтобы как можно надежнее привязать к себе источник удовлетворения этих своих страстей, она быстренько родила ребеночка. Банко влюбился в сынишку с первого взгляда. Дремавший до поры до времени родительский инстинкт с таким шумом вырвался наружу вкупе с отцовской нежностью – любо дорого посмотреть, откуда что берется. Банко показал себя образцовым отцом. Он был готов с утра до вечера играться с дитятей, купал его, кормил и поил, и лично выгуливал. Мамаша тем временем моталась между родиной, Грецией и Турцией. Постепенно в доме становилось все труднее протискиваться между висящими повсюду шубами. Молодая коммерсантка хорошо умела только покупать товар на мужнины деньги, но не продавать. Когда жить в доме, постепенно превратившемся в склад, стало совсем невмоготу, Банко как-то внимательно, пристально глянул на свою женушку и объявил: либо отныне ты живешь по моему бизнес-плану, либо – развод. Жена ослушалась и улетела в Грецию, результатом чего стали две очередные непроданные шубы. Банко умел держать слово. Жена получила увесистый пинок под свой роскошный зад, впрочем, горевать тут особо не о чем. Скопившихся золотых украшений и норковых шуб, при умелом распоряжении сим имуществом, должно было хватить надолго. Так что она и не тосковала. Жалко только ребеночка, оказался он в каком-то подвешенном, промежуточном состоянии. Жил то у мамаши, то у Банко, то у бабушек с дедушками поочередно. Постепенно Банко успокоился, вместе со свободой обрел душевный покой, на горизонте замаячила новая, счастливая жизнь. Не жизнь, а сказка.
Росту в сказке было метр восемьдесят с лишним. На голову выше моего друга. Спортсменка, комсомолка и просто красавица. Милый, чуть вздернутый носик, широкие скулы, озорные глазки. Когда накрашена – очень даже эффектная девушка, высокая. За целую версту видать – обзавелся товарищ новой, еще очень издалека притягивающей мужские взгляды женой. Больше всего Банко любил бывать с ней в разных присутственных и прочих людных местах. Дескать, смотрите, завидуйте – это все мое! На сей раз возраст молодоженов отличался лет на пятнадцать. Так получилось, что эту последнюю жену мне довелось узнать лучше других. Поэтому давайте ей название что ли придумаем какое-нибудь. Пусть будет Клавой, например. Была Клава родом из глухой деревеньки, торговала на рынке китайскими шмотками, имела спортивное прошлое и очень любила танцевать. На какой-то дискотеке они и познакомились. Сыграли шумную свадьбу. Опять пошла в ход внешняя атрибутика. На совместных попойках после каждого выпитого тоста они целовались в губы, ласково называя друг друга рыбами и заями. Правда, я уже не отмечал в своем друге прежнего расчетливого и холодного взгляда, что меня несколько настораживало. Вскорости родили дочку, и до последнего времени все шло хорошо. Муж работал и приносил неплохие деньги, купили новую квартиру, новую машину. Жена растила дочь и вела дом. Не смотря на модельную внешность, оказалась хорошей хозяйкой, вкусно готовила. Очевидно, эта счастливая семейная жизнь расслабила Банко настолько, что он совершил две главные стратегические ошибки своей жизни. Первое – он уволился с работы. Не нашел взаимопонимания с руководством в отношении размера своей заработной платы. Руководство никак не соглашалось платить ему сто тысяч, а готово было только на девяносто пять. Банко посчитал это личным оскорблением и послал всех на хер. Дома ждет красавица жена, умница дочка, а с таким резюме меня в кремль примут, засуньте себе свои подачки в жопу, да поглубже. Все бы ничего, такое с ним и раньше бывало, и действительно без работы он долго никогда не сидел. Но тут….тут случился мировой кризис. Аккурат после того, как на заявлении об уходе появилась размашистая подпись директора. А служил Банко на тот момент финансовым аналитиком. И когда он пришел наниматься к очередному работодателю, то услышал примерно следующее: что, суки, развалили мировую экономику? Финансисты хреновы, дальше собственного носа не видят, а теперь на работу пришли устраиваться? Вон, чтоб я больше тебя никогда не видел! Охрана – не подпускайте к моему офису ни одного аналитика ближе, чем на пушечный выстрел. Сцена у следующего работодателя не отличалась особым разнообразием, разве что бранных слов было побольше. Но Банко не расстраивался. Накопленных запасов еще вполне хватало, по крайней мере, на год вперед, а за год можно не спеша подыскать себе какую-нибудь работенку. Дочке к тому времени исполнилось три года. Три года Клава сидела дома, готовила турляляи с лапиздронами и прочую снедь, мыла, стирала, учила ребенка грамоте. И это при ее-то внешности, при ста восьмидесяти сантиметрах с лишним? Попа – наливное яблочко, титьки, правда, маловаты, на мой вкус, ну да не я на них женился. А тут явно намечается если еще и не катастрофа, то определенное финансовое затишье. И благородная девушка, заняв горделивую позу и придав лицу соответствующее выражение, говорит:
-    А что, милый, не надоело ли тебе унижаться перед этими жлобами? Дочка уже взросленькая, в материнской заботе меньше нуждается. Давай-ка я теперь семью буду кормить, а ты на хозяйстве посиди.

Оказалось, что помимо спортивного прошлого у Клавы за плечами остались какие-то парикмахерские курсы, вот их-то она и намеревалась пустить в дело. Тут Банко совершил вторую роковую ошибку – не надо было жену благословить на такую опасную работу, да кто же знает заранее, где соломки подстелить. Не подозревая никакого подвоха, Банко принялся вести размеренный образ жизни веселого домохозяина, периодически разбавляя его безуспешными походами по разным собеседованиям. На дворе стоял кризис, и на работу его не брали. Зато парикмахерам всякий кризис нипочем. Клава довольно быстро устроилась, причем не в какую-нибудь социальную парикмахерскую, где стригут одних ветеранов труда без особого ущерба для их пенсий, а в самый настоящий салон красоты. Не знаю, как она туда попала, но красивой женщине всегда легче пробиться. Ох, лучше бы она туда не пробивалась. Все эти рассадники гламурной заразы собрать бы в одном месте и взорвать к чертовой матери, а на пепелище поставить кол, и нанизать на него голову Сергея Зверева, пусть своими губами ворон распугивает. К несчастью, таким заведениям кризис не грозит, ибо всегда в нашем отечестве найдется достаточное количество молодых, глупых девиц, которым перед выходом на охоту за одинокими олигархами необходимо привести себя в порядок. На это ума у них еще достает. Именно здесь они наносят боевой раскрас, здесь ведут свои задушевные разговоры, кои впоследствии превращаются в анекдоты про блондинок, здесь тренируют перед зеркалом томные взгляды абсолютно пустых глаз. Но это только одна сторона дела. С другой стороны стоят зверевы и им подобные, и даже женщины иногда встречаются в этой пестрой толпе педиков-визажистов и стилистов-гомиков. Вот в эти то дружные ряды и попала наша Клава. Глянцевые журналы, разговоры ни о чем, маникюры-педикюры, и все такое розовое и блестящее. Клава быстро подружилась с педообразными коллегами, и стала у них королевой. Ибо ни она в них, ни они в ней не видели конкурентов, а такая дружба обречена на долгое существование.
В семье начинались мелкие размолвки, плавно перераставшие в длительные ссоры и громогласные скандалы.  Взгляды любящих супругов на счастливую семейную жизнь стали диаметрально противоположны. К тому же и разница в возрасте. Почти сорокалетнему Банко трудно понять, а тем более принять, запросы молодой еще по сути девушки. Сильно умных книг она и так никогда не читала. Беседовать же о модельных стрижках и обсуждать новичков «Дома два» - нда…глупо это как-то и противоестественно. А Клава танцевать хочет, причем почему-то только ночью. Клаве надо посещать фитнес-клуб. Для тебя же, подлец, и стараюсь. Ты же хочешь круглогодично видеть меня стройной, загорелой и упругой. А у меня прабабушка толстая. У меня склонность к полноте на генетическом уровне. И если не хочешь стыдиться впоследствии своей жирной супруги, купи мне годовую карту в самый дорогой и престижный спортклуб, к тому же все мои новые друзья и подруги поголовно в него записаны и регулярно посещают. Чем я хуже? В конце концов, это именно я работаю в столь непростое время, семью кормлю, могу я позволить себе немножко отдохнуть и поддержать хорошую форму (формы)? Банко крепко задумывается. Да, действительно, два последних месяца Клава усердно работает. Во всяком случае, ходит на работу. Пять раз в неделю. Правда, заработанных денег еще никто не видел, ну он то, Банко, точно не видел. Может, кто другой…Чтобы не торопясь разобраться в создавшейся ситуации, наш герой изобретает гениальное компромиссное решение: покупает клубную карту не на год, а всего на полгода. Мол, пусть поутихнет пока немного, а мы сейчас тут во всем разберемся, подумаем. Разбор полетов не приносит ни душевного равновесия, ни сходимости квартальных отчетов. Выясняется, что все повседневные, прожиточные расходы относятся на счет семейного бюджета. А тут надо сделать необходимое пояснение, ибо это понятие сыграет еще свою роль, и не раз будет помянуто.  Семейный бюджет… Да, я прямо-таки представляю эдакую кадушку, непременно темно-коричневого цвета, на боку которой большими желтыми буквами написано: СЕМЕЙНЫЙ БЮДЖЕТ. Кадушка доверху (пока еще) набита золотыми монетками. Эти монетки Банко терпеливо и бережно откладывал в течение всей жизни, создавая стратегические запасы на черный день. Он один работал, денно и нощно, не покладая рук, не деля деньги на свои и чужие, то бишь клавины, и вот он, черный день, судя по всему, настал. Тщательно разобрав монетки, Банко понял, что ни одной новой, положенной Клавой, не появилось. Наоборот, все расходы, связанные исключительно с новой личной жизнью жены (новый сотовый телефон розового цвета, новый безлимитный тариф на этот телефон, новые тренировочные шортики для походов в спортклуб, стоимостью в два новых телефона, и много еще чего нового) – все это было оплачено щедрой рукой семейного бюджета. Поневоле задумаешься. Налицо явная социальная несправедливость. Тем более, в условиях мирового экономического кризиса. Тут вообще надо бы расходы подсократить, какие уж новые телефоны с трусами безлимитными. Но девушка не понимает ситуации, орет на мужа, попрекает его бесчувственностью и не способностью зарабатывать как раньше. Муж, в свою очередь, орет на жену, справедливо требуя благоразумия в тратах и хотя бы частичного отчисления парикмахерской зарплаты в общую темно-коричневую кадушку. Ссоры затягиваются на недели, жена вообще в доме появляется только для того, чтобы съесть приготовленную мужем еду. Банко все больше пропадает у меня, в суровом молчании потребляя пиво или водку, а чаще – и то и другое вместе. Так проходит безрадостных пять месяцев. Банко исчезает на какое-то время, я уж, было, подумал, что жизнь налаживается, как вдруг поздним февральским вечером раздается телефонный звонок:
- Ты че делаешь? Спать собрался? Не спи, замерзнешь. Я сейчас зайду. Пиво тебе брать? Ладно, как хочешь. Будешь чай тогда пить. А я себе пивка возьму. Не боись, я не надолго, на полчасика.
И через десять минут на пороге возникает Банко в обнимку с огромным пакетом, в котором пива умещается явно не на полчасика, а на добрых часа три, и то, если вместе пить, а не в одиночку. Видок у друга – не приведи господь. Такое впечатление, что человек не спал полгода и питался одними отбросами на гнилых болотах с ядовитыми испарениями. Банко перехватил мой взгляд:
-  Ничего, ничего. Это у меня вчера приступ был. Давление – как в старой передаче: пятьдесят на пятьдесят. Помнишь такую? Зато пульс под сотню. Не обращай внимания.
-    Тогда какое тебе пиво, если у тебя приступы?
-    Да ладно, надоело все. Хоть бы сдохнуть скорее.
-    Что, все так плохо?
-    Да вообще пиздец.  Достало все. Ты же видишь, как мы последнее время живем.
-    Вижу. Но ты-то сам куда смотрел, когда женился? Молодая девчонка, какой с нее спрос.
-    Глупая она, а не молодая. Вернее, и молодая, и глупая. Она и через десять лет будет глупая, и через сто. И ничего ты с этим не поделаешь.
-    Да уж. У таких неравных браков только один шанс на выживание – если младший супруг настолько умен, что способен подняться до уровня старшего. А не наоборот. То есть старший партнер не должен опускаться до уровня младшего. Да где его, ум-то, взять в двадцать лет? Лично сам я тоже умом не отличался в этом возрасте. А о бабах вообще говорить нечего. Одну только знал, помнишь …- Но Банко меня перебил.
-    Дружище, ты это…хорош. Завязывай уже чай пить. Он тебе на мозг как-то неправильно действует… Знаешь, чего она у меня в пятницу учудила? Всю ночь с пидорами в клубе плясала, а днем, естественно, отсыпалась. А я поехал в погреб, картошки там всякой набрать, родителей потом навестить. Так эта овца мелированная няню вызвала. Представляешь – НЯ-НЮ. С дочкой же заниматься надо, кормить там и прочее. А она не может, она не выспалась, видите ли, ей отдохнуть нужно. Так она няню вызвала, сука. В субботу, по двойному тарифу. При живой-то матери, которая, правда, спит рядом невменяемая, с ребенком няня играется. Я вообще охуел. Ты знаешь, когда она последний раз сама ребенка спать укладывала? И я не знаю, вернее не помню. А жопу ей она ни подтереть, ни помыть не может. Клаву тошнит, понимаете ли. В их гламурных кругах не принято на говно смотреть. Меня когда дома нет, знаешь у ребенка какой рацион? Пельмени или макароны. Ебануться, какое меню разнообразное. А ребенку три года всего. Самое обидное – готовить-то умеет. Но не хочет. Это, наверное, ее пидоры из салона научили. Мол, мы, пидоры, и бляди пафосные на кухне стоять не можем, не барское это дело. – Банко допил очередную бутылку и продолжил.
-    Она мне говорит: когда мы женились, ты вообще был никто, и ничего-то у тебя не было. Это я тебя с колен подняла, при мне ты стал зарабатывать, и так далее. Совсем пизданулась, что ли? Она думает, что в своих клубах себе нового мужа найдет. Свято верит в то, что мужики в клубы ходят, чтобы жен себе искать. Я ей объясняю, зачем именно мужики в клубы ходят – не понимает! Скорее всего, следующий новый год холостяком встречать буду.
Тут я решаюсь прервать горестный монолог друга и наставить его на путь истинный.
-    Я не пойму – чего ты так переживаешь-то? Ну и гони ее в шею, на хуй тебе такая жена нужна? Первый раз, что ли, замужем. Опыт жениться и разводиться, я считаю, накоплен у тебя достаточный. Чего самому себе здоровье портить. Ты же гений математический, ну-ка быстро прикинь в уме, сравни все минусы с плюсами. Впрочем, если уж решил новый год один встречать, значит, уже все прикинул, и правильно сделал.
-    Да понимаешь, в чем дело… Я … не хочу разводиться. Как бы тебе это объяснить… Одним словом – люблю я ее! Все понимаю, все знаю, но – люблю. Мне иногда даже кажется, что чем больше она мне говна делает, тем сильнее люблю. Вот ничего не могу с собой поделать. Я тебе, пока пьяный, вот чего скажу. Я за последние месяцы знаешь, сколько стихов написал? Страниц на сто, не меньше. И про нее, и про себя, и про жизнь нашу идиотскую. А вчера, когда приступ был, у меня аж какие-то видения начались, бред. Утром когда оклемался, я их записал. Как рассказ.
Я сижу, глазами хлопаю, и ничего не понимаю. Как – люблю? Кого люблю? И это мой друг, с которым чуть ли не с пеленок дружим, и которого, как мне казалось, знал как облупленного? Банко, аналитический ум и холодное сердце? Человек, который всегда знает, что если тырить яйца из столовой, то недельная экономия на этом продукте выходит в сорок рублей… Стихи пишет? Точно, бред какой-то.
-    Про что, - говорю, - рассказ-то?
-    Про фантомные боли.
-    Это еще что за херь?
-    Ну это…когда человеку ногу, например, отрежут…он все равно чувствует, как у него пальцы на этой ноге болят. А их, пальцев, и нет уж давно… Вот и у меня так же. Понимаю, что нет у меня жены больше, а всю боль все равно чувствую. Я сейчас криво объясняю, но когда протрезвею, и если не струшу, я тебе дам почитать.
И почему так в жизни получается? Встретишь хорошую девушку, умницу, добрую, чуткую и понимающую, и даже симпатичную. А самое большее, что может возникнуть – это крепкая дружба. И будет она тебе лучшим другом, и будешь ты ей плакаться по каждому поводу, и даже иногда, как бы случайно, ущипнешь ее за какое-нибудь мягкое место, но и все, ничего больше. Зато в суку стервозную влюбляешься так, что готов сердце себе вырвать, лишь бы не чувствовать этих страданий.
-    Ну и чего ты решил?
-    Я?… Я ей ультиматум выдвинул. Или она всю эту гниль салонную из башки своей выбрасывает, и становится нормальной женой и матерью, или…или со среды я ее отлучаю от семейного бюджета… Хочется ей с пидорами по ночным клубам шастать – пожалуйста, из своего кармана. Три своих безлимитных телефона оплачивать – то же самое. Я ей машину купил – пусть хоть сама заправляет, да стоянку оплачивает. В своей парикмахерской, наверное, уйму денег зарабатывает, должно хватить. Няню пусть хоть каждый день вызывает, только не за мой счет. Все, что касается дома, ребенка – это я не отказываюсь. А на развлечения свои ебанутые ни копейки из семейного бюджета не получит. Все, хватит. Пусть теперь до среды думает. Правда, на то, что она образумится, я всего процентов пять отвожу.
Вот, узнаю теперь брата Митьку, вернее Банко. Как говорится, можно выгнать парня из деревни, но деревню из парня – никогда. В этом весь Банко – разложить все по полочкам, вывести процентные отношения. Молодец! Сказано – до среды, значит до среды. И не говорите потом, что сторона не была поставлена в известность заблаговременно. Так и надо. Я-то вот лично вовсе не умею с женой правильно ругаться. Наорем друг на друга до хрипоты, наобзываемся, и никакой конкретики. Никаких условий и жестких сроков. Назавтра поостыли, и дальше продолжаем отравлять жизнь друг другу.
    А что же Клава? А Клава взяла да и подала заявление на развод. Сегодня, в понедельник, не дожидаясь окончания ультиматума. И правильно, а как же. Кому же охота быть брошенным. Тем более, молодой красивой женщине. Да неужели я себе мужа не найду? Найду, еще как найду, причем очень быстро. И не такого жадного, будьте уверены. Я вообще скупердяев не люблю. Кстати сказать, не встречал еще ни одной женщины, которая бы сказала: я вот, знаете ли, экономных люблю, да прижимистых. Так что Клава тут не исключение.
    Ладно, Банко, не горюй. Придумаем что-нибудь, друзей в беде не бросаем.
    Но что больше всего меня поразило во всей этой истории – денег на оплату госпошлины Клава все равно взяла из семейного бюджета. А потому что срок ультиматума заканчивается только в среду, а сегодня еще – ПА-НЕ-ДЕ-ЛЬ-НИК!