Представьте себе летнюю ночь. Тепло блять, кайфово, звезды разноцветным манером мерцают на небосклоне. Лужайка перед домом. На лужайке на стульях чинно сидят несколько человек – лиц их в сумерках не различить.
    Кто эти таинственные ебланы? Может быть, сектанты из школы № 15? Может, нажрались и уснули? Может, их всех захуячил кутикулорезкой доктор Лектор? И почему они блять в старинных нарядах, и чем-то походу вооружены?
    Ответ на все вопросы появляется с первыми звуками музыки. Чарующая ботаников минорная хуерга композитора Чопина (Chopin) льется из музыкальных инструментов ночного оркестра, рождая радостную и похуистическую элегию внутри головы случайного слушателя, срущего в кустах неподалеку. Струнные и духовые, деликатно тынцающие и плямкающие, создают иллюзию явления посольства волшебных карликов из каких-нибудь сказок. Случайный слушатель отмечает, что срется под эту музыку очень даже неплохо, лирично блять, с воспоминаниями, и безо всякой суеты.
    Это и есть ноктюрн. Фишка  этих небольших лирических произведений в том, что они исполнялись по ночам, для соответствующего настроения. Нет, не настроения выйти и дать всем лабухам песдюлей куском барочной арматуры, а настроения помечтать, погрезить, а кому и подрочить на светлый образ прекрасной эльфиянки со стрекозиными крыльями и вечно тугой пелоткой.

    Но есть и другой Nocturne. Так называется игра от некогда известного разработчика и издателя в одном лице – Gathering of Developers. Настоящий, олдскульный survivor-ужастик от третьего лица, беспесды идейный последователь Alone in the Dark.
    Итаг. Альтернативная реальность. Двадцатые-тридцатые годы двадцатого же столетия.
      Гангстеры, арт нуво, пули над Бродвеем, бутлегеры в законе блять. Что тут необычного, казалось бы, понятный набор штампов. А вот нихуя. При правительстве Пендостана, глубоко законспирированная, действует организация Spookhouse. Ее назначение по меньшей мере пафосно – в любом месте, в любое время, любыми средствами давать песдюлей кому бы вы думали? Нет, не проклятым «комми». Нечистой, ебать ее, силе. Оборотням, вурдалакам, демонам, живым мертвецам и прочей суровой шелопуни, не желающей спокойно доживать век на страницах комиксов в стиле нуар.
      Такой себе ночной дозор, не к обеду будет помянут, но блять безо всяких переговоров и договоров. Только черное и белое, только наши – и чужие. Вот таких вот чужих мочит в сортирах и прочих готичных местах главный герой. Оперативное погоняло его тоже типа «Чужой» - Stranger. Он – оперативник Spookhouse, вооруженный холодной яростью (опционально) и парой-тройкой крупнокалиберных стволов (в базе). И прочими техническими средствами, силой кислотной фантазии разработчиков попавшими в начало двадцатого века. Речь идет о, например, приборе ночного видения, лазерном прицеле, и подствольном фонаре. Ретрофутуризм, такие дела.
    На протяжении разделенных на миссии пяти актов (типа как в старых пендосских фильмах, акты блять, спектакль-хуякль) Stranger (здесь маленькая отбивка композитора Дж. Моррисона) ищет, и сцуко находит неприятностей на жепо. Как несложно догадаться, не на свою. Без жалости и сострадания Stranger, как ищейка, вынюхивает места обитания сверхъестественной фауны, и фауну эту крошит и рвет в клочья, причем буквально, с отрыванием конечностей пулями, с кровищей и прочей шаурмой, свойственной скорее для экшена. Немотивированное насилие – вот что я люблю, а не сраный макдональдс.
   
    В самом общем виде игра в Nocturne напоминает Alone in the Dark и Resident Evil (не богомерзкую четвертую, а старые, оригинальные). Это значит, что по заранее отрендеренным статичным локациям перемещается трехмерный персонаж под управлением заслуженного игрока.  При этом ракурс, с которого мы наблюдаем героя, как и в играх-предшественницах, постоянно меняется. Сначала заебывает, потом привыкаешь, и даже начинает нравиться, ибо придает картинке своеобразную кинематографичность. Типа, посадили на дерево оператора, и он оттуда снимает, начитавшись предварительно Лавкрафта.
    Во многих локациях присутствует самый настоящий туман для саспенса, и нетривиально расставленные источники освещения (их может быть несколько, и они динамические), чтобы герой выглядел не просто пиздующей марионеткой, а пафосным персонажем с характером, с кривой ухмылкой на ебле, беспезды гламурно  и невозмутимо удаляясь в туман, вид со спины. По последней гангстерской моде, Stranger одет в плащ, на голове имеет шляпу не хуже чем у, ну вы поняли кого. Полы плаща колышутся и трепещут на ветру, Stranger сплевывает сквозь зубы, и идет на терки с Вервольфом. Вервольф дрожит в берлоге, лихорадочно полируя блендамедом зубы в попытке притвориться травоядным. Хуй наебешь, жывотное!
    Большая часть игры происходит в темноте, в ночное время. А иначе какой нахуй это ноктюрн, верно? Для того, чтобы случаем в испуге не обхезать брюки от костюма-тройки, герою выдан фонарь. Поворачивая героя, игрок поворачивает и фонарь. И – о чудо! – тени от объектов на сцене самым реалистичным образом перемещаются. Правильные, попиксельные тени, не какие-нибудь там упрощенные круги и квадраты.
    Помимо нарезания монстров и прочей живности по-пекински-стайл, по ходу игры игроку предстоит решать несложные задачки типа поиска нужного ключа, переключателя, и другой хуйни, заботливо разложенной разработчиками по уровням, чтобы игроку жизнь халвой не казалось. Наличие этих пазлов нехуево ассоциирует Nocturne с квестом. Правда, дуболомным, для учащихся ПТУ. Но от этого не менее интересным. Это я как выпускник ПТУ говорю.
    Для эстетической дрочки и ниибацо жути разработчики нахуярили на-гора множество разнообразных локаций. Это и подземелья готических замков (горгульи там, хуюльи), и старинные поместья в Эуропе, закономерные кладбИща, конечно же, мифологическая метафора Чикаго – города мощных автомобилей-бандезовозов, архитектурного синонима выражений «мафия», «тридцатые годы Америки», «нуар», «пистолет-пулемет Томпсона», «зомби-мафиозо». Есть даже помещение кинотеатра, фактом своего существования дополнительно намекающее на киношную суть игры. Нарисовано все охуенно. Охуенно, я сказал! Хичкок в хрустальном шаре спесдеть не даст. 
    За каждым поворотом, за каждой запертой дверью, в каждом проеме, ведущем в склеп, среди теней прячется Зло. Ссыт героя, хуле, вот и шифруется. Чтобы неожиданно напасть, и быть закономерно порванным.  Расстрелянным из двух пистиков (охуенно, да, по-македонски ебошить тварей?), уничтоженным направленным светом специального мощного фонаря (действует на вампиров), проткнутым болтом из арбалета, расколоченным зарядом дроби из дробовика. Дробовик – это просто рулез и беспесды классика. Патроны можно найти прямо на улице, как и аптечки. Баланс, хуле.

    «Фубля!» - скажет искушенный скептик, - «Видали мы такую бздему пицот раз». Да ну и хуй! Во-первых, в игре есть уникальный, полный вывертов сюжет. Например, в одном из актов мы болтаемся в поместье агента Spookhouse на пенсии. Сюжет подается не только в виде игровых сцен и всяких объектов, но и в виде анимационных вставок, как на движке игры, таки FMV – клипов «живой» съемки, от которой мы отвыкли где-то в конце девяностых.
    Во-вторых. Вся эта бздема, которую видали пицот раз, как раз и копирует во многом идеи и находки Nocturne. Вот например Blood Rayne. Многие фишки просто тупо калькированы.
    Ну, и в-третьих, как несложно догадаться по приведенным скриншотам, Nocturne вышел не вчера и не позавчера, а в 1999-м году, то есть является очень старым бояном. Не потерявшим, тем не менее, чистоту своего звучания, падонки. Потому что стайл не стареет, и не ржавеет. Размер игры, кстати, для своего времени был феноменальным – гиг с лихуем. Системные требования тоже были нехуевыми, но сейчас это уже неважно.

    Закончив срать, случайный слушатель выходит из кустов, застегивая штаны, и оправляя плащ. Музыка резко прекращается. Музыканты недоумевающее смотрят на ночного гостя. Проходит всего мгновение между удивлением и осознанием, последним  в жизни.
    Музыканты один за другим соскакивают с мест, отбрасывая в стороны инструменты, жалостливо отзывающиеся на насилие звоном. Конечности музыкантов неестественным образом удлиняются, тянутся к одинокому прохожему загибающимися когтями.
    Спокойным размеренным движением человек наставляет на нечисть пару «Дерринджеров».
    Банг! Банг! Кровь и ошметья разлетаются по сумеречной лужайке, по перевернутым стульям, и глухо валятся на траву тела.
    Банг! Банг! Банг! – отбивает выстрелами Stranger ритм ноктюрна своего собственного сочинения. Он любит импровизировать.

Зе end.

Картинки:












Ой, а последняя случайно попала. Назовем ее, предположим, «Приготовились срать в каментах».