Синопсис собственно незатейливого  сюжета: доктор Гарин, побуждаемый чувствами человеколюбия спешит в Долгое. В Долгом люди болеют занесённым из далёкой  Боливии(а как Ты думал?? не Митино ни разу, целая Бо-ли-вия!!) вирусом чёрной, от которой оживают мертвецы, грызущие ходы в земле и нападающие в следствии собственной агрессивности на мирных землепашцев и их домочадцев. Доктор сетует на коллегу  Зильберштейна , не ставшего дожидаться Гарина , чтобы уехать вдвоём, бессмысленно бранится со станционным смотрителем , нанимает возницу  и отправляется в далёкий , ажно в пятнадцать вёрст путь по заснеженной дороге в Долгое.

  Собственно следующих двести страниц, то есть львиную долю текста данное путешествие и занимает. «Доктор едет , едет сквозь снежную равнину…». Затем через буерак. Затем блудит в метели . В дороге ломается лыжа самоката . Да как загадочно!! О найденную в снегу пирамиду – гладкий кристалл правильной формы. Героический как Павка Корчагин доктор с помощью возницы лечит лыжу мазью Вишневского и эластичным бинтом. И снова в путь. В пути – бесконечному и героическому , нагнетается  внутренне напряжение романа, снег сыплет , идёт прямо, валит хлопьями, Луна выходит и прячется за тучи. А читатель затаив дыхание ожидает хоть какой нибудь мало-мальской событийности. Как если бы Матросов вынес из забоя раненого зависливой кулацкой пулей Стаханова.  Возница плутает, доктор зябнет и закуривает. И так многажды. Озябнув и устав в пути, шутка ли – отмахали цельных шесть вёрст, попутчики сворачивают на ночлег к мельнику - карлику, пьющем  водку из напёрстков. Что впрочем не уменьшает достоинств его обычного размера жены, которую доктор огуливает , как твой  Абдулов леди Макбет Мценского уезда, легко и незатейливо. Муж мельничихи, пьяненько разгуливающий по столу –первый из многочисленных «больших» и «малых» обитателей повествования. Чем думаешь самокат случайного извозчика запряжён? Пятью десятками маленьких , размером с кошку лошадок. Шутка такая. Наверное смешная.. Или аллегория , якутская, народная.

  Также в тексте участвуют – битюг, размером с четырёхэтажный дом, наёмные работники- корчеватели дубовой рощи о шести метрах роста, гигантский , с эрегированным  фаллосом из дерева снеговик, припорошенная голова «большого», из реквизита «Руслана и Людмилы» , (оброненная гастролирующим погорелым театром), о ноздрю которой повторно ломается залеченная мазью лыжа. А то! Если в первый раз лыжа сломана о пирамиду, то второй – о ноздрю павшего от пьянства богатыря. От чего ещё неприятности, если исключить изначально эгоистичного Зильберштейна у русских докторов случаются в степной глуши. Ну да , ещё доктор пугается ухода в метель возницы Перхуши.  Тут уж аллегорий ищи-нехочу. И покинутая народом, взбодрённым по ходу пьесы зуботычиной интеллигенция. И раскаяние этой самой интеллигенции , в лице доктора. Да что хочешь , то и думай. Да и негусто на пару сотен страниц .
Так мой школьный преподаватель литературы любила строки Лермонтова «Ночь темна, пустыня внемлет Богу..»трактовать. Мол тьма -это засилье царской реакции.
На вкус и цвет вообщем.  Ну Ты понял…

Что ещё из разбросанного в поле реквизита позабыл??«Живородящий»сталкеровский войлок у наркодилеров, разбадяженная пирамида, заюзанная как плюшевый коврик «Утро в сосновом бору» пелевинская картина трипа. Мдяяяяя…

Ну вот не могу вчитаться в Сорокина. Никак. А авторитет манит, разгадки хочется. И не находится, в третьем тексте уже.

Как читатель ожидаю какого –либо прояснения . Мол , после долгого пролога засверкает выхваченная лыжей самоката из пурги пирамида яркой гранью несомненной интриги, находки , да хоть чего. Хуй Тебе как говорится, дорогой читатель. И нихуя. Монотонно , как  тожыкская подорожная песнь «чито вижу , то и пою».

Руки чешутся  по ресурсной традиции дописать кавер-концовку за аффтора, оживить хоть несколько финал. Мол Гарин –не кто иной , как сосланный в глушь инженер-бунтарь, за неимением в округе других образованных людей , лечит  народ. А приезжая в конце концов в Долгое, обнаруживает что чёрная сделала таки своё неблагодарное дело «воскрешения из мёртвых» и упыри уже тянут треморные  длани к обложившемуся в хате из бронированной осины страницами из берестяной Торы,
(изд-во «Воениздат, 1938) доктору Зильберштейну, бывшему путейцу -саботажник). Не мешкая и отринув противоречивые в отношении Зильберштейна чувства Гарин расчехляет из саквояжей секретную «вакцину», оказывающуюся спасительным гиперболоидом, крошащим нетопырей в молекулярную кухню. А с  неба валит нескончаемый снег из спитых чайных пирамидок «Липтон». Так , русский инженер и человек с большой заглавной буквы в очередной раз спасает человечество ещё до прихода на подмогу Гулливера и семерых гномов. Ура, виват, летающие чепчики, занавес!!


Деагнозъ : фимоз фабулы, блуждание в трёх соснах сюжета.

http://flibusta.net/b/189509