Катаклизма была, я вам скажу того...

Кое-как пережив её, и абсолютно все, осознав, людишки испуганно стали жаться друг к дружке. Появилось чувство локтя и товарищества. Появилась и сострадательность, и желание помогать тому, кому хуже, чем тебе. Оттаяв, подобрев, начали, заботится о ближних. Происходило это пока неосознанно. Но, вникнув в произошедшее, среди уцелевших случилась растерянность. Откуда-то пришла вода. Много воды.

Испуганные люди с надеждой устремили свои взоры к экранам телевизоров, а у кого не было телевизоров, те обращали свои уши к радиоприёмникам. И они здорово переживали, и те и другие, нервничали, панически боялись грядущего. Относительно спокойно ощущали себя, лишённые доступа к средствам массовой информации.

Вести были неутешительны. Земли оставалось меньше и меньше, не то, что с каждым днём, с каждым часом. А скапливающихся на ограниченной территории людей становилось более чем достаточно для выживания. Каждый из скапливающихся надеялся на лучшее, страстно мечтал выжить. Именно он. Что он будет делать, тот последний выживший ещё никто из мечтавших не представлял, но страстно желал. Зачем? Да по причине инстинкта!

И началось царство воды. Она была и справа и слева, и даже сверху, так как, не переставая тонны воды, спадали с небес. Особенно много её было снизу. Бушевавший ветер носился над бесконечным рябым зеркалом, заставляя его то плавно колыхаться, а то и вздыматься огромными волнами и накатывать на уменьшающуюся в размерах сушу. Всё трещало, скрипело, дребезжало, пыталось сопротивляться стихии. Перемещаться стало практически невозможно. И не потому, что ветер валил с ног. В воздухе металось и носилось такое количество бесхозных предметов делающих видимость практически нулевой, но ещё, каждый из этих предметов норовил попасть в зазевавшегося.

Недавно проснувшиеся, вновь обретённые людские качества, пошли на убыль. Уже надеяться на помощь ближнего не приходилось. Только на себя самого. Началась борьба за выживание. Она всегда начинается, когда последние надежды рассеиваются, как папиросный дым. И увертывался от пролетающих предметов каждый самостоятельно, и пропитание добывал самостоятельно, и от надоедливо льющейся воды, не поверите, но каждый спасался самостоятельно.

Самые мудрые и отчаянные, работящие и всезнающие, приняли единственно верное (как им казалось) решение. Они решили строить огромную лодку. На воде можно спастись только вплавь, а лучшее плавательное средство, огромная лодка. Огромная, настолько, чтобы ей не были страшны даже самые большие волны. И придумавшие и добровольцы отчаянно и настойчиво взялись за работу. На какое-то время, осмысленное занятие могло сплотить людей. Люди плохо понимали друг-друга, но свою работу они выполняли отлично. Работать, это вам не лясы точить, знание языка в этом деле не требуется, требуется умение что-то делать обыкновенными руками, кои у каждого произрастают в количестве не менее двух, но не у многих приспособлены для делания чего-то полезного.

Так или иначе, благословясь, взялись за дело.

В ход пошли любые подходящие для постройки вещи. Уцелевшая мебель, пластиковые бутылки из-под пива, надувные бабы, оставшаяся скудная растительность. Строителям лодка представлялась огромной и благоустроенной. Но материала катастрофически не хватало, и руководящие строительством начали потихоньку осознавать, что размах спасительного средства придётся несколько сократить, или останется вероятность пуститься в опасное плавание на недостроенной лодке. Последние устраивало не очень.

Ряды смываемых волной строителей редели, уже становилось совершенно очевидно, что в столь гигантской постройке нет нужды, но по какой-то странной упрямости дело решили закончить. Останавливаться на пол пути руководящие не собирались. А самим строителям, вошедшим в раж, было не до пустяков (вертеть по сторонам головами и думать о чем-то постороннем кроме работы). Они озверело строили. Буравили, скоблили, вколачивали, приляпывали, замазывали, затыкивали.

Наступил долгожданный день отплытия. Конечно, имелись некоторые недоделки, перекосы. Кое-где лодка протекала, но самое главное, она была готова!

Собравшись на палубе, предварительно перетащив всё оставшееся продовольствие, включая и нескольких выживших и бродивших вокруг стройки животных, люди облегчённо вздохнули. Ещё одна приличная волна и лодка сама, без посторонней помощи покачиваясь на волнах, пустится в далёкое путешествие.

Но накатившая волна была меньше предыдущей. Следующая за ней и того меньше, а через пару часов вода стала отступать, обнажая спрятанную под собой сушу. Люди настолько отвыкли от вида такого количества земли, что вначале они даже испугались. Была она не совсем твёрдая, даже можно сказать раскисшая, но её было много. Достаточно много.

А ещё через пару дней даже с высоты мачты невозможно было рассмотреть ни единой сверкающей полоски. Отправленная для разведки экспедиция, благополучно вернулась месяца через два с радостным сообщением. Опасность миновала. Положение стабильно. Можно покинуть лодку и расселяться по суше.

Ликование длилось неделю. Было выпито и сьедено почти всё. Даже уцелевшие животные, силком, затянутые в гигантскую лодку.

Ненадолго, но люди вновь порозовели щеками, подобрели, сделались мягче душой, стали дружнее. Испытывая приступы умиротворения, они пели разные праздничные и бодрящие их песни.

Но по мере прекращения закуски и выпивки, отсутствия своего личного угла, порядком поднадоев друг-другу, разобрав чудо-лодку и прихватив с собой, кто чего и сколько мог, спасшиеся начали расселение и освоение подсохшей территории. Надо было позаботиться не только о личном крове. Пропитание добывать сделалось невозможным, люди, отвлекаясь от жизненно-необходимых проблем, стали завистливо поглядывать на соседей, постепенно озлобились, разжигая себя вечерними обсуждениями успехов ближних, сделались неприветливыми и жестокими.

И всё вернулось на круги своя.

Господи, сколько ещё раз это будет продолжаться...

2005 год

Степан Ублюдков пловец, не философ и не тунеядец ни ху Я