Имеется у меня на примете очень хорошее место для сбора объедков. Оно представляет собой скопление пяти беседок в хорошо обустроенном московском сквере, возле каждой установлен мангал для приготовления шашлыков. В таких укромных местах постоянно собираются большие компании отдыхающих, вино и пиво льётся рекой, а лавочки завалены обильной закуской. К полуночи выпивохи разбредаются по домам, а мне только остаётся собрать оставшиеся ништяки. Иной раз места в рюкзаке не хватает, сколько всего там можно найти – и соки в невскрытых двухлитровых пакетах, и свежие овощи с зеленью, и даже целые пластиковые вёдра с шашлыками, ну и водочка с пивком разумеется.



И вот в конце октября одну из этих беседок облюбовал для постоянного проживания вонючий спившийся бомж. И днём, и ночью там сидит, конкурент ёбанный. Всю мою еду себе забирает, остаётся только облизываться и негодовать. Решил я его проучить хорошенько, чтобы отвадить от хорошо прикормленного места.
Сперва выждал когда он ночью в дальний уголок обширного сквера отойдёт, и ограбил его лежбище, схватив две огромных клетчатых сумки с вещами и продуктами. Шмотки оттащил в жилой микрорайон и там разбросал на детской площадке, чтобы и современные детки узнали что такое педикулёз, а еду отнёс себе домой.

Но бездомному пидарасу кража больших неудобств не доставила. У нас хватает сердобольных граждан, готовых поделиться старой одеждой с несчастным. А еды в этом сквере и так всегда навалом. Весь ноябрь бомж в беседке просидел, и спит, и срёт там же, весь газон жидким поносом задристал. И нормальным отдыхающим от него неудобства – как с таким соседом расслабляться, когда вонь на полкилометра от него стоит.

К концу ноября бедолага стал совсем плох, ноги распухли, пневмония душила дыхание, ходить он уже почти не мог, таким образом сказались холодные ночёвки на морозе
Тогда я решил его извести с помощью милосердия. Подошёл в сквер ясным днём и свёл с бомжом знакомство, представившись благодетелем из общества спасения. Мой новый друг представился Сергеем Валентиновичем Кулагиным, майором СОБРа прошедшим обе чеченских войны и Таджикистан, возраст у него 41 год.



Пиздит, конечно, насчёт участия в боевых действиях, но хотелось бы в это верить. С виду то парень крепкий, рост под метр девяносто.
Чтобы расположить к себе, пришлось угостить его чекушечкой водки, а потом ещё и за горячим супчиком домой сбегал. Обнадёжил несчастного предстоящим сбором денежных средств через Интернет и даже показал банковскую карточку, на которую эти деньги польются рекой.



Серёга возрадовался и проникся ко мне доверием. Поняв что клиент «поплыл», я предложил ему поправить здоровье в больнице, куда его заберут по первому же моему требованию. Тем более, что на руке у бывшего майора была ужасная незаживающая болячка:



На вопрос, что у него случилось с рукой, Серёга ответил: «Авитаминоз». Это уж был явный пиздёж, поскольку в углу беседки стоял ящик с морожеными мандаринами и бананами. Недостаток витаминов в Москве в принципе невозможен, все контейнеры при супермаркетах буквально завалены разнообразными фруктами и овощами.
Сергей дал согласие на госпитализацию, я позвонил в Скорую помощь и сообщил что в таком то месте умирает лицо без определённого места жительства. Минут через двадцать подъехал роскошный Мерседес с красным крестом.

Врач первым делом со злобной иронией сказал мне так: «Ну, теперь Вам медаль дадут!»
Очень ему не хотелось возиться с грязным вонючим бомжом, но делать нечего – вызов был сделан через центральную диспетчерскую, значит его надо было выполнять.
Кстати, на вопрос врача о флегмоне на руке Серёга ответил честно: «Не заживает после удара больше месяца»
Значит он ещё и подраться любит, какой уж там авитаминоз может быть.

Серёгу Кулагина взяли под руку и повели к машине, в этот момент я почувствовал радостное облегчение, ведь всё богатство площадки для пикников снова переходило под мой контроль.
Бомж ещё что-то пытался вякнуть о сохранении своих сумок, но брать грязные вещи в микроавтобус медики отказались. Я пообещал навещать друга в лечебнице и позаботиться о его одежде, врал конечно.



Вот так мне удалось повести зачистку московского сквера. Серёгу увезли в больницу, а уже ночью я собирал с освободившихся беседок богатый урожай.



Но радость моя оказалось недолгой, через два дня бомж снова сидел на той же лавочке. Оказывается его везде отказались принимать и отвезли в приют для бездомных, откуда он и сбежал, вернувшись на хорошо насиженное место.
К счастью, в начале декабря нагрянули настоящие морозы, а Сергей очень обессилел возвращаясь в знакомый сквер через всю Москву. И через пару дней, утомлённый перемещениями, он стал окончательно загибаться. Последний снимок я сделал, когда бомж уже находился в агонии, валяясь в бесчувствии на холодной земле:



Никто ему не помог, хотя мимо умирающего то и дело проходили молодые мамаши с коляски и пробегали счастливые дети. Следующей ночью Сергей Валентинович Кулагин окончательно испустил дух и умер, о чём мне поведал дворник парка 2 декабря.
Так скончался бомж-ветеран. Мир его духу, аминь!
Теперь никто не мешает помоечникам и урнолазам собирать остатки после пиршеств, но что-то мне уже не хочется возвращаться на то место, совесть мучает. Зачем я его угандошил, ведь счастливее от этого ничуть не стал?!