"Я намерен грабить,
и грабить эффективно".
Г. Геринг

Наверху - ветер. Он носит обрывки метели перед окнами и в вентиляционной дыре. И, наверное, воет. Как дитя.
В котельной - небрежно побеленные стены в ржавых разводах. Со всех сторон щетинятся резьбовые штыри вентилей. Чуть поодаль парит ухающий кипятком колодец. Возле него стоит покрытое драным одеялом кресло. Меня в нем нет. Потому что сегодня не моя смена.
И гудят паровые котлы, и бухается кипящий конденсат в колодец, и визжат, вращаясь, за стеной подвесные люльки, и мерцают раскаленные печи, и печется хлеб.
А меня нет.

***
Летит по рельсам поезд "Харьков - Владивосток". Подпрыгивает и раскачивается кабина электровоза. Поскрипывают рессоры. Щелкают в машинном отделении контакторы. Выплывает из-за горизонта зеленая звездочка светофора. "Какая скорость по Чапаевску?" - спрашивает машинист. А в ответ - тишина. Машинист поворачивается влево и с удивлением смотрит на пустой стул. Стул скачет по кабине на поворотах, подъемах и спусках.
- Где он??? - летит над перегонами и, обогнув планету, врезается в хвост поезда.
- Уволился по собственному желанию... - отвечает эхо.
Машинист хватается за голову и, прокусив руки, бросается под встречную электричку.

***
Стрекочут воздух колокольчики. Открывается и закрывается музыкальная дверь. Входят и выходят маклеры и бизнесмены, гангстеры и конгрессмены, брокеры и прочие ублюдки.
Стены магазина выложены жратвой и выпивкой, шмотками и аппаратурой. Цены - не выше трехзначных. Кассир, вежливо улыбаясь брокерам и маклерам, гангстерам и прочим ублюдкам, шуршит вялыми "зелененькими". Бизнесмены и конгрессмены, менеджеры и прочие ублюдки вежливо улыбаются кассиру. Все вежливо улыбаются друг другу. Вяло шелестят "зелененькие".
В магазине по соседству влажно блестят смоченные слезой медяки: пенсионерке не хватает на буханку серого.
Стрекочут воздух колокольчики. Улыбается кассир. Улыбаются ублюдки. Улыбается милиционер у входа.
Вдруг прилавки и стены взрываются градом стекла и ошметками колбасы, ливнем виски и конфетти табака, лохмотьями дубленок и ломтями видиков.
Милиционер у застекленной двери испуганно тянет из кобуры "макарушку". Косая очередь вспарывает синий китель. Волна стекла, окутывая рваный труп, выплескивается на улицу. Чего же ты защищал, дурашка, свои три "куска" в месяц?
Фирмовые ублюдки, сцепив руки на затылках, влипают рылами в стену. Гангстеры глупо улыбаются: забыли пушки дома. Политиканы протирают взопревшие лысины и очки. Кавказцы и цыгане предлагают динары и чачу.
Глупенькие, вы все надеетесь? На что?
Фонтаны джинсы, мяса, меха...
Детективы клянутся: найдет мерзавца!
Клятвопреступники! Это же я помечтал... Меня там не было. Все живы. Все цело... Улыбаются ублюдки. Плачет пенсионерка.

***
Далекий остров обнимают осенние волны. Соседнее государство цветет щербатыми улыбками, черными ёжиками причесок и страстным добрососедством.
Все шло по плану, и вот он - долгожданный финал: "северные территории" отданы Японии. К далекому острову идут правительственные корабли и шестьсот шхун сопровождения. В утреннее небо взлетают частоколы салютов: Хоккайдо вываливает радость Токио в небо Кунашира.
Все это хорошо видно в триплексы и прицелы.
- Первый?
- Первый - да!
- Второй?
- Второй - да!
- Третий?
- Третий - да!
- Четвертый...
Все - да! Все готовы.
- Бронебойными - огонь!
Решетятся борта кораблей, сминаются юркие быстроходные шхуны.
- Осколочно-фугасными - огонь!
Вода ржавеет от ликера и крови.
- Кумулятивными - огонь!
Снаряды, прожигая броню, исчезают в серых бортах и нарядных надстройках. Напрягаются, раздуваются и, пыхнув огнем, разваливаются лебеди добрососедства.
- Господин Президент! Какие-то фанатики сорвали торжественный акт передачи островов...
- Маршал, вы обязаны исправить ошибку ваших подчиненных. Если не уложитесь в шесть минут, в начале седьмой будете прапорщиком.
- Есть, пахан!!!
На артиллерийскую "точку" наваливаются военно-морские силы Японии, вездеССУЩИЙ 7-й флот США и эсэнгэшный Тихоокеанский флот.
Через пять минут сорок восемь секунд все кончено. Десять мятежных стволов завязаны в морские узлы. Американские, японские и эсэнгэшные моряки радостно встречаются на Эльбе... - пардон! - на Кунашире.
- А где этот? - спрашивает военный прокурор, считающий трупы мятежников.
- Уволен в запас осенью 1986 года...

***
Склад громоздится ящиками сухого вина, коробками спагетти, вязанками колбасы.
- Здравствуй, дорогой Людочка! Как дэла? Всо молодэешь? - под смоляными усами шевелится "Кэмел". - Яшык шампанского нужна. Позарэз.
- Возьми ключики, Гиви, отдай грузчику Олегу. Он вынесет.
Не вынесу, Людочка. Уже года два, как уволился.

***
За окнами - ночь. Окна - высоко над головой. Они наполовину завалены снегом. По ногам ползет ледяной сквозняк. Голова потрескивает от жары. Глаза слипаются. Котлы гудят.
Раздвигаю кресло. Подставляю два стула. Ложусь. Один глаз смотрит на манометры и водоуказательные стекла. Другой глаз спит. Ему снится жаркое лето в Пицунде. Колышутся пальмы. Зеленеет море. Белеют корпуса санатория. Там - я. Больше меня нет нигде.

***
Впрочем, и это враньё. Я нигде не был. Меня нигде нет. Но я буду.