В дурном настраении возвращался инвалид Алексей Денесенкав домой. Аднокомнатная хрущёфка ждала ево отключонным светом и еле сочащейся с крана струйкай холодной вады. Собранных за день бутылог хватила лиш на полбуханке чорнава и банку килег ф тамате. Грело тока адно – заныканая дома пад сломанным деванам поллитрофка вотке. Бутылко была спизжена па случаю у саседке Анны Гуковой, как говорицца «после савместново распития» и ухода бабульке в алкагольнае забытиё. Пенсеанерка, пригласившая Алексея в надеждах паследний раз тряхнуть стариной, абламалась – инвалид таки аказался инвалидам.

Подходя к радному падъезду, Денесенкав привычным движением руки сорвал свою фотографию с доски «Пачётные пидорасы нашева дома». Пачтовый ясщег да краёв был заполнен бумагой. Вытянув через щель пару листков, Алексей прачитал на первом:
«Чем дольше за воду не платите суки, тем будут хуёвей в аду Вашы муки».
И на втаром:
«Не платиш кварплату уже пятый год? Бесплатнае место на кладбисще ждёт!».
Это были жырофки, присланные суровыми камунальщеками горада Чилябенска. Инвалид-неплательщек высмаркался в квиташцыи, кинул бумагу на пол и нецынзурна выматерился.

Прашло пять менут, и Денесенкав уже сидел за сталом перед кильками, сжымая в руке гарбушку хлеба. В мамент кагда другая рука подносила ка рту стакан с палтешком вотки, ва дваре неажыданна грянула музыка. Вернее даже не музыка, а пахаронный марш, саправаждаемый громким манатонным ором типа «да на каво ж ты нас пакинул ну и хуй стабою падла». Алексей, папирхнувшысь, выпил, встал и выглянул в акно. «Мож урву чо нахаляву», – падумал он между делам.

На улице ва всю громыхал аркестр. Но сравнение данново мераприятия с абычными похоронами было бы не точным. Ва-первых атсутствовал гроп и в нём пакойнек, а ва-втарых наличествавал адетый в адежду дьявола мужык, каторый прахажывался туда-сюда вдоль музыкантаф, наряженных ангелами, размахивая над сабою немаленьких размерав партретом. На партрете красавалась прапитая морда Денесенкава, ниже шли годы жызни, при чом паследняя цыфра савпадала с текущим годам. «Дьявал», увидев Алексея, радосно помахал ему рукой и, крикнув: «Я жду тебя, уёбисще!», зловесще расмеялся. Музыканты заиграли громче. Инвалид вернулся к сталу, скамкал из хлебнава мякиша два кругляша и запихал их в ушы. Потом налил полный стакан, ёбнул ево на одном дыханеи, налил есщё, снова выпил и атрубился.

Уснувшему Денесенкаву снилась ночь, ветер и дождь. Одинокий, брёл он в темноте, не зная откуда и куда. Но вдруг впереди замаячил огонёк, и Алексей, шатаясь, папесдовал на свет. Искомая цель медленна приближалася и са временем превратилася в тусклую лампачку, асвещаюсщую вывеску «Напитке-Прадукты». Инвалид инстинктивна пашарил па карманам и к сваему удивлению абнаружыл нескалька смятых купюр. Жызнь абрела смысл.

В магазине не было никаво, несчетая возвышающейся над прелавком продавщицы. Она была пачти вдвойе больше мокрово и замёрсшево Алексея и недавольна сматрела на нево сверху вниз, словна он был не более чем её нерегулярные месячные. Денесенкав, для вида смусщаясь и давя по привычке на жаласть, протянул дрожащей рукою деньги, взглядом показывая на стаящие на полках водачные бутылки.

– А ты погасил долг по оплате услуг ЖКХ? – услышал в атвет Алексей магучий бас продавщицы.
– Нет – прошептал он, есщё больше скукожываяся.
– Нет?!! Тогда, – работнег тарговли вышла изза прелавка, взяла огромной ручищей инвалида за шкирку, подняла его над полом  и, размахнувшись, послала в полёт в направлении двери – ПОШОЛ НАХУЙ, СУКА!

Выбив дверь, Алексей са всего размаху упал лицом в лужу и … проснулся. Ево голова пакоилась на столе в собственной блевоте. За окном играл пахаронный марш.

Арегенал фтыкать туд http://lenta.ru/news/2009/06/05/sketch/

Зы. Фамилии действуюсщих лиц па этическим саабражениям изменены.