Добрава времени суток уважаемым фтыкателям. Так уже повелось, что пальму первенства по качеству и каличеству отжыгов на еденицу человекотушек прочно захватил сваими разноцветными жадными ручонками кусок глобуса под кодавым названьем Пиндостан. Все знают, что именно там начала по миру шествие мода хватать сабиседника за ноздри и тащить в сут за нелофко оброненное паиблу салфетко, требуя с него за ето дело стопицот мильенав уёв.

В этот раз всьо началось савсем нивинна. Пендосский организм спесдой и пагремухой Элизо Матня приволоклась к сонетарам с жалабаме на боль в областе жёппы, которая возникла сразу после драки с сасеткой. Вытащив из жеппы вилы и помазав зилёнкой область цылюлита, коновал с пагримухой Стив Кишкодер предложил поцеентке лехкую анестезию (всево 10 килобаксов, хуле). Дождавшысь утвирдительнава кивка Матни, Кишкодер всунул ей в жало стокан спирту. Вправив на место ейо выпучившыеся глаза, доктар выверенным взмахом киянки отправил поцеентку в нервану, после чево приступил к апирацыи.

Наскоро заштопав дратвой дырки от вил и запихав свой стручег промеж сочных булак Матни, он запыхтел от радасти. Закончив все процыдуры, Кишкодер любовна погладил песду поцеентки и задумался. «Чевота нехватает, надо бы паставеть афтограф, типо «тут был йа!» - решыл он. Однако ево «паркер» соскальзывал с апельсинавай шкурки Матни, не оставляя малейшых следов. Для повышения скорасти мысли накатив пару стаканов, он предумал – «Ей будет преятно уведать мой фамильный бренд на песде, пусть эта будет мой падарок!» Накалив на спиртофке тавро сваево деда – кавбойца (коровоёба), Кишкодер ласкава приложыл ево к лобку. Прослезившысь от вони и нежнасти, доктар пазвал сонетаров, которые лофка сбросили тушку на коталку и павезли в полату.

Ачьнувшысь с дикай болью ва всей тушке, Матня правела ее ревизию путем пальпации главных органов. Убедившысь, что песда, сисьге и жеппа на месте, она вздохнула с облекчением и пошла это облекчение смывать. Наблюдая в зеркале на сваем пердаке дырки от вил с торчящими из них шнурками, Матня уведала следы от клешней доктара на полжопках и тавро на лопке. «Ну нихуясебе, што за нахуй!!» - резаной свеньёй завезжала она на всю коновальню – «эта блять што за метки?! Я была честнай шлюхай, а типерь меченая!!! Да мне типерь никто и цента не даст!! А ну одвокатта мне былять сюда!! Йа вам пакажу как честных шолав метить!!» - белугой надрывалась Матня.

Охуев от мощных окустических ударов, персонал клинеки резва прыгал из потрескавшыхся окон. Прикрываясь выбитой криком дверью, доктар Кишкодер папытался приблизица к палате Матни, но ее йарасть и гнев сбивала ево с нок и жоска бросала на стены. Посшыбав все столы, пальмы и выбив бесталковкай паследнее акно, доктар рокетой «Булова» вылетел из коновальни и павис на провадах, ритмично падергиваясь в такт криков Матни. И только в суде, на предварительных слушаньях, доктар прешол в себя и зоявил, что «
это не я.. я не хател.. она сама пришла..  хател сделать преятна!..».

ЗЫ. Кореспанденты удафкома внемательно следят за развитием сабытий, но вывод напрашываецо как удар качергой после пидарской улыпки – «Падонки, не теряйте бдительнасть!».

Будьте здаровы,
Лиссер, 19.07.2008 г