Ваш пакорный слуга Бритый Кактуз ведет свой баевой репартаж из 169 учебного цэнтра Украинских дазубов вааружоных сил. Пагода зомичательная, солнце вышибает крупные капли пота из лысин талстажеппых генералов. Легкий ветерок доносит едва уловимый запох свежевыкрашеной травы и гуталина. На плацу - рота салдат в ночищеных кирзачах.

(Далее коегде - свабодный пиривод с укроинцково)

Менистр Абароны: Дарагие шототпесдец друзья! Севодня зноминательный день! Мы нафсигда прощаемса с астаткаме савецково наследия, каторае мешало нашей армеи нармально жыть. Самалеты мы распилили, ракеты падарили, склады па фсей стране взарвали, срок службы сакратили (а многае дык ваще проебали, но абэтам - патом и не здесь)! Асталос паследнее, што нам мешает на пути к еврапейским ценнастям - пазорная абалочка для тела, тоисть форма, и для ног, тоисть керзачи и партянки!

(При слове "партянки" стоящие на плацу байцы морщат носы и сагласно кивают галавами.)

Менистр: - Севодня вашему внеманею прецтавляюцца прадвинутые абразцы формы западново абразца. Но это, друзья - хуйня. Потомушто главное действо на севодня - это акция "Пращай партянка! Здраствуйте, наски!" Севодня паследние партянки будут зданы в музей баевой славы укроинцкой армеи, а байцы палучат новые (прапорщег, я сказал новые, и нехуй тут мутить!) наски и атличные батинки!

Музыкальный взвод бодро запевает:
"Эх, партянка-киевлянка,
наша гордасть и краса!
Ты пращай, мая партянка -
я в батинки обулсА!"

Ваенные машуд рукаме, крыльяме самалетов, якоряме караблей и дуламе танкоф, пращаяс с Партянкой. Па каманде ротново байцы на плацу хором стаскивают керзачи и разматывают партянки, дабы ритуально переобуцца в батинки абразца НАТО праизвоцтва криварожскай пратезнай фабреки. Работнеки музея гатовят малатки, штоб прибить Паследнюю Партянку на мемариальную доску.

Но што это? Па всему плацу разносицца убойное насмерть зловоние пожилых партянок и почти мытых салдацких ног и буквально сметает на своем пути все живое - Менистра Абароны, толстых лысых генералоф, кареспандентоф и даже видавшево виды старажевово пса Шарега. Зотворы фото- и видеокамер вазмущонно зоедают, не в силах выдержать газавую атаку. Токо басаногие воины на плацу недоуменно спрашивают ротново, мол че за хуйня. На што ротный атвечает: "А хуле сних взять? Ани дажэ партянок не нюхали, камандный састав, бля..."

Праходит менут пять. Налетефший парыв ветра уносит астатки аццково штына ф сторану леса, аткуда тотчасжэ раздаецца предсмертный хрип каковото крупново жывотново, попавшево в зону поражения. Бещуственново менистра заботливо абливают ношатырем из ведра. Музейные работники, пабрасав малатки, разбегаюцца ктокуда, при этом интелегентно вазмущаяс: "Нахуй нам фтарой Чернобыль?!!".

Спешу скрыцца и я, ваенкорр Кактуз, а то партяначный дух начинает пробирацца под мой пративагаз, предусматрительно захваченый мной издому спецыально для таково случая. А напаследак вам скажу:

Пусть наши враги не смеюцца,
а лутше выходят на бой!
Бойцам стоит только разуцца -
и враг задохнёцца любой!

Пращание Партянки