Ачиридная попытка наебать природу и заставить моск рядового европейца хоть каг-то выполнять свои обязанности (то исть хатя бы выдавать команды «спать, жрать и срать» не в рандомном порядке, а в положенное время и в нужном месте), опять закончилась каг обычно. То есть через жёппо. А фсё патаму, что врачи, прежде чем бодяжить операцию на мозгах пациентега, апять забыли предварительно починить моск друк другу. Хуле, Европа же… Но, каг паложено, обо фсём по порядку:

… Собравшысь в кружог вокруг головы падопытново Ганса, немецкие врачи вавсю решале, с чево начать. Дело практически дошло до драки, патамушта половина врачей оказались стороннегами классической немецкой хирургии и до хрипоты убеждала втарую палавину, што перед операцией пациентега необходимо запытать электротоком, заморить голодом и предварительно замочить в ледяной ванне, каг завещале великие светила хирургии Освенцима, фторая же половина гнула свою теорию, что пациентега будет достаточно переебать кувалдочкой, и всё пойдёт каг по маслу.
В итоге компромисс всё же был достигнут: Ганса подразнили гамбургером (типа пытко голодом), и пока он недоумевал, чо за хуйня происходет, исподтишка переебале киянкой. Ганс ат таково фокуса с удивленной улыбкой отправился в страну розовых цветов и валшэбных жыланий, а удовлетворенные результатом херурги радостно переглянулесь и повытаскивале из карманов сверла, пассатижы и скальпели. Операция началась…

Отпилив Гансову макушку, врачи зачарованно уставились на апсалютно гладкую поверхность Гансова мозга, в которой радужно отражались внутренности операционной, галогенные лампы и свастики на шапочках докторов. Несмотря на то, што подобное зрелище открывалось при каждой операции на европейских мозгах, доктора до сих пор не могли привыкнуть к совершенству созданных природой форм. Хуле, долбойобов всегда привлекают гладкие блестящие штуки…

Вдоволь налюбовавшись зрелищем, херурги втиснули отпиленную черепушку в холодильнег (между недоеденной пиццей и чьим-то забытым с прошлой операции мосгом) и принялись за нарезку извилин. Причом так, сцуко, увлеклись, што совершенно проебале из виду, што холодильнег отключен ещо с прошлой уборки.

И вот, когда на Гансовом мосге уже вовсю красовалась свежевырезанная звезда (шутники, хуле…), мегахерурги наконец-то вспомнили про заныканную макушку, открыли холодильнег и ахуеле, патамушта макушка вавсю ползала по холодильнегу и просилась наружу. Сменив штаны и пару раз переебав длинной палкой по ажывшей макушке, доктора наконец-таке догнале, што ползает не сама макушка, а червяки, каторые пад ней успели завестись.

Сначала херурги хотели заебенить макушку назад как есть, в надежде что никто не заметит её «несвежести», но макушка упорно уползала от Ганса до того, каг они успевале прихуячить её степлером. Что-то надо было делать… И тут адин из новеньких вдрук вспомнил про пластмассовую модель для тренировок, у каторой имелась ахуенная апять же пластмассовая голова. Решение пришло практически мгновенно, и уже через полчаса Ганс вовсю отсвечивал на всю операционную новенькой пластиковой макушкой и пускал ей солнечные зайчеги.

Проснувшись, Ганс первым делом попросил гармошку, зарядил в ебло первому попавшемуся доктору и с крикаме «Абырвалг!» и «В очередь суки!» выпрыгнул в окно и съебался в неизвестном направлении. А через пару недель объявилсо в суде и заявил, что из-за новой макушки он теперь воет на луну, ссыццо перед дождем и срёццо при грозе, а эти волосы, каторые растут из ево новой макушки, пастаянно ваняют растворителем и савсем, сцуко, не расчосываюццо. Таг што херурги за эту хуйню теперь должны ему нехуёвую кучу еврорублей, а именно 20 штук.

Вот только германскей суд (самый сцуко жадный ссут в мире) Ганса обломал. Так и сказал: «Бери, Гансег, три штуки и не выйобывайсо. Ибо эксперты песдят, што макушка у тебя даже ещо лучше стала, а при грозе я и сам периодически срусь. Это нормально».

Вот такие, сцуко, чудеса хирургии.

Чем это таг воняет, коллега? – А хуй ево знает, герр профэссор…

Кагвсигдаваш БС ака Бушш Средний. Букаф дахуя, патамушта я фсё ещо в отпуске и делать мне савиршенно нехуй.