На этот рас решили атжечь гарячие абитатели гатичьного палустрава Италея. Поняф, что кроме сапоговидной формы сваей страны им пахвастацца налюдях нечем, ани усердно принялись мутить какую-небуть абасцаку. Кактейль отжыга был атварен из двух частей далбаебизма, адной части ацкой жаднасти и немнога льда. Афтаром кактейля явился некий итольянский мачо (ф пер с лат. 'чьмо' прим афф.) Он решил не удабрять пладаносную римскую землицу сваим акуклифшимся папашкой, а размистил ево дряхлую тушку акуратно ф маразильнеке на придмет предьявления ево веселаму разносчику пенсий. Пра что-то падобнае наш рупор уже трубил.

Так вот, кагда ево папо карло зажмурил навеки диафрагмы натруженых жарким южным сонцем акуляроф, наш мача испытал двойственное чуйфство. С адной стараны асвабаждаецца каморка - это плюс, с другой стараны зажмуреным дедушкам хитражопое итольянское правительство атказываецца выплачевать пенсионные пасобия, матевируя это атсуцтвием у жмуроф активных желаний и жызненых патребнастей. Типа, ацкая кантора бирет на сибя фсе исдершки па садержанию жмура, как-то: газ, масло, катлы и зарплата чертям. Как рас ф дверь пастучали и веселый голас пачтальена паинтересавался как здаровье папеньки и куда он сабираецца девать такие агромные деньги. При этом он памахевал жыденькой пачечкой пенсионных еврикофф.

Ну хуле, мачо в атвет пашутил, что бабло дедушко как абычно патратит на пурген, макароны и блидей из местново дома престарелых, и папрасил громко не арать, паскоку папо лек пакемарить. Пачтальон асматрел дедушко, принюхалсо и парекамендоваф не кармить пенсианера ядреным ямяйским гарохом, удалился.  Любясчий сын сразу прасек, что папко еще может нести залатые йайцца, если ево хранить как стратегическую гавядену по ГОСТ-335433. ГОСТ сухо предписывал садержать тушку при температуре -18 градусоф в сухом и темном месте вдали ат хышнекоф и детей. Как рас таким местом удачно аказалась маразильная камера.

Выбрасиф из маразильнека единственную акаченефшую за много лет сасиску, он пасадил прецтавифшевася старечка на нижнею полку, сунул ему в руки газетку 'Римскей гонец', чтоп жмуру было не скучно, и папрасиф ево не шуметь, акуратно закрыл за ним дверку. Раз в месяц он перевадил маразильнег в режым 'размароска' и вытаскевал румянава и свежеразмароженава дедушку наружу. Ченовнек с пенсией каждый рас видел дедушку в разных позах и местах, то раком на агароде, то ф позе йега в глубокой медитации, а то и верхом на надувной бабушке, и ничево не падазревал.

Так прашло три чудных года.  Мортвый старечог прадалжал закалачивать бабло, ровно спец. Аднака фсему харошему кагда-то приходит севирный пушной сабаковидный звирек на тонких розавых нагах. Такой же зверь прешол и к мачо, зарабатывающем на трупном бизнысе. Этим пездицом явился деушкен внучог, каторый фспомнил пра спрятаную в маразильнике сасиску и аткрыл этот ясчик пандоры. Увидеф пакрытую инеем тушку, он пабег к карабинерам с вестью что снежный челавек нашолся и нашолся в маразилке. Приехафшая опергруппа с парамедиками папытались ажывить дедушку, но не смагли фкалоть ему адреналин - сламались фсе иглы. Было решыно падаждать, пака дедушко немнога размарозицца и тагда снова преступить к ажывлению.

О соле, о соле мио...