"Да итить тебя в качель!"
Баба Лика  грязно выругалась, подтянула рейтузы и рухнувший шестой раз за день сервер.
Настраение было паршивое: семейная жизнь рушилась как старый перегретый хард.
Запустив с дискеты нелицынзионную Касынку, она решыла немношко расслабиться и выпить меснава бурбона, который так харашо делала ее падруга децтва бурятка Фроня (хрен знайет, чаво она туда добавляла для крепасти, погаваривали, что женьшень, но атдавало пачиму-то мидвежьим гамном).

"И веть на кого меня променял, бред пит занюханый? - на ламершу, не отличающюю момед от мопеда! А я ищо как дура, носилась у пазапрошлогод с еённым гавенным оптаволокном, - связь блять налаживала падрушке...
Нету связи никакой, кроме связи палавой!
Вот ана блять благадарность за мою святость!"
Касынка была уже давно атброшена, а кастяшки сухих скрюченных годами и прободным парадантозом пальцеф привычно выбивали на клавеотуре имена далеких и очень далеких проксекофф.

"Штоп тибе астатки тваей гавенной жызни на галимом жэпэрээсе прасидеть и лагин с вагиной пастаянно путать! Устрою блять апгрейт всей памети ап стол!"
Она прецтавила, как пинцетом с корнем выщипывает электралиты из ее материнки, словно волосы ис седой пизды, и еще усерднее стала выбивать слепым дисятипальцевым метадам спижженые кагда-та на всякий пожарный пароли.

"Алых роз, алых роз, алых роз - милеон!
Видиш ты, видиш ты, видиш ты - из балкон!..."
- пела в динамеках несравненная алла, а к падъезду па правадам как абизьяны па лианам крадучись прабиралесь неутамимые байцы управления "К".

The Hard