Вот и наступило славное, но и тяжкое время нести бремя немеркнущей славы. Все издательства стояли в моей передней, мечтая получить хотя бы процентов семь от великого множества моих шедевров. Журналисты свешивались с крыши, надеясь уловить хоть пару слов для репортажа. Телеканалы засыпали своим предложениями вплоть до открытия круглосуточной передачи »Слова Бога на Земле».
  Я мыслил прогрессивно, и, перифразировав Лермонтова, говорю себе – пора, брат, пора,  двигать в мыслей доктора. А это на сегодня наше ТВ – этот мощнейший интеллектуальный наркотик современности. Поэтому, насчет передачи круглосуточной обещал подумать и принять решение до седьмого января.
А сейчас тридцать первое декабря и надо подумать, где и с кем я буду отмечать Новый Год?! Дело весьма ответственное, не промахнуться бы!
  Не откладывая дело в долгий ящик, набрал номерок Аксиньи:
- Привет, подруга! Какие планы на вечерок? Где собираемся отмечать Новый Годок? Говорит твой ястребок.
- Емелюшка! Радость моя неземная! Пили быстрее ко мне, да не забудь накинуть прикид поприличнее – пойдем оттянемся в «Opera».
  Ну вот еще, буду я смокинги натягивать, чай не фуфел идет, а гений современности, спаситель всего и вся, так пошли они все на три листочка, прыгая по кочкам.
  Тщательно побрившись – а это важно, так будет лучше лежать грим - я натянул ярко-алую водолазку и втиснулся в черные джинсы (все от Prado). Для прикола на ноги нацепил blue туфли от Armani, и нахлобучив кепарь от Valentino вышел вон.
  В подземном гараже меня ждал бордовый Bently с личным номером «СПАС-777».
Вжав педаль газа до упора, я через семнадцать минут был в поселке «КРУТОЙ, и еще КРУЧЕ». Клаксон пропел истоковскую рапсодию «Феодисийскую» - на крылечко выскочила полуголая Аксинья. Следом вывалилась съемочная группа, которая ни на секунду не упускала драгоценные мгновения нашей звездочки.
  Через минуту под ярким светом софитов (подруга успела нанести мне грим – ловкая она у меня, как сто семьдесят семь электровеников) мы сидели в уютной кухонке, размером в небольшое футбольное поле. Сказав в камеру пару дежурных фраз, я выпил виски с содовой и, нагнувшись к Аксютке вплотную, страстно прошептал:
  - Хочу тебя сейчас, гони братву сосать ботву.
Приняв совместный душ, где подруга знатно отсосала предварительно, мы переместились в спаленку, выдержанную в цветах закатного солнца. Славу Богу, мы не потерялись здесь, хотя по габаритам спальня превосходила кухню раза в три. Отодрав Асинью и в хвост и в гриву, я откинулся на подушечку, где разместились бы еще семеро. Отдышавшись, я небрежно бросил фразу:
  - А какого черта, мы опять попремся в этот загон для скота, в свинарник и конюшню?
Давай махнем в Завидово – меня приглашали…
Ответом было сладостное хлюпанье – Ксюха вцепилась в моего коня по самые яйца. Ласково, но настойчиво я отвернул головку моей нимфоманки от головки подуставшего мерина. Тяжело дыша, Аксинья заползла на мою подушку и страстно зашептала:
  - Люблю тебя, не могу. Возьми меня в женушки, Емелюшка, пожалуйста.
  - Надо брачный договор составлять – веско заявил я, а подумав, добавил – у меня потоки бабла такие, что семьдесят семь финансистов еле-еле справляются. А что у тебя имеется, радость моя?
Ксюха обиженно захныкала:
  - Ты посмотри на мой домище, три передачи в ящике, две на радио. На жизнь хватает. А знаешь, сколько я съемочной группе плачу в месяц? Сто пятьдесят семь тысяч евро!
Я прикинулся лошком, удивленно моргая глазками. Подруга всерьез начала молотить меня в грудь своими кулачками, всхлипывая:
  - Ну, конечно, ты гений, ты Спасин.  А я токмо лошадь неподкованная.
Я осторожно, но с силой обхватив Аксинью, торжественно пообещал:
  - Как пробудишь Бога в себе, тут же идем под венец.
Ксюха заревела белугой, понимая, что для бабы эта задача невыполнима.
Но застрелив в Завидово, после встречи Нового Года и бутылки шампанского, пару кабанов и одного лося, Аксинья повеселела и дала мне в попу!