Афтар нихуя не ставил задачу напесать что-то ниибацца филасофскае или беспезды умное.
Афтару па душе песать пра жестокое мачилова, чего и вам желаю!
Записки хорошего солдата
- Лежать, я сказал! – рявкнул лейтенант, тыкая меня лицом в грязь. – И тихо мне тут, я два раза предупреждать не люблю – получишь по морде.
Я лежал молча. Сопротивляться тяжелой руке старшего – дело пустое и глупое. Проще уже вот так – мордой в грязь и ждать распоряжений.
Нашего «Кота» сбили. Жаль все-таки. Хороший корабль был. Пять лет на службе. Привыкли мы уже. Всей командой привязались к нему. Вот только нет команды. Только мы с лейтенантом и остались. Остальные сгорели в плазме имперского заряда. Наверное, суждено было сгореть и мне, если бы не чутье лейтенанта и моя поразительная удачливость. Выйти на палубу со спасательными шлюпками, что бы покурить – всегда было разрешено, но командой осуждалось. У нас все были за здоровый образ жизни. Все, кроме меня и лейтенанта. Курево нас и спасло. Буквально за минуту до взрыва, лейтенанта как будто муха укусила. Не знаю, что там у него внутри щелкнуло, но он, не говоря ни слова, схватил меня за руку, и  потянул к ближайшей шлюпке. Силком впихнул, забрался сам и уже вдавливая кнопку старта, крикнул:
- Ну, давай, родимая, не подведи меня!
Катапульта выплюнула шлюпку. Мы летели к поверхности, а корабль уже пылал. Кота не стало.
Так что лучше слушать лейтенанта – дело он говорит.
- Давай двинулись, чего разлегся, - лейтенант приподнялся и на полусогнутых побежал вперед. Я последовал за ним.
Куда мы бежим? Нет ответа. Лейтенант все равно не скажет до последнего момента. Слепо выполнять приказы проще. Пускай думают старшие. Солдат – он всего лишь инструмент. Оно и к лучшему – ответственности никакой. Если что, все вали на лейтенанта. Он главный – пускай его судят.
Не знаю, сколько мы вот так бежали, каждые несколько мгновений падая ничком вниз – с воздуха мы были хорошими мишенями. Камуфляжа-то нет. Только свои силы. Меняй не меняй цвет кожи – не поможет. Без костюма сканер видит практически все.
Впереди замаячили чьи-то фигуры. Имперские солдаты. Карающий отряд. Добивают выживших. Лейтенант замер, поднял руку, давая мне приказ остановиться. Я замер.
- Ложись, - прошептал он. Слушай меня. Пятеро имперских. Снаряжение у них стандартное, пистолеты – детей таким не напугаешь. Сканер есть, но это можно обойти. Ничего серьезного. Через несколько минут они будут здесь – мы атакуем. Отбиться есть все шансы, - он полез в карман, извлекая оттуда прозрачный шарик. – Держи. По моей команде раздавишь его. Разработка новая, но вроде работает. Две минуты полной невидимости я тебе гарантирую. Когда раздавишь мячик – считай секунды. Твоя цель солдаты справа. И лучше, тебе вообще не появляться, если спустя две минуты двое из пяти имперских будут на ногах – пристрелю лично.
Я лишь кивнул. Слухи о появлении нового оружия в Праведном Альянсе оправдались. Полная невидимость в течении двух минут – это много. Очень много. За такое время можно прирезать не один десяток имперских. А мне нужны всего лишь двое. Справимся – бывало и похуже.
Я украдкой приподнял голову, пытаясь прикинуть расстояние до врагов. Имперские солдаты приближались. До них оставалась какая-то сотня метров. И в этот момент лейтенант дал команду. Я надавил абсолютно прозрачный шарик. Жидкость начала растекаться по запястью, мгновенно впитываясь в кожу. Резкий укол боли пронзил руку, что бы за доли секунды разнестись волной по всему телу. В тот момент, когда я уже собирался закричать, понимая, что не вынесу этой жуткой боли, лейтенант меня толкнул и исчез. Я посмотрел на руки, просто, что бы убедиться, что новая разработка подействовала. Кистей не было. Форма тоже стала прозрачной.
Я рванулся вперед. Сколько я потратил на беглый осмотр рук? Секунду, две? Пусть будет две.
Десять метров – три секунды. Так быстро я не бегал никогда.
Тридцать метров – пять секунд. Сейчас будет драка.
Семьдесят метров – семь секунд. А я ведь могу бежать еще быстрее.
Девяносто пять метров – восемь секунд. Еще один прыжок отделяет меня от имперских. Самое время разозлиться. Разбудить всю ту злобу, что скопилась за последние годы. Стать жестоким, не щадить никого. Убивать одним ударом, став воплощением совершенного оружия. Мне не нужен специальный костюм – у меня есть злоба. С ней проще идти на войну.
Я прыгнул, вытягиваясь в струну. Когда в жилах уже нет крови, когда вместо нее сердце качает чистую злобу – мир немножко преображается. Очертания врага становятся пронзительно четкими, а его движения – неуклюже-медленными.
Звуки стали оглушительно-громкими. Воздух с шипением срывался с моих пересохших губ. Дыхание имперских солдат казалось громом. Сердце замерло на миг, что бы застучать в сумасшедшем,  отчаянном ритме.  Тук-тук, тук-тук-тук... Организм уже был на  грани, я все-таки смог пробудить дремлющее во мне оружие. Это последняя черта,  отделяющей меня от страшного и манящего мига смерти. Злоба – лучший способ вызвать прилив адреналина.
Девять секунд
  Солдат не успел отреагировать на удар. Он что-то почувствовал, только глаза ничего не видели – тело не поверило, что получит в челюсть из ниоткуда.    Мир для него качнулся,  и он  полетел куда-то вперед, что бы навсегда замереть у ближайшего камня.  Ударился затылком,  так,  что от головы ничего не осталось. Секунду я глядел на тело.
Не важно. Потом будет сожалеть. У меня еще есть одна цель.

Десять секунд.
Я зазевался всего на мгновение, но врагу было достаточно этой мимолетной задержки.
  Имперский кулак, облаченный в стальную перчатку, попал мне в скулу. Не знаю, видел он меня или просто ударил на удачу. Боль разорванной щеки привела меня в чувство.  Я дернулся, уходя от следующего удара. Из разбитой скулы сочилась кровь.  Что-то начало  меняться.  Что-то происходило со мной. Почему-то вспомнились слова старшего, сказанные еще на учениях:
- Когда совсем прижмет, темный ангел поможет. Его не нужно просить, он сам решает, когда приходить.
Не знаю, воплощались ли слова лейтенанта в жизнь, но сил у меня прибавилось. Оказывается, мой предел выше, чем я рассчитывал….    Враг прыгнул,  протягивая руки к моему горлу. Я сместился, ускользая, что бы оказаться у него за спиной. Имперский солдат врезался в камень плато, вскочил, замотал головой, пытаясь понять, где невидимый противник.
Двадцать секунд.
Я уже был рядом. Не торопился, ждал, пока имперский замахнется, отчаянно, в попытке поймать пустоту. Наверняка, противник понимал, что теперь не он добивают раненых. Рука с сухим шелестом прореза пространство в миллиметре от моего лица. Неужели он все-таки меня видит? 
Я  перехватил бьющую руку -  это оказалось не  сложнее,  чем поймать удар новичка, только что поступившего в академию.  Хруст,  когда  кости имперского солдата сломались под моим давлением, был страшным. Сломанные кости, если в тебя бьют рукой без защиты – это одно. А вот проломить тремя пальцами силовое поле брони, три слоя различных видов стали – совсем другое. Эту консервную банку можно было открыть только двумя-тремя хорошими зарядами плазмы. А тут такое. Рассказать своим – не поверят.
Я невольно сглотнул комок - нет уже своих. Сгорели все заживо…    Враг закричал,  но в  нем было еще очень много сил и  воли,  в крепком человеке,  решившим посвятить  жизнь империи. Поле костюма мерцало зеленым – в нем было еще достаточно заряда.  Удар открытой ладонью в вверх шеи - сильный и точный.    Я не чувствовал боли кожи, сгорающей в силовом поле.    Боль - для других.    Отныне и навсегда.    Я  еще раз перегнул ему руку, выворачивая локоть наружу.  Это слабый сустав,  а боль рвущихся мышц - посильнее, чем от сломанной кости. Использовать кисть, как рычаг для броска – прием очень старый и эффективный. Я неторопливо и мощно швырнул его в кучу каких-то камней. Враг пролетел несколько метров, разрывая своим полетом камень, дробя его в пыль – силовое поле моргнуло красным и исчезло. Солдат все еще продолжал шевелиться. Я неспешно приблизился.
Двадцать восемь секунд.
Слуга Империи уже стянул с себя шлем – вместо лица у него была сплошное кровавое месиво.
Распухшие до неузнаваемости, оно более не походило на человеческое. Скулы отекли, будто он набрал в рот воды, губы свисали лоскутами. Кожи на щеках не было, во рту темнели проемы выбитых зубов.
- Посшааадиии – шепелявя, с надрывом прохрипел он. Враг не смотрел мне в глаза. Он их просто не видел. А вот капельки крови, выступающие на моем лице, были прекрасным ориентиром.
Сорок секунд.
- Не велено, - ответил я, последним ударом разнося его голову.
Тело обмякло.
Сорок две секунды.
Жалости не было – я всего лишь выполняю приказ, каким бы гнусным он не был.  - Демон! – окрик лейтенанта был пронзителен. Такого тона я от него не слышал. Никто не слышал. Должно было произойти нечто на самом деле ужасное, что бы он вот так, посреди боя, нарушил тишину. Я обернулся, что бы застать в изумлении.
Пятьдесят секунд.
Плохо. Очень плохо. Кровавый силуэт руки лейтенанта в воздухе. Метрах в двадцати от него два разорванных пополам тела. В пяти метрах от него – третий. На ногах и с каким-то пультом в руке. Силовое поле костюма сияет ярко желтым, чуть ли не белым светом.
Совсем плохо.
Он был один,  бросившийся ко  мне,  стоящему над  поверженным Имперским воином. Солдат не вмешивался. Он оказались дальновиднее.
Все-таки у имперских был Демон. А ведь вроде бы отряд простых солдат, ничего серьезного. Им по положению нельзя его призывать! Это не возможно. Так не бывает.
Вот только эти смогли. Значит можно. Значит бывает.
Демон – тварь тупая, но кровожадная до ужаса. Ему не важно, какая на тебе броня. Выделяешься ты или абсолютно невидим. У него нет глаз. У него нет слухового аппарата. Только огромная пасть с тремя сотнями резцов, что бы вскрывать любой тип защиты. Бывали случаи, когда стая таких «зверушек» прогрызалась сквозь многоуровневую защиту крейсера. А ведь это очень серьезно… Демон всегда знает, где враг.
И как же мне с ним справиться? Его и пристрелить-то не каждый сможет. А тут вот так - с голым задом на врага. Хотя…
Шестьдесят секунд.
Я быстро присел, срывая с солдата стальные перчатки и защиту для плеч, подхватил шлем. Нацепил все на себя.
Шестьдесят одна секунда.
Удивительно, но датчики в шлеме работали. Ко мне сразу стала поступать данные о моем состоянии. Показания сердца, пульс, уровень молочной кислоты. Параметры зашкаливали за все разумные рамки. Значит, мне не показалось – сердце работало на пределе, качая злобу по организму. Оно на самом деле может разорваться. Но все это потом. Сейчас главное цель. Перчатки плотно обволокли запястья, становясь родными. Я сжал кулаки. Еще посмотрим, кто кого.
Шестьдесят три секунды.
  Демон прыгнул. Я тоже ринулся вперед, пытаясь нанести всего лишь один удар. Большего не нужно. Под пасть, в нервные центры. Я знаю,  куда  следует  бить. Вот только откуда появилось это знание....  Удар должен был прийтись в центр нервной системы, что бы через мгновение взорваться нестерпимой болью. Но мне не повезло – Демон оказался быстрее. Совсем чуть-чуть, но этого хватило. Перчатка пошла вдоль ряда его зубцов. В разные стороны брызнули искры. Демона нет. Теперь он за спиной.    Поворот к твари долог и вязок.
Шестьдесят четыре секунды.
Демон стоял в стойке, оскалившись. Утробно рыча, он снова бросился на меня. Подставив  руку, я сместился, коснулся Демона, совсем чуть-чуть корректируя траекторию его полета. Сверкающее лезвие его пасти вскользь коснулось запястья. Сталь лопнула, вспоротая острыми резцами.
Боль. Тяжесть. Распирает голову. Как больно...  Не думал, что клыки твари отравлены.
Из царапины на коже выступила капелька крови.
- Ввожу комплексный антидот, - пронеслось в голове. В шею на мгновение впилась игла. Компьютер начал выполнять свою работу.    Демон был еще в воздухе, когда правой рукой я  вцепился сволочуге за хвост – пытаясь вырвать его из порозовевшей спины твари. Не вышло – силы были не равны. Я отпустил гаденыша.  Демон взвыл, врезаясь пастью в каменную глыбу.  Семьдесят секунд.
Тварь снова стремительно взмыла в воздух. В ту же секунду я выбросил левую руку навстречу сверкнувшей пасти и ударил Демона ногой под брюхо — он предсказуемо извернулся, пытаясь отгрызть конечность, оказавшуюся рядом с ним.
Демон не смог достать меня в полете — не укусил, лишь потому, что я коснулся его и вновь подправил  траекторию. Тварь впилась в грудь человеку, «подарившему» мне шлем, - всеми своими широкими лезвиями резцов. Из стали вражеского костюма торчал только короткий хвостик, даже не похожий на демонический. Тело издало хрюкающий звук и развалилось пополам.
На самом деле все это невозможно. Да, меня обучали с младенчества в академии. Да, я  могу ломать руками камни, выворачивать чужие суставы и ломать позвонки. Но ведь сейчас я убил двоих, снеся голову одному и пробив пальцами поле костюма другого. Так не бывает! А теперь еще этот Демон… Никто никогда не сражался с ним вот так, на кулачках. Был один случай, когда двадцать человек, вооруженные до зубов, пристрелили такую тварь. Да и то, выживших было всего трое. Это не человек. Это гораздо хуже. Но сейчас лучше не задумываться о таких мелочах. Все потом. Главное – цель.
Восемьдесят секунд.
Человек, призвавший тварь, уже мчался ко мне — красиво, отталкиваясь от земли только носочками ног. Солдат вскинул правую руку, с механическим оружием, целясь в прыжке. Все-таки бластеры не всегда спасают. Как у имперцев, так и у нас, есть при себе пистолет с пулями. Некоторые поля абсолютно не пропускают заряды бластеров. А вот пули остановить не могут…
Раздался выстрел.
Пуля неслась мне прямо в голову. Я уже не удивился, что вижу, как она движется. На сегодня хватит потрясений.
Присел, пропуская пулю над собой, оттолкнулся. Солдат уже был в прыжке. Я оказался под ним и ударил нападавшего в грудь ребром ладони. Поле убийцы будто сломалось. Его шатнуло назад, он выронил пистолет и беспомощно заскреб грудь руками, пытаясь стянуть броню. Я дал ему на это секунду, уже зная, что увижу.
В том месте, куда пришелся удар, было черное пятно. Гематома, сантиметров восемь в диаметре, медленно расползалось по телу врага. Я ударил снова. Теперь уже двумя пальцами – указательным и средним. Бил я наверняка, точно в то место шлема, где должен быть расположен низ подбородка. Рука прошла чуть дальше, чем позволяло строение человека – позвонков наверняка уже не было, их вырвало силой удара. Голова убийцы запрокинулась назад.
Девяносто секунд.
Тварь не нападала. Остановилась. Страха она не испытывала, у нее просто не было такой функции. Она скорее выглядела растерянной, насколько применимо это слову к данному существу.
Выглядел Демон страшно. Черная, как сама тьма, шерсть, белоснежные клыки, залитые багровой кровью недавней жертвы. И много-много ненависти ко всему живому. Идеальная машина убийства.
Тварь неожиданно схватила зубами и метнула в меня оказавшийся перед ним осколок скалы. Камень на вид весил килограмм триста, не меньше. Глыба летела мне в голову. И Демон вновь бросился в атаку.
Сто секунд.
Я разжал и сжал кулаки – стандартная команда активации поля перчаток. Заряда в них не много, но для того, что бы проделать в камне две дыры – должно хватить.  Камень я поймал на лету, перчатки резали скалу на славу. Я перехватил булыжник поудобнее - двумя руками, за гнутые, только что проделанные мною выемки. Глянув на датчики, я невольно улыбнулся – камень-то на самом деле весит ровно триста кило…
Одним рывком я метнул глыбу в тварь, прежде чем он успел обрушить на меня свои резцы.
Демон рухнул прямо на землю.
Никогда никому не доверяй. Даже такому тупому существу, как эта тварь.
- Всегда делайте контрольный выстрел, - это первая фраза, которой учат в академии.
Я отошел о глыбы, придавившей демона, метров на двадцать.
Сто восемнадцать секунд.
Прицелился. Оттолкнулся, разгоняясь. И уже, будучи непосредственно перед глыбой, подпрыгнул, что бы с силой приземлиться, вдавив врага в камень.
Раздался хруст ребер и хлопок взорвавшихся кишок. Вот теперь демона нет.
Я оглядел четыре неподвижных тела. У одного камнем снесено пол головы, у другого тело разорвано пополам, а у верхней половинки тоже нет головы, только шея…
третьему я сломал позвонки. От Демона осталась только кровавая кашица.
Я хочу еще! Мне нравится это!  Сто двадцать секунд.
  Вот только цель выполнена, а мои желания я могу оставить при себе, в отпуске погуляем. А теперь - к старшему.