Однажды шел, и не дошел.
Напала сука на меня!
Моя дрестотная богиня,
Зажала зад в тески средь дня.

Но я сей озаренья внемля,
Порвав с великим миром связь,
И пердежом порвав штанину,
Я все же сел, средь улицы посрать.

Как трахнет мысль, прекрасненько меня,
Я не взлюбил с тех пор весь люд!
Что терся в те минуты у меня,
Скверня мой доблесны помет…

Я Возлюбил богиню и вознес,
Ее на педистолы слез!
Я понял что томлюсь тут, во славы тех
Кто соблазнял порочный грех.

И мажет говнецом дверную ручку,
Поступок сей ведь осквирнит любую сучку.
В потемки кто подобно черный плащ,
Насрет по средь дороги как палач,
А склизкий и тупой прохожий,
На утро подскальзнувшись упадет прям рожей.
Люблю дела засранцев всяких,
Пусть весь народ сквернит их запох.
И возаренье в этом я,
Вознес богиню и себя.
Преодолев порок,
Взяв в руки я свое дерьмо,
И словно как обузданный пророк,
Я стал кидать его.
И не беда что осветились мои руки,
Ведь осквирнились эти суки!
С тех пор женился на богини я,
И гордо сру, когда преспичила меня.