Она шла по Н-скому переулку как то параллельно своим мыслям и настроению. Ветер трепал её лёгкий плащ и длинные каштановые волосы. Переулок был безлюден, звук её шагов отскакивал горохом от стен и раскатывался по тротуару. И тут она увидела их, желтые цветы, торчавшие веником из водосточной трубы. Неприятные такие цветы, она даже не знала, как они называются, но, не сбавляя шага, она взяла букет, который на фоне безлюдного переулка придал её фигуре очаровательно нелепый вид. Свернув в арку, она заметила две невнятные фигуры. Одна из них с красной кожей на лице, бутылкой водки в руке, неприятно улыбнулась и сделала движение в её сторону. Тем же уверенным шагом она подошла и сказала- «Наливай». Ошарашенный такой наглостью, машинально он налил ей полный пластиковый стакан. Она выпила. По нашему. Потом вытащила из уголка его губ тлеющий чинарик, смачно затянулась, сплюнула прилипший к языку табак и …. пошла дальше. 

«Охуеть, сука!»,- только и смог сказать ей в след краснокожий. Второму было пох. Он был уже «хороший» и эта сука промелькнула перед ним как столб в окне пригородной электрички «Москва-Петушки». Он открыл свой чемоданчик и вытащил бутылочку «Хереса» не известного года, с непонятного виноградника и чёрт знает какого берега подмосковной реки Вобля.  При виде этого вина, чопорный официант за стойкой перекосил лицо, но ушёл и вскоре вернулся, неся на блюдечке развёрнутую, но лежащую на фантике ириску. «Херес» пошёл хорошо, расправляя сморщенную грудь и выбивая пробки из ушей. Краснокожий улыбался, глядя на него. Они обнялись и, качаясь, вышли из тёмной и вонючей арки. Краснокожий поддерживал за талию второго, который еле волочил выбивающийся  из под полы пальто толстый хвост и примус, из которого тонкой струйкой вытекал «Херес»                                                                                                         

…..Водка выпрямила её мозг. Она подошла к двери полуподвальной квартиры, открыла её и почти на ощупь зашагала вперёд. Он сидел там же, где она его и оставила, около прорвавшейся трубы, в луже остывающей воды. Печальные глаза его смотрели безучастно в одну точку, вокруг валялись разводные ключи, вантусы, клистирные трубки, со стула мхом свисала «пенька». На голове его была аккуратная чёрная шапочка, на которой очень красиво было вышито «Мудила». «Вот, я принесла прокладки, закрути  уже эту дыру и мы будем счастливы!»,-выкрикнула она, бросая ему пачку «O.b. Pro Comfort» . Переведя взгляд на прокладки,  он дико захохотал. Его смех и бряцание разводного ключа звучали в комнате, заполненной на половину водой, как цокот копыт вороных коней, скачущих по ночному небу, делающих лишь небольшие остановки на перегоне «Москва-Петушки».