Да, я мечтаю об этом. А вы, как будто, нет?
Ах, вы непризнанный гений, уличный поэт
(Noize MC)

Сегодня первый день нового года, и я продолжаю эту книгу. Old friends. Эти люди навсегда со мной, даже если их нет уже на свете, даже если я много лет не видел их, они в моей памяти. Тривиальное чтиво про неоднозначных персонажей, нефоров и аскетов, маргиналов и хулиганов, художников, улетевших, отбитых чуваков.  Возможно, во всём этом кто-то найдёт частичку себя, ту, что вечно зудит, как заноза в заднице и тянет на приключения. Если нет такого чувства, тебя, мой друг, можно смело привалить доской и даже не закапывать, нет в тебе ничего интересного. Пусть весь этот трэш даст тебе просраться, дорогой читатель. Допускаю, что у нас много общего. Ведь если ты дошёл до этого места и не бросил читать – ты просто псих, с чем я тебя и поздравляю. 

Очень рад, что мой путь то и дело пересекался с людьми небанальными. Один из этих людей Саймон Шульц, связующее звено между мной и городом Нижним Тагилом, ибо, если я бывал там, то я всегда находил время, чтобы пересечься со старым товарищем. Мы оба учились на худграфе. Саймон жил в районе Красного камня, и я несколько раз был у него в гостях. Квартира находилась на первом этаже. Когда я впервые зашёл домой к этому челу, первое что меня поразило – помещение было под сигнализацией. Почему поразило? Будет понятно прямо сейчас. Саймон утверждал, что его хату трижды обносили воры. Я зашёл тогда. В нос ударил сильный запах дерьма. Пол утоптан собачьим и кошачьим говном до такой степени, что нельзя разобрать, какого он цвета. Помыть руки? А вот фиг ты угадал, ибо нет крана, вода течёт прямо из трубы, из холодной – холодная, из горячей – горячая. Смесителя нет – можно смешивать в ладошках, если есть желание помыться. Рядом обосранный жёлто-коричневый унитаз без сливного бачка. Есть ковшик. Сходил по большому - смывай из ковшика. Норм тема. Света в ванной нет, в полумраке видны волосы, свисающие с полки, их много, как в фильме ужасов. В коридоре две огромных горы старой, рваной, поношенной обуви – эти кучи воняют. Кровати нет, только две тумбочки и здоровенная фанерина ДСП сверху, не помню, был ли на ней матрас и подушка. На окне решётки, прутья в палец толщиной от воров. Если в этой хате трижды побывали воры, то, бля, что же они взяли? Нет телевизора, нет бытовой техники, кнопочный сотовый телефон на столе, который подарил ему я на ДР. Эта квартира, как мне думается, подошла бы маньяку, людоеду Спесивцеву или Николаеву. Кстати, ни собак, ни кошек там давно нет. Значит говно их просто не убиралось, даже после того как животные отошли в мир иной.

Однако, Саймон не был злым, и если допустить гипотетически, что он начал бы трахать маленьких девочек где-нибудь в лесу под Тагилом, то на него никто бы даже не подумал. Это был, по выражению самого Саймона, его внутренний мир, мир аскетический и раздолбайский одновременно, видели его единицы, почти никто. Я не скажу, что он был счастлив, пребывая в этом хаосе, но и не переживал точно. Диоген же не страдал, живя в бочке, главное относиться ко всему философски.

И вот представьте, живёт себе такой парень, учится на худграфе в пединституте, подрабатывает на станции юных техников, клеит модели корабликов с детьми, ничем не отличается от остальных, но это внешне, а внутри его головы зреет план по скупке земель в родном селе Мокроусское. Чтобы когда-нибудь выйти на крыльцо и порадоваться тому, что всё вокруг принадлежит тебе одному. Это было мечтой Саймона, целью, к которой он шёл медленно, но верно, скупая участок за участком у деревенских алкашей.

Помню, мы поехали на музейную практику от института в Питер. Там с Саймоном случилось странное. Он начал бегать по городу с огромной скоростью, утверждая при этом, что у него проснулись дворянские корни. После практики, он оборвал большинство контактов с однокурсниками и замкнулся в себе. Про родословную Саймона, раз уж заговорил о корнях, ничего не известно. Он как-то приезжал ко мне в гости в Качканар и искал своих родственников в районе посёлка Валериановск недалеко от города. Причём мне ничего не объяснял. Дело ясное, что дело тёмное.   

Грехопадение Саймона от педагога до дворника, а потом и безработного, произошло быстро. Во всём он винил этот несовершенный мирок, людей, а надо было начать с себя, как в песне.

Саймон был романтиком безнадёжным: ему всего-то нужна была жена модель Playboy и миллион в швейцарском банке. Однако, сам он соответствовать всему этому категорически не хотел, отсюда противоречие, которое затащило этого перца на самое дно жизни и никто не мог ему помочь, даже я.