Присутствует мнение, что в нашем так сказать историческом периоде уже не осталось места для подвига. Всё уже давно окомфортилось и приблагообразилось. Нелюдимые каменные замки сменили на уютные коробки из бетона с центральным отоплением и газовым подключением. Многодневные кругосветки с альпийскими перевалами разложили по наземным, а иногда и подземным, маршрутам на электробусах и скоростных электричках. Что уж говорить, велосипедистам даже сделали целую выделенную линию. Да. Торговые пути из варяг в греки давно поросли борщевиком, а нынешние источники заработка надежно обнесены частоколом различных кодексов и соцпакетов. Никто уже не тащит тебя средь бела дня на крепостную стену, поливать иноверцев кипячей смолой. Или наоборот карабкаться по осадной лестнице, отмахиваясь от неприятных булыжников и стрел. Все тихо спокойно. Завтрак дорога работа дом. Однако, скажу я вам, даже тут некоторые сознательные граждане не опускают руки и находят время для героических свершений.

Вот буквально сегодня утром я с будничной неотвратимостью вклинился в первую дверь городского троллейбуса под счастливым номером 13. В салоне было тепло, местами даже душно. Подпихнув пару раз плечом, один раз локтем, выслушав безликое ворчание, наступив на чей-то штиблет и сдвинув чужие наушники аля-кеша набекрень, я продекламировал - проститемнетуданадо и стал залезать в гущу пассажиров, чуть подальше от водительской кабины. Хорошее место, уютное. А главное, что не сразу у дверей. И только одна бабка все не могла угомониться, переживала что я провез ей грязным пакетом по хлеборезке. Ну что ж вы, бабушка, извините, это же у меня на пакете не говно какое-то, это наша русская земля, уж в ваши то годы пора и привыкать.

Вообще, общественный транспорт, да как и многие другие социальные инфраструктуры, хорош тем, что позволяет выйти за рамки так сказать человеческих возможностей. Вот казалось бы ну нет места уже в салоне, кости трещат, однако двери неизбежно откроются, утрамбуют граждан в предбаннике, и все чтобы новая партия пассажиров проникла в транспортное средство. Как говорят сильные мира сего: нравится не нравится, ну а дальше вы и без меня хорошо знаете. Но всему рано или поздно случается предел. Вот как раз в этом то моменте и кроются первостепенные возможности для самого что ни на есть подвига.

Приключилось это за две остановки перед конечной у метро. Я все так же стоял у кабины водителя, повиснув одной частью тела на ворчливой бабке, а другой на стикере запасный выход. Молоточек для разбивания стекол интимно уперся мне рукояткой в левое ухо. Так наверное даже больше шансов выжить, случись чего, да и бабку можно в качестве подушки безопасности приспособить. И вообще некоторые граждане даже умудряются поспать в такой обстановке, вон как тот помятый мужик... На этих мыслях двери троллейбуса разверзлись и перед входом показалось оно. Не, не так: О-н-О, ага. Габариты стописят на стописят, это по рост вес. Вязаная шапка, крашенная челка, пуховик под алькантару, по сумке с банками на каждую руку видимо для балансу, и маленькие невыразительные глазки с приклеенными ресницами. Все это оперативно сканировало нашу линию обороны ища бреши и уязвимые места. Первый удар пузом пришелся в самый слабый кирпичик нашего форпоста - молодую девчушку лет двадцати пяти в интеллигентных очочках и круглой бежевой беретке. Да, жизнь ее к такому не готовила. Ударная волна прокатилась до середины предбанника, всколыхнув народ и даже мужик, спящий в невесомости всеобщей давки, открыл глаза и беззвучно зашлепал губами как рыба окунь. Однако же первая попытка была неудачной, наша оборона выстояла. Следующий удар уже был с разбега плечом в челюсть какому-то студенту. Повезло еще, что он успел выставить коленку, смягчив удар. Так ребята, держим строй. Волна тем не менее дошла уже до самых до окраин, рассеявшись где-то на уровне моей бабки. То ли из-за этого, то ли из-за общего атмосферного напряжения, на глазах у нее выступили слезы. Терпи, бабулечка, это наша война. Ошарашенное коленкой чудище стояло перед троллейбусом и растерянно моргало ресницами. Мозг судорожно перебирал варианты дальнейших действий. Пустите, что вы нелюди что ли, мне надо, у меня банки с лечо и вообще кино немцы почтальон. Тут уже подключился мужик окунь - тебе, мышь пучеглазая, место на крыше, вон лестница сзади, иди лезь. Такого оскорбления не могла вынести тонкая натура. Раньше бросали перчатку, а теперь смачный харчок прилетел в лицо обидчику, который как и раньше зашлепал губами и крутил головой, что может кто типа и не видел этого позора. Но видели все, а водитель даже по-моему смеялся у себя в кабине. Да, такое смывается только кровью. Наши глаза с ним встретились, я понял все без слов. Оторвав пластмассовый молоточек, я передал его через соседей мужику. Не молот викингов конечно, но лучше, чем с голыми руками идти на медведя. Мужик протиснулся к выходу - нна, ссука. Молоток вонзился прямо промеж глаз. Чудовище попятилось назад. Не было ни крови, ни истерик. Просто красная дырка на лбу размером с булавочную головку. Мужик победоносно махал молоточком. Трогай, застучал он в кабину. Водила нажал на акселератор. Про двери уже никто не думал. Окуню показалось этого мало, он высунулся из двери, чтобы еще и словесно добить своего оппонента. Что-то вырывалось из его рыбьего рта, когда троллейбус подпрыгнул на лежачем полицейском, и он вывалился на газон, прямо в мешки с собранной листвой и прочим городским мусором. К нему уже бежали галопом, чтобы жестко пиздить банками с лечем.

Ну а мы спокойно доехали до конечной. Я вышел одним из первых и закурил. По воодушевленному виду пассажиров, было понятно, что день начинался заебись.