Ночь сузилась до зрачка.
Только ничьё присутствие напомнило обо мне.
Чья-то рука впотьмах, чьё-то шептание в темноте,
думалось, но не так, случилось, но позади.
Окаменевшее и ничто, и оторопь легла на дрёму.
Время бьёт время - ведь теперь вода, а не рыба.
И дороги слишком неровны, чтобы выросло здание на болоте.
Но торф, остаётся торф, который лучше разбитой вазы или кувшина.
Я изучал все науки - и понял, что в опроверженьи суть,
как суть, которая вышла из ока, оставив пространство мысли.

Только ничьё молчание солидарно со мной.
И потерь, нет потерь, а только зачатая вершина,
с которой стремится слететь мой страх, встав рядом с величьем.
И граб, и сонм листвы, и жёлтое, и красное,
но знак суров и милосерден, как будто нет иных зеркал.
Но, что-то теплится и верит, и вторит взор,
теперь решение одно - поверить в нерушимость идеалов,
которые туманны, далеки, но слепится и жажда, и страданье
в твоей немыслимой стезе, как будто цвет сошёл на нерест,
как будто мир сошёл с ума, как будто вечность отказалась быть.